Предыдущую часть статьи см. здесь
Разработка объекта ПУСАС
Третье принципиальное замечание Госкомиссии по испытаниям ТЗ АСУВ «Маневр» состояло в том, что по ТТЗ гензаказчика системы (НВС) требовалось разработать объект для специалиста по средствам автоматизации (эту должность предполагалось ввести в штат дивизии) и для начальника связи дивизии. Эксплуатация комплексов автоматизации и связи возлагалась на начальника связи дивизии. Больше эту работу в дивизии выполнять было некому. Для реализации этих обязанностей офицерам роты связи (и самому начальнику связи) требовалась КШМ с рабочими местами, оборудованными средствами автоматизации. Так считали военные во всех подкомиссиях, кроме военных связистов (они вынуждены были следовать указаниям своего высокого начальства).
Из «Воспоминаний…»
«Разработку нового объект «Пункт Управления Средствами Автоматизации и СвязИ» (ПУСАС) поручили моему отделу.
Поясню, почему этот объект получил такое витиеватое название, а не просто порядковый номер, например, МП-26 – КШМ начальника связи дивизии. Специалисты 16ЦНИИИС, согласовывая ТТЗ на этот объект, категорически возражали против того, чтобы он назывался КШМ НС, чтобы где-либо в документе было записано, что хозяином его является НС. Между ответственным лицом за средства автоматизации и ответственным за связь должен быть барьер. Ни о каком автоматизированном управлении средствами связи даже мысли не допускалось. Считали, что одно автоматизированное место в объекте может занимать какой-нибудь офицер-связист. Но не более того. Поэтому в названии объекта первоначально было написано: «Пункт управления средствами автоматизации и связИ». Никакого «управления связью» дивизии из этого объекта не предполагалось. Уже в процессе разработки документации на ПУСАС мы явочным порядком стали писать «связьЮ, предполагая, что контролировать состояние связи и управлять ею будут из этого объекта.
Мы разработали проект ТТЗ на ПУСАС. Поехали согласовывать его в 16ЦНИИИС. Никаких требований, касающихся функций начальника связи дивизии специалисты 16 ЦНИИИС не записали. По их мнению (или мнению их начальников) никакие процедуры, связанные с планированием связи, контролем за её состоянием, управлением ею на всех этапах действий дивизии из ПУСАС осуществляться не будут. А откуда и как руководить своим хозяйством будет НС? Не странно ли это? Они не считали, что это объект НС. Только решение двух задач, требующее использования ресурса ЭВК «Бета», поручалось ПУСАС. Одна из них предполагала расчет совместимых радиочастот для всех объектов дивизии (штатных и приданных) и назначение рабочих (запасных) радиочастот для радиосетей. Вторая задача состояла в том, что нужно было составлять таблицы маршрутизации телекодовых сообщений в радио и проводных сетях связи.
В части первой задачи следует сказать следующее. Далеко не все частоты, на которые можно настроить радиостанции, пригодны для одновременной работы с другими радиостанциями, находящимися в КШМ. Не подберёшь совместимые радиочастоты – не получишь требуемые дальности связи. На все комплексные проверки нашей системы и на учения мы подбирали совместимые частоты для наших объектов. Для этого в вычислительном центре института по методикам, разработанным нашим специалистом по электромагнитной совместимости В. И. Волошиным, проводились предварительные расчёты. Учитывались характеристики конкретных, установленных в наших объектах, радиостанций. В 16ЦНИИИС разрабатывали методики и математические программы для решения этой задачи в интересах всех объектов дивизии (в том числе приданных для усиления). Эта работа была далека от завершения. Поэтому мы согласились на запись, что ПУСАС обеспечивает передачу в ЭВК «Бета» исходных данных для решения задачи назначения совместимых радиочастот и передачи их адресатам по телеканалам. Наши математики, разрабатывавшие программное обеспечение, согласились адаптировать программы 16ЦНИИИС к ЭВК «Бета». Об этом была сделана соответствующая запись в ТТЗ.
В этой книге, в частности, рассмотрены проблемы электромагнитной совместимости (ЭМС) радиостанций, электронных приборов, электрооборудования при их совместном функционировании в подвижных объектах АСУ. Описано специальное программное обеспечение, разработанное для автоматизированного решения задач по назначению частот радиолиниям с учетом обеспечения ЭМС. Особенностью этих программ является то, что они позволяют решить задачи ЭМС для подвижных территориально разнесённых объектов. Изложенные в книге методики использовались при проектировании КШМ АСУВ «Маневр» и прошли практическую проверку при испытаниях комплекса.
