Для того чтобы объективно ответить на вопрос, кто победил в Кронштадтском сражении, нужно прежде всего осознать, кто какую главную цель в нем преследовал. Поскольку главной целью немецкого командования было уничтожение нашей морской артиллерии, объективно следует признать, что, несмотря на некоторые, нанесенные нам потери, эту свою цель противник реализовать не смог!
Соответственно, с другой стороны, для нас главная цель заключалась в недопущении уничтожения артиллерии и кораблей, в минимизации потерь. Это нашим силам ПВО КБФ и экипажам кораблей удалось в полной мере.
Прямое и неопровержимое доказательство нашей ПОБЕДЫ состоит в том, что ранним утром 23 сентября 1941 г., когда началось генеральное наступление на Ленинград основных сил немецких войск из района Пулковских высот, враг был встречен мощным точным разящим огнем орудий КБФ и не сумел прорвать нашу оборону, понес большие потери в живой силе и технике и был вынужден остановиться.
23 сентября, около 11 часов утра, линкор «Марат» был потоплен вражеской авиацией. В вышеприведенной выдержке, как я понимаю, он присутствует потому, что вплоть до этого времени огнем своих орудий принимал активное участие в отражении вражеского наступления.
Но вернемся к сопоставлениям.
Как уже было сказано выше, 7 декабря 1941 года произошло внезапное нападение японской авиации на крупнейшую военно-морскую базу США на Тихом океане – Перл-Харбор. Этим нападением Япония вступила во Вторую Мировую войну в качестве союзника гитлеровской Германии.
Тихоокеанский флот США, на тот момент базировавшийся в основном в Перл-Харборе, значительно превосходил наш Балтийский флот, как по количественному составу, так и по всем техническим параметрам. Это были преимущественно современные корабли с мощным вооружением. В момент нападения японской авиации в акватории порта находилось 93 военных корабля.
В результате двух массированных налетов было потоплено 4 линкора, 1 тяжелый крейсер, 2 эсминца, минный заградитель и 1 танкер. Были сильно повреждены и выведены из строя еще 4 линкора, 3 крейсера, 3 эсминца, 3 вспомогательных судна.
На аэродроме Перл-Харбора было одномоментно уничтожено около 300 боевых самолетов разного типа. Взорваны нефтехранилища, склады боеприпасов и снаряжения, поврежден ряд сооружений и технических средств обслуживания. В огне пожарищ, во взрывах бомб, в чревах переворачивающихся и тонущих гигантских линкоров в то утро почти одновременно погибло около 4000 военнослужащих США
По данным Института военной истории МО РФ, впервые опубликованным более чем через пятьдесят лет (!) после окончания Великой Отечественной войны, наши потери в Кронштадтском сражении были таковы:
Все познается в сравнении! Не забывая о драматичности любых утрат, и особенно – утрат, исчисляемых сотнями жизней военных моряков и мирных жителей, нельзя не отметить, что наши потери в Кронштадтском сражении оказались ничтожно малы по сравнению с потерями, позднее понесенными США в Перл-Харборе.
Вот теперь нужно, видимо, сказать кое-что и о сравнениях… До, издания у нас в Ленинграде книги авторов Е.А. и Е.Ю. Сентяниных «РЕДУТЫ на защите Ленинграда». Лениздат. 1990 г. о событиях Кронштадтского Сражения, кроме меня, никто ничего не писал и, уж, тем более, не сравнивал. Кронштадтского Сражения просто, как бы и не было в истории Отечественной войны и обороны Ленинграда. О событиях же в Перл-Харборе, конечно же, писали, но без какого-либо сравнения с нашим Кронштадтским Сражением. К этому времени я уже понимал необходимость и целесообразность такого сравнения. Но кто у нас в России мог сказать что-либо достоверное о событиях Кронштадтского Сражения в связи с его обстоятельным засекречиванием и строгими запретами? Никто! Никто, кроме меня… Но, установленный ранее запрет и засекречивание, сковывали инициативу… Однако, оказалось, что не я, а маршал Г.К. Жуков первым написал о нем в своих мемуарах еще в конце 60-х годов прошлого столетия. Я, к сожалению, об этом ничего не знал, до того, как в конце 70-х годов прошлого столетия вместе с супругой побывал в городе своего детства и юности, на родине – в г. Одессе.