Для решения второй задачи требовалось ещё разработать математические программы. Этой работой занимался 16ЦНИИИС. Составление адресных таблиц должно было учитывать конфигурацию сетей связи в дивизии. Для этого требовалась схема связи. Военные в период согласования ТТЗ на разработку ПУСАС ещё только спорили, кто будет эту схему разрабатывать 16ЦНИИИС или Военная академия связи. На комплексные проверки и учения мы составляли эти таблицы вручную. Это была очень кропотливая работа, требующая большого внимания.
Поэтому в ТТЗ сделали запись, что ПУСАС должен обеспечить передачу исходных данных для решения этой задачи в ЭВК «Бета» по адаптированной программе 16ЦНИИИС. Результаты решения доводились адресатам.
В основу создания ПУСАС были положены технические решения, реализованные нами в КШМ МП-21 командира дивизии. Но комплект радиостанций был новый, аналогичный тому, что был установлен в КШМ на базе «Поток-4» (объект 940).Только вместо радиостанции Р-138 установили новую радиостанцию Р-163-10В комплекса «Арбалет». Вместо АПД «Базальт» поставили АПД «Редут». Использовались последние модификации аппаратуры Т-219 и Т-240.
В это же время в соответствии с Актом Госкомиссии проводилась модернизация всех КШМ. Они приобретали индексы с буквой «Р» – «Редут». В них использовались аналогичные комплексы средств связи.
Ручные методы работы начальника связи мы пытались облегчить с помощью средств автоматизации. Это была наша инициатива, поскольку военные связисты в 16ЦНИИИС отказались записать какие-либо требования в ТТЗ.
Мы написали письма в Ленинградскую Военную академию связи в Киевское училище связи с просьбой сформулировать задачи, которые начальнику связи дивизии следовало бы решать с использованием средств автоматизации, заняться разработкой алгоритмов их решения. По этим вопросам я ездил в командировки и в Ленинград, и в Киев. Отказ заниматься этими вопросами применительно к АСУВ «Маневр» был категоричным. По-видимому, продолжал действовать строжайший приказ НВС Белова: методы и средства автоматизированного управления на пушечный выстрел не подпускать к связистскому «огороду». Самостоятельно же подчинённые ему организации заняться решением этих задач не могли.
Белов согласился (вынужден был согласиться, т. к. была запись в Акте Госкоммиссии) на создание ПУСАС как объекта для управления средствами автоматизации, надеясь, что в дивизии появится для этого специальная должность и забота об автоматизации не ляжет на плечи связистов.
Казалось бы, странная позиция была занята НВС в отношении АСУВ «Маневр». Но многое становится понятнее, если прочесть книгу Ю. А. Петрякова «50 лет в строю и около», цитату из которой я привёл в самом начале этой статьи…».
Несколько слов об этой книге.
Эта книга особенно интересна тем, что в ней описаны многие события, связанные с разработкой, испытаниями и поставкой в войска комплексов ТЗ АСУВ «Маневр». Ю. А. Петряков руководил Управлением в аппарате НС ВС. В это время маршал Белов А. И. был уже назначен заместителем начальника Генерального штаба ВС СССР. Петряков непосредственно занимался руководством заказами, связанными с созданием различных АСУВ, в том числе АСУВ «Маневр», ПАСС и др. Воспоминания человека, занимавшего такой высокий пост ценны тем, что по ним можно проследить за очень непростыми событиями, разворачивающимися вокруг работ по автоматизации управления.
С 1978 года Петряков Ю. А. возглавил в НТК НС ВС отдел по созданию ПАСС. В это же время он познакомился с работами по теме АСУВ «Маневр», выполняемыми по заказу ГРАУ. По мере знакомства с этой темой он становится убеждённым сторонником работ, проводимых в Минске. О ПАСС, которая безнадёжно застряла на этапе техпроекта, он перестаёт даже упоминать. Юрий Алексеевич много сделал для того, чтобы ТЗ АСУВ «Маневр» была принята на вооружение и поставлялась в войска.
Приведу цитату из его книги (стр.112). Цитата относится к событиям 1983 года.
«Хотя план развития автоматизации войск был достаточно ясен, для создания научно-практического задела нами была сформулирована перед военными институтами и промышленностью задача по разработке перспективы.
Было разработано и согласовано тактико-техническое задание на комплексную научно-исследовательскую работу, которая через установленный срок должна была ответить на многие вопросы развития АСУВ. Всё дело в том, что у проводимых работ по АСУВ фронта появилось множество недоброжелателей, причём на самых различных уровнях–от отдельных преподавателей вузов, до руководящих лиц в аппарате Министерства обороны. Возникли ненужные разговоры о том, что комплекс АСУВ устарел, трудно осваивается офицерами и личным составом, не полностью соответствует оперативно-техническим требованиям. Эта тенденция, первоначально возникшая в аппарате замминистра Обороны по вооружению, привела к тому, что пришлось организовывать и проводить множество совещаний, показов, учений, на которых опровергать эти нападки. (Подчёркнуто мной – авт.).
В июле 1985 года в Борисове и Колодищах состоялась демонстрация и проведены учения с применением как комплексов ТЗУ, так и пунктов управления оперативного звена с использованием штабных машин АСУВ фронта. На мероприятия были приглашены представители Генеральных (Главных) штабов стран Варшавского Договора.
Этому показу и учению предшествовало большое совещание руководства Минобороны во главе с начальником Генерального штаба ВС СССР маршалом Советского Союза Ахромеевым Сергеем Фёдоровичем непосредственно на месте проведения предстоящего показа – на территории учебной дивизии БВО в городе Борисов.
С основным докладом по состоянию вопроса и перспективам создания единой автоматизированной системы управления войсками от Главкома на ТВД до батальона было поручено мне.
  |
Как мне кажется, доклад и ответы на множество вопросов убедили маршала Ахромеева в соответствии и своевременности выполнения работ, а также перспективе их развития, оперативно-тактическим и организационно-техническим требованиям современной войны. Долгое время после этого совещания вопрос об устаревании АСУВ фронта не поднимался ни на каких уровнях».
Приведу ещё одну маленькую цитату (стр. 115).
«Именно после этого учения начались разговоры о преобразовании Войск связи в Войска управления и связи. Ряду должностных лиц эти разговоры очень не понравились, так как значительно поднимался статус Войск связи. Поэтому дальше разговоров дело не пошло и практических шагов сделано не было, а с приходом в 1988 году нового Начальника связи генерала Кобца Константина Ивановича вопросы автоматизации были вообще отнесены в «дальний угол» и в девяностых годах окончательно «похоронены»…».
Добавлю от себя: «Чтобы через пятнадцать лет опомнится, возобновить эти работы, начать всё «с нуля» и повторять ошибки, которые допускали и с большим трудом устраняли разработчики АСУВ «Маневр». Как здесь не произнести слова: «…за Державу обидно…».
«…Нам трудно было представить ПУСАС (его мы считали КШМ начальника связи), оснащенный средствами автоматизации, которые не нужны начальнику связи. Поэтому стали сами встречаться с действующими начальниками связи в КБВО. Беседовали с ними. Разъясняли возможность КСА КШМ. Пытались вытянуть из них пожелания, что бы они хотели в своей работе облегчить с помощью новых технических возможностей. Ответы поражали! НИЧЕГО! Они, как огня, боялись даже слова «автоматизация». Сказать что-нибудь «за» эту идею, означало рисковать своей карьерой. Можно было и до пенсии не дотянуть на приличной должности. Они знали о жесткой реакции начальства, когда на подведении итогов одного из крупных учений с привлечением ТЗ «Маневр», начальник штаба дивизии Сиваков Ю. Л. высказался в поддержку методов автоматизированного управления.
Единственное, чего мы добились от начальника связи, это получили образцы бланков, которые они заполняют, планируя связь. Формы этих бланков заложили в бортовую ЭВМ. Их можно было вызывать из памяти ЭВМ на индикатор рабочего места, заполнить, распечатать, вернуть в ЭВМ для хранения или передать по телекодовой связи адресатам. Была реализована возможность с помощью средств автоматизации наносить на карту и считывать данные, касающиеся связи в полосе действий дивизии.