Здесь целый месяц мы с супругой отдыхали, а мои школьные друзья подарили мне трехтомник мемуаров Г.К. Жукова… Вот, только после того, что я его прочел, я и понял, что писать и рассказывать о Кронштадтском Сражении уже можно, и, что маршал Г.К. Жуков удивительно кратко, но ёмко сказал о Кронштадтском сражении ВСЮ ПРАВДУ, которую я воспринял с большим удовлетворением! Ну и что же далее было с этой ПРАВДОЙ маршала Г.К. Жукова? НИЧЕГО !!! Наши историки её просто «не заметили», или не поняли, но в дальнейшем системно игнорировали… В чем же здесь дело? Для того, чтобы понять в чем дело, вернемся на короткое время в Ленинград, в сентябрь 1941 года…
Не знаю, как, когда и что Командующий Балтийским флотом В.М. Трибуц докладывал генералу Г.К. Жукову в эти три дня о происходящих событиях на «Ораниенбаумском пятачке», на флоте, в Кронштадте и вокруг него… Но все, или почти все, адмиралы и высшие офицеры флота однозначно восприняли три дня массированных бомбардировок кораблей, как намерение противника уничтожить корабли Балтийского флота. Решение, казалось, лежало на поверхности! И без рассуждений всё, казалось, было для них предельно ясным.
Как известно, получив назначение лететь в Ленинград, Жуков пригласил лететь в Ленинград адмирала И.С. Исакова в качестве своего помощника по флоту. Жуков хорошо его знал и считал его одним из лучших адмиралов советского военно-морского флота. Во время пребывания в Ленинграде адмирал И.С. Исаков действительно многое сделал и для обороны города и лично для Г.К. Жукова, помогая ему лучше понять все то, что происходило на флоте. В связи с этим, прежде чем докладывать в Ставку о событиях Кронштадтского Сражения и о наших потерях в нем, думаю, что Жуков решил посоветоваться с адмиралами и высшими офицерами флота и понять что же фактически произошло и, что нужно бы (можно бы) доложить в ставку в связи с большими, как казалось, потерями кораблей, в числе и потерей линкора «Марат»… Уверен, что в то время (после больших потерь в Таллиннском переходе), каждый боевой корабль был для нас очень ценным и в тех условиях незаменимым…
Уверен, что большинство адмиралов и высших офицеров, в том числе и адмирал И.С. Исаков высказались так, что потери у нас огромные, что мы не смогли надежно защитить корабли и, конечно, в связи с этим, если доложить в Ставку всю правду, то тяжелых репрессий избежать не удастся… И сухопутный общевойсковой генерал армии Г.К. Жуков с ними согласился…
И в этой непростой обстановке никто, в том числе и сам Жуков, не поняли, что генеральное наступление на Ленинград уже началось, хотя и на прямо на Ленинград… А что касается больших или малых наших потерь в сопоставлении с силой коварнейшего массированного удара немецкой авиации, то тут ничего сказать или сравнить с чем-либо, никто не мог… В то время еще же никакой Трагедии в Перл-Харборе еще не было – Кронштадтское Сражение в то время было беспрецедентным и сравнивать его просто было не с чем!!!
После этого Жуков хорошо продумал, что и как он будет докладывать в Ставку или прямо Сталину и, как скрыть правду происшедшего, чтобы это было надежно и на века… Все, что он задумал и было исполнено по высшему классу… Потому и нет ничего в наших архивах… Не могу знать, что доложил Командующий Ленинградским фронтом Г.К. Жуков в Ставку или лично И.В. Сталину, но каких-либо больших репрессий на флоте не было. Во всем этом нужно понять и Г.К. Жукова: он тоже, как и все военачальники в то время боялся гнева И.В. Сталина и тоже не хотел докладывать ему то, что могло бы во многом повредить и ему лично…
Но прошло около 2 1/2 месяцев и 7 декабря 1941 года случилась гигантская Трагедия в Перл-Харборе… Не мог Г.К. Жуков не знать об этом! Знал, вник в подробности, сравнил с тем, что было у нас в Кронштадтском Сражении, и всё понял. Понял и свою ошибку… Понял все это, как я понимаю, еще в декабре 1941 года… Но исправлять что-либо было, конечно, уже невозможно… Именно по этим причинам в его мемуарах о Кронштадтском Сражении сказано очень мало… Сказано мало, но очень ёмко… Будем довольны и этим!