Мы разработали полный комплект конструкторской документации на ПУСАС, заказали изготовление опытного образца. Стоимость опытного образца ПУСАС составила около 1 миллиона рублей. Замечу, что в то время курс доллара был около 80-90 коп. Конечно, никакого обращения валюты в стране не было. В приведённую цифру стоимости опытного образца не входили затраты на разработку документации, зарплату, производство, накладные расходы и пр. Эта цифра даёт представление о примерной стоимости каждой из КШМ АСУВ.
Начались Государственные испытания ПУСАС по утверждённой заказчиком программе. Заказчик принял решение: после приемо-сдаточных испытаний подвергнуть ПУСАС типовым испытаниям в полном объёме. Ни одна КШМ АСУВ «М» типовых испытаний в полном объёме в части климатики не проходила. На типовых испытаниях изделие испытывалось при всех заданных в ТТЗ экстремальных условиях, в том числе при температурах -50°С – +50°С, высокой влажности, механических нагрузках, предельных колебаниях напряжения источников электропитания и т. д. Машина должна была в этих условиях работать и обеспечивать заданные параметры.
На МЭМЗ была специальная камера для климатических испытаний такого рода. Это огромное помещение, в котором могли разместиться одновременно несколько больших КУНГов. Один ПУСАС в таком помещении выглядел крошкой. В камере были громадные теплоизолированные ворота, через которые въезжала испытуемая техника. Вход испытателей в камеру осуществлялся через специальный тамбур-шлюз. В большое окно с толстыми стеклами из соседнего (теплого) помещения можно было наблюдать за испытателями в камере. Несколько мощных компрессоров в течение 3-4 суток непрерывно гнали в камеру охлажденный воздух, пока температура стабильно не устанавливалась на отметке -50°С. Работы в камере выполнял, конечно, Ширяев Саша. Одевался в тёплую зимнюю одежду, тёплые рукавицы и через шлюз шагал в камеру с температурой минус 50°С. В наружном помещении было плюс 20°С. Перепад температур в 70°С был очень серьёзным испытанием для легких, сердца. В камеру обязательно входил ещё один человек. Не помню кто именно. Я не рискнул подвергнуть свой хилый организм такому воздействию.
В основном, ПУСАС и вся аппаратура, установленная в нём, выдержали испытания, хотя и не обошлось без замечаний. А вот внешний кабель электропитания так задубел, что согнуть его и подключить к разъему не удалось. На каждый пункт проверок были составлены, согласованы и утверждены протоколы.
Акт Государственных испытаний ПУСАС был утверждён заместителем начальника Генштаба генерал-полковником Клейменовым А. Н. 14 февраля 1990 года. Актом рекомендовалось принять ПУСАС на вооружение и включить в состав ТЗ АСУВ «Маневр». Но наступили совсем другие времена…
По решению гензаказчика опытный образец ПУСАС после Госиспытаний был отправлен в одно из военных учебных заведений.
Насколько мне известно, больше ни одного образца ПУСАС изготовлено не было…».
Научно-исследовательские работы в части связи для АСУВ
Для НИИСА исследования и разработка аппаратуры в области связи не были профильными. Этими вопросами занимались предприятия другого министерства – МПСС. Но обстоятельства вносили свои коррективы. Например, в 70-х годах институт выполнял серьёзные ОКР по созданию АПД для передачи информации в реальном масштабе времени и носимой АПД, сопрягаемой с аппаратурой «Базальт».
Ещё в 1964 году мы интенсивно занимались исследованием характеристик каналов связи, которые военные предоставляли для передачи цифровой информации в АСУ «Воздух». Провели статистические исследования практически всех типов каналов: проводных, радиорелейных (разных типов), тропосферных. Для этой цели изготавливали специальные приборы – статистические анализаторы каналов связи. Результаты были удручающие. Причиной этого были не столько недостатки аппаратуры связи, сколько методы организации связи и низкая квалификация, и дисциплина обслуживающего персонала.
С началом работы в нашем институте по теме «Маневр» были проведены статистические исследования радиоканалов возимых радиостанций при движении бронеобъектов. Результаты оказались ещё более плохими. Но теперь на первое место вышли контактные помехи и недостатки радиостанций при их совместной работе в одном объекте. Пришлось вспомнить предостережения связистов 16ЦНИИИС П. В. Бахмутова и Рыкова, которые ещё в 60-х годах пришли к заключению, что аналоговые радиоканалы и существующие методы организации связи не обеспечат потребности АСУВ в передаче информации. Нужно переходить на цифровые методы передачи сообщений и изменять способ организации связи в тактическом звене. Необходимо автоматизировать процессы контроля и управления связью в тактическом звене.
Из «Воспоминаний…»
«Как только появилась возможность, я попытался хоть что-то сделать в решении проблем связи в тактическом звене, о которых нам поведали Бахмутов и Рыков, посещая Минск.
Руководство НИИСА не препятствовало проведению инициативных НИР или экспериментальных работ, относящихся к основной тематике института. По крайней мере, я никогда не испытывал в этом плане никаких затруднений. Достаточно было обосновать необходимость работ, предложить план её выполнения, обозначить сроки, описать ожидаемые результаты. Единственным условием было то, что инициативная работа не должна влиять на сроки и качество выполнения плановых работ.
Например, только с 1975 по 1983 гг. в моем секторе (с 1980 года в отделе) были выполнены НИР «Агат», «Янтарь», «Бумеранг», «Кушетка-4А» и др. Если стоимость работы оценивалась суммой до 50 тысяч рублей, то достаточно было приказа Ю.Д, Подрезова. Если стоимость работы достигала 150-200 тысяч руб. – требовалось решение нашего главка в министерстве. На большие суммы – требовалось согласие Заказчика. Юрий Дмитриевич очень поощрял творческие контакты с учебными заведениями. У нас были финансируемые институтом работы с Ленинградской Военной академией связи (исследование войсковых каналов связи), с кафедрой физики Белгосуниверситета (договор с ними был заключен по инициативе Ю. Д. Подрезова), с Минским радиотехническим институтом (МРТИ). В МРТИ при кафедре радиопередающих устройств и радиотехнических систем был научно-исследовательский отдел. С ними мы заключили договор на создание и испытания макета цифрового радиопередатчика с автоматически переключаемой (то к передатчику, то к приемнику) антенной. В МРТИ была создана группа специалистов, которой руководил очень квалифицированный преподаватель. К работе привлекались студенты старших курсов.
Для ускорения работы выпросили у военных в КБВО два приемопередатчика от радиорелейной станции Р-401, уже списанных, но вполне пригодных для наших целей. Передали его в МРТИ. Ребята сделали антенный коммутатор на пин-диоде, восстановили приемопередатчик. Мы даже на полигоне провели некоторые эксперименты по передаче и приему импульсных сигналов на скорости 12 кбит/с. Результаты обнадежили. Нужно было усовершенствовать макет, сделать оконечное устройство для организации 3-4 дуплексных импульсных каналов на скорости передачи 1200 бит/с путем временного разделения исходного канала в 12 кбит/с. Вся эта работа выполнялась в рамках НИР «Агат», которой я руководил. Это было в 1977-1980 гг.
В разгар работы по этой теме в научно-исследовательском отделе МРТИ произошел конфликт, в результате чего сменился руководитель темы. Как выяснилось позже, у нового руководителя основной задачей было не выполнение работы в соответствии с заданием, а защита диссертации. В результате, работа в МРТИ была с треском провалена. По моей просьбе для спасения и продолжения этой работы Н. И. Азаматов пошел на беспрецедентный шаг: четверых молодых специалистов и руководителя группы из МРТИ приняли в мой отдел, назначив им приличные оклады. Но и на этот раз работа по созданию и испытаниям макетов радиолинии с временным разделением и коммутацией каналов была провалена, хотя кандидатская диссертация руководителем группы была защищена. Фактически, я работу провалил. Обещания, данные Н. И. Азаматову, не выполнил. Очень переживал, выслушивая немногословные замечания Азаматова.
Повторить эксперимент, который осуществили в 60-х годах Бахмутов и Рыков, нам не удалось, хотя для этого были и технические и материальные возможности.
Суть его состояла в том, что в системе с временным распределением каналов требуется обеспечить жесткую синхронизацию работы всех радиостанций и аппаратуры. Для этого требуется центральная станция (радиопередатчик), посылающая синхросигналы, (кстати, прототипом для заявки на изобретение была взята спутниковая система многоканальной связи с временным разделением каналов). Стабильности задающих генераторов возимых радиостанций недостаточно, чтобы поддерживать стабильную работу в системе длительное время (например, в режиме радиомолчания). Первый вышедший на связь передатчик обеспечивал синхронизацию в системе. После его отключения роль синхронизирующей станции переходила к другому работающему передатчику.Остался «сухой остаток»: придуманный мною «Способ синхронизации в одночастотных многоканальных адресных системах с временным разделением каналов» (авторское свидетельство на изобретение №438129 с приоритетом от 9.08.72 г.). Описание его было опубликовано в Бюллетене изобретений №28 30. 07.74 г.