Ну, а что касается сопоставления этих двух сражений, то могу сказать следующее.
СРАВНЕНИЕ:
У нас тут было три коварнейших массированных налета за три дня (21, 22 и 23 декабря 1941 г.), а 7-госентября 1941 г. в Перл-Харборе было два налета (две волны) в утренние часы. При этом в трех массированных налетах на корабли КБФ и Кронштадт немецкие бомбардировщики «Юнкерс-88» и пикирующие «Юнкерс-87» – в общей сложности около 600, – с учетом их грузоподъёмности, по самым скромным подсчетам, несли на своих крыльях, в общей сложности, бомбовый груз весом не менее 1000 ТОНН !!!
В Перл-Харборе в двух массированных налетах участвовало около 360 японских самолетов, в основном типа «Мицубиси-Зеро», палубной авиации авианосцев. В налете первой волны, атаковавшей Перл-Харбор, 43 самолета, а во второй волне – 36 самолетов были истребителями прикрытия. Следовательно, в двух налетах на Перл-Харбор участвовало, в общей сложности, всего-то около 280 бомбардировщиков и торпедоносцев.
Все они вместе, в двух налетах не могли нести на себе суммарный бомбовый груз не более 250 – 350 тонн. В то время одномоторные самолеты палубной авиации авианосцев не могли поднять такой груз, как немецкие одномоторные пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-87» наземного базирования. А двухмоторные немецкие «Юнкерс-88». участвовавшие в кронштадтском Сражении моли нести на себе бомбовый груз до 2 тонн…
Ещё 20 ноября 1941 года в Перл-Харбор была доставлена новейшая американская РЛС дальнего обнаружения типа SCR-270. Она была установлена на горе Опана и быстро введена в эксплуатацию. Утром 7-го декабря 1941 года станция работала в обычном режиме. Поднимающиеся с японских авианосцев самолеты, были обнаружены радиолокаторщиками своевременно. Но, видимо, у американских радиолокаторщиков еще не было должного опыта боевой работы и должного чувства высокой ответственности за свою работу.
Скажу прямо, что, если бы я, как Старший оператор нашей РЛС «РЕДУТ-3», сработал бы так же, как и Старший оператор американской РЛС SCR-270 в Перл-Харборе, то стал бы главным виновником Трагедии такого гигантского масштаба, что сравнить ее с Перл-Харбором было бы невозможно. Все, что докладывали американские радиолокаторщики в свой Главный Штаб офицеру связи, не встревожило там никого… Только лишь по этой причине фактор внезапности нападения сработал в Перл-Харборе в полной мере!
У нас же ничего похожего не произошло! У нас же я не дозволил коварнейшему противнику реализовать фактор внезапности нападения. Это, пожалуй, и есть то самое главное, что предварило нашу ПОБЕДУ в Кронштадтском Сражении, по сравнению с Трагедией поражения США, случившейся позднее в Перл-Харборе. Там это произошло, главным образом, потому, что японцам удалось в полной мере реализовать фактор внезапности нападения… Как говорится, «прочувствуйте разницу…»
В случае если бы у нас здесь я запретным образом, «открытым текстом» не встревожил Главный Штаб ПВО КБФ, не объяснил ситуацию просто нормальным русским языком, то еще утром 21 сентября 1941 г. во время первого же коварнейшего, «звездного» массированного налета немцы первым долгом уничтожили бы всю или почти всю, не готовую к отражению налета, зенитную артиллерию ПВО КБФ, а затем безнаказанно в дым разнесли бы весь наш Балтийский флот, Кронштадт, Ораниенбаум… При этом успешно оказали бы запланированную существенную поддержку, начавшему активные боевые действия 38-му армейскому корпусу противника в районе Петергофа. Этим позволили бы противнику выйти на дорогу к Ораниенбауму и захватить его… Затем, в последующие дни – 22 и 23 сентября бомбардировщики противника, при подавленной зенитной защите КБФ, безнаказанно добивали бы все то, что уцелело в первый день. В этом случае, в дальнейшем рухнула бы, лишенная огневой поддержки артиллерии КБФ, созданная Г. К. Жуковым, система артиллерийской обороны Ленинграда и, в начавшемся 23 сентября генеральном наступлении основных сил на Ленинград из района Пулковских высот, дорога противнику на Ленинград была бы фактически открыта… Всего этого не произошло только в связи с четкой работой нашей РЛС «РЕДУТ-3»!