Выполняемые в моём отделе НИР позволяли нам оперативно решать некоторые срочные задачи для темы «Маневр», которые, как это часто бывает, сваливались на голову неожиданно. Так, например, было с проектом ТТЗ на АВСК, с проектом ТТЗ на ПУСАС, с проектом ТТЗ на цифровой приёмо-передатчик и др. В процессе выполнения НИР повышалась квалификация работников отдела, что положительно сказывалось на выполнении основной работы.
Надо описать ещё одну эпопею, связанную с созданием КШМ. В конце 70-х годов началась стихийная компания по закреплению авторских прав на различные типы КШМ со средствами автоматизации, разрабатываемые в институте. Главный конструктор КШМ командира дивизии МП-21 Лисицын Юрий Иванович и я начали оформлять заявку на изобретение. Предметом изобретения была эта КШМ. Чтобы оформить заявку, нужно было предварительно просмотреть описания всех патентов на похожие изделия, выданные в ведущих странах мира: США, Германии, Англии, Франции и др. Требовалось найти аналог, сослаться на него и составить формулу предполагаемого изобретения. Подходящего зарубежного аналога не нашли. Пришлось остановиться на одном из отечественных изделий. Составили описание предмета предполагаемого изобретения, составили формулу, в которой отразили новое свойство, превосходящее аналог. Оформили всё это документально. Составили список авторов, в число которых, кроме Лисицына и меня, вошли Курицын И.В. (главный конструктор командных пунктов дивизии и полков), Ян В.И. (нач. отдела телекодовой связи), Фоменко Б.Е. (конструктор и компоновщик), Ю.Д. Подрезов.
Но этим дело не кончилось. Ю.Д. Подрезов пригласил к себе в Чеботаева Олега Егоровича. Он работал в информационном отделе института, имел кучу авторских свидетельств на изобретения. Чеботаев имел большой опыт составления заявок на изобретения.Через некоторое время заявка наша вернулась с заключением эксперта комитета, что из представленной в заявке формулы не следует, что наше изделие обладает признаками, существенно отличающими его от аналога.
Подрезов поручил ему заняться заявкой на КШМ персонально. Олег отредактировал наш материал, уточнил формулу и отослал все материалы в Москву. Заявка № 2277573 с приоритетом изобретения 23 апреля 1980 г. была принята к рассмотрению. Я не знаю, пришлось ли Чеботаеву ездить в Москву, объясняться с экспертом или вести с ним переписку, уточняя отдельные моменты заявки. Но в феврале 1981 года мы получили авторское свидетельство на изобретение № 149434, зарегистрированное в Государственном реестре изобретений СССР 6 сентября 1980 г.
Теперь в авторах числилось 10 человек: Подрезов Юрий Дмитриевич, Николаев Роберт Петрович, Лисицын Юрий Иванович, Курицын Игорь Витальевич, Ян Владимир Иванович, Фоменко Борис Егорович, Хорошилов Владий Павлович (заказывающее управление – ГРАУ), Королев Василий Павлович (заказывающее управление – НВС), Карп Вадим Анатольевич, Чеботаев Олег Егорович.
В результате все авторы получили по 10% от общего вознаграждения, т. е. по 20 рублей».
Показы техники. ИнтерАСУ
Из «Воспоминаний…»
«Как только первые опытные образцы КШМ ТЗ АСУВ «Маневр» были изготовлены, отрегулированы и смогли работать в комплексе, начались так называемые «показы». Это была своеобразная наглядная демонстрация возможностей средств автоматизации при решении управленческих и расчетных задач. Показами техники руководил Р. П. Николаев, а после его отъезда в Москву, этим занимался Н. И. Азаматов. Каждый показ тщательно готовился. Писали сценарий, всё продумывали до мелочей. Обычно приезжали высокопоставленные гости, и проводить эту работу лишь бы как было нельзя. Как правило, технику (КШМ) выстраивали на огороженной площадке рядом с боксами, где она хранилась. Связисты института прокладывали между КШМ проводные линии связи, организуя телекодовые сети и громкоговорящую связь. Вся аппаратура КШМ включалась, в том числе радиостанции. При необходимости, мы могли оперативно перейти в режим связи по радио. Солдаты роты обслуживания, технику предварительно чистили, мыли и красили, если гости были соответствующего ранга.
Рота обслуживания заслуживает того, чтобы сказать о ней несколько слов. Это были солдаты и сержанты, собранные из разных частей КБВО. Конечно, в/ч отправляли для укомплектования роты далеко не лучших солдат. Среди них были водители, связисты-радисты, сержантский состав. Если водители МТЛБу умели посредственно управлять машиной, то радисты оказались непригодными для работы с техникой. Все попытки их чему-то научить ни к чему не привели. Они хорошо и быстро усвоили только одну операцию: находясь в КШМ, первым делом включали радиостанцию Р-134, настраивали её на радиочастоту, где передавалась развлекательная музыка, и расслаблялись. Освоить настоящие обязанности радиста они не могли и не хотели. Офицеры роты сами техники не знали, её не изучали и солдат не учили. Поэтому на всех проверках системы и на учениях в КШМ работали связисты и автоматизаторы из института (иногда переодеваясь в военную форму). Естественно, на всех показах технику обслуживали специалисты института.
Для гостей к бортам КШМ пристраивались деревянные лесенки и помосты с перилами, чтобы можно было подняться на палубу КШМ и через люк командира обозревать АРМ и слушать о манипуляциях, которые на них можно производить. Для желающих пробраться внутрь КШМ всегда были наготове чистые комбинезоны. Перед каждой машиной устанавливался демонстрационный плакат, а радом с ним находился один из военпредов с указкой, готовый дать четкие пояснения и ответить на вопросы.
На показах и учениях в КШМ и около них побывал едва ли не весь генералитет Советского Союза вместе с сопровождавшими их офицерами. Мне практически пришлось участвовать почти во всех показах, обеспечивая связь. Проблем в этой части не возникало, т. к. связь осуществлялась по проводам. Из всех высокопоставленных командиров только маршал Н. В. Огарков, подойдя к КШМ командира дивизии (показ техники проходил в стенах Военной академии им. Фрунзе), выслушал доклад офицера, подошел к кормовой двери КШМ, вежливо поздоровался и уселся на одно из мест радиста. Он выслушал краткие пояснения, задал несколько вопросов, после чего протиснулся в командирский отсек, где довольно продолжительное время беседовал с нашим «комдивом» Колей Ляхом. Уходя, вежливо попрощался. Больше не было случая, чтобы какой-либо военный с высоким званием сел на место радиста и задавал вопросы. В лучшем случае они пробирались в командирский отсек и там знакомились с возможностями КШМ.
Пришло время и показы стали устраивать для высокопоставленных военных стран Варшавского Договора – наших друзей по оружию. Многие из них вполне сносно разговаривали на русском языке. Они были во много раз любознательнее наших военных. Задавали много вопросов.
В 1979 году в Москве был создан Координационный центр международной организации «Интер АСУ». В Минске построили (в удалении от НИИСА) комплекс новых зданий нового НИИ «Агат». Туда были переведены из НИИСА лучшие специалисты-разработчики и специалисты, приглянувшиеся начальникам. В НИИСА стали распевать частушку: «Если хочешь быть богат, уходи в НИИ «Агат». Если веришь в чудеса, оставайся в НИИСА». Все страны Варшавского Договора участвовали в разработке Полевой автоматизированной системы управления (ПАСУВ) для своих армий. После принятия ТЗ АСУВ «Маневр» на вооружение и доработки нами конструкторской документации по замечаниям Госкомиссии, в этих странах приступили к изготовлению КШМ ТЗУ. Для этого использовалась наша конструкторская документация, пропущенная через «фильтр» НИИ «Агат». Большая часть комплектации для КШМ поступала из Союза. Каждая из стран специализировалась на изготовлении конкретных устройств или КШМ».
Начался бум поездок за границу сначала начальства, а потом и разработчиков. Это не лучшим образом отразилось на решении тех проблем в части ТЗ АСУВ «Маневр», которые следовало бы оперативно решать до поставки комплексов АСУВ в войска.
Карп В.А.