Если бы я не решился, взяв всю ответственность только на себя, и не перешагнул черту запрета в переговорах по телефону, то стал бы самым главным виновником трагедии такого масштаба, что и сейчас подумать об этом страшно… Но в то время раздумывать было некогда. Отсчет времени шел на секунды… В нынешнее время не все могут себе представить, что в то трудное время за нарушение секретности телефонных переговоров я мог бы без суда и следствия поплатиться жизнью…
23 сентября 1941 года в послеобеденное время нашу «точку» в Большой Ижоре вдруг, неожиданно посетил адмирал В. Ф. Трибуц. Он командовал Балтийским флотом до прибытия Г. К. Жукова. Во время пребывания Г.К. Жукова в должности Командующего Ленинградским фронтом он оставался Командующим Балтийским флотом, но напрямую подчинялся Командующему Ленинградским фронтом Г.К.Жукову.
Осознав высокую эффективность работы нашей РЛС «РЕДУТ-3» в дни и часы Кронштадтского сражения, адмирал захотел познакомиться с этой техникой лично. В то время на флоте такой техники еще не было. Тремя неделями ранее погиб наш начальник РЛС младший лейтенант В.А. Гусев, и его обязанности временно исполнял начальник радиостанции – воентехник Лившиц. Он не пустил адмирала в аппаратную, ссылаясь на строжайшую секретность объекта и на отсутствие у адмирала письменного разрешения от командования нашего 2-го корпуса ПВО.
Трибуц и Лившиц долго беседовали о чем-то, расхаживая около аппаратной РЛС, а затем адмирал собрался было уезжать, но перед отъездом попросил представить ему дежурную смену РЛС, которая работала во время массированных налетов. Меня нашли в домике, в котором мы жили, и я пошел по вызову к адмиралу. Шел, буквально, «на ватных ногах». Очень волновался. Думал, что меня сразу же и арестуют… Но все сложилось совсем иначе. В присутствии нашего и. о. начальника РЛС Лившица, инженера нашей РЛС Д.П. Лютоева и небольшой группы морских офицеров, сопровождавших адмирала, Трибуц проникновенно поблагодарил нас (дежурную смену) за отличную работу. Обещал представить всю дежурную смену к высоким государственным наградам. Спросил, кто из нас Старший оператор – подошел, обнял меня и трижды поцеловал. Затем сказал, что по молодости лет я и сам не понимаю, какое великое дело сделал, в сложной критической ситуации, разгадав хитроумный замысел противника, подняв по боевой воздушной тревоге всю ПВО КБФ задолго до появления самолетов над кораблями и Кронштадтом, и по сути дела, спас этим и корабли, и Кронштадт и Ленинград…
Расчувствовавшись, пообещал представить меня к званию Героя Советского Союза. Однако, эти обещания, закончились ничем… Полагаю, что это было связано с тем, что нашу Победу в Кронштадтском Сражении в то время у нас в связи с потерями не осознали. Бесспорную свою ПОБЕДУ у нас сочли поражением и это «поражение» засекретили… Дело прошлое. Я прожил свою жизнь с сознанием того, что честно выполнил свой долг перед Родиной.
Понимание того, что своими действиями при подходе вражеских бомбардировщиков к кораблям и Кронштадту я спас не только Ленинград, но и весь Ленинградский фронт, и Москву, и Советский Союз, пришло ко мне уже только в конце столетия, после того, как появились компьютеры и я получил возможность выходить в Интернет. В ответ на мои статьи, опубликованные в Интернете, разные авторы написали о Кронштадтском Сражении и обо всем этом достаточно убедительно, а я прочел эти их статьи и согласился с ними…
Так уж получилось, что предотвратив победу гитлеровской авиации в Кронштадтском Сражении, я сделал возможным отстоять Ленинград, сохранить Ленинградский фронт, отстоять Москву, и продолжать войну до победы в Сталинграде и далее повернуть вспять вражеские войска на дороги, ведущие к Берлину…
Я сделал всё, что мог! Ну, а звания Героя Советского Союза я и не мог получить, – какие могут быть награды, если все происшедшее в то время у нас определили и восприняли, как наше поражение в Кронштадтском Сражении?…
Считаю, что долгая жизнь была дарована мне Богом за то, что я сделал 21 – 23 сентября 1941 года.
