К ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ ТЗ АСУВ «МАНЕВР» (часть 5)

В.А. Карп («связист»)
Специальная версия статьи для сайта «Отвага»
2012 г.

Предыдущую часть статьи см. здесь

 

Государственные испытания ТЗ АСУВ «Маневр»

 

Испытания ТЗ АСУВ продолжались несколько лет. Приостанавливались и опять возобновлялись после доработок техники и устранения замечаний.

В 1981 году была назначена Государственная комиссия для испытаний АСУВ «Маневр» во главе с начальником военно-научного управления ГШ ВС Гареевым М. А. Начальник нашего заказывающего управления Петряков Ю. А. был назначен заместителем председателя по вопросам связи. В Госкомиссии работали подкомиссии общевойсковая, НРВиА, связи и др. Я был включен в подкомиссию связи вместе с другими специалистами института. Итоговые испытания ТЗ АСУВ «Маневр» состоялись в начале сентября 1981 года на учениях «Запад-81».

За этим последовала кропотливая работа над протоколами и над итоговым Актом Госкомиссии. Остановлюсь на трёх основных замечаниях, касающихся связи.

В первом из них говорилось, что для КШМ АСУВ «Маневр» должна быть разработана аппаратура коммутации и внутренней связи (АВСК), комплексирующая средства связи, устанавливаемые в КШМ. ТТЗ на эту аппаратуру должно быть согласовано с главным конструктором АСУВ «Маневр».

Во втором замечании говорилось, что разработчику АСУВ «Маневр» должна быть представлены утверждённые Гензаказчиком схемы радио и проводной связи мотострелковой (танковой) дивизий, учитывающие все объекты, указанные в ТТЗ на АСУВ «Маневр».

Третье замечание предписывало главному конструктору АСУВ «Маневр» разработать, изготовить и испытать Пункт Управления Средствами Автоматизации и Связи (ПУСАС). В подкомиссии разгорелись жаркие споры о том, как назвать этот объект. Связисты (представители НВС) категорически возражали, чтобы объект назывался «КШМ начальника связи дивизии». Никакого «управления» связью из этого объекта не предполагалось. Подробнее об этом феномене расскажу позже. Задание на разработку этого объекта должен был выдать гензаказчик АСУВ «Маневр».

Заместитель председателя Госкомиссии по вопросам связи Петряков Ю. А. с этими замечаниями фактически согласился. Они не были записаны в документах подкомиссии связи, которую он возглавлял. Завуалированное название объекта ПУСАС его позицию перед высоким начальством могло оправдать. С другими руководителями подкомиссий он спорить по этому поводу не стал. Может быть с этими замечаниями он был внутренне согласен? Я могу высказать такое мнение, исходя из текста его книги «Пятьдесят лет в строю и около», где он описывает эти события. Конечно, претензии к связи в тактическом звене управления этими тремя замечаниями не ограничивались. Но другие замечания в части связи были для АСУВ «Маневр» на этом этапе не столь принципиальны. Когда в неофициальных беседах со специалистами 16 ЦНИИИС заходила речь о плачевном состоянии связи в низовом звене, они соглашались с этим, но разводили руками и глаза устремляли вверх, что-то там разглядывая.

На этих трёх замечаниях, которые вошли в Акт Госкомиссии, стоит остановиться подробнее.

 

Разработка новой АВСК для КШМ АСУВ «Маневр».

 

Проблема использования АВСК оставалась для разработчиков КШМ неразрешимой ещё с этапа эскизно-технического проектирования. Эту аппаратуру серийно выпускал завод «Радиоприбор» (г. Запорожье). Её функциональные возможности, механические и климатические характеристики не удовлетворяли требованиям, предъявляемым к КШМ АСУВ. Завод-изготовитель АВСК категорически отказывался согласовать её применение в наших изделиях, не говоря уже о поставках для укомплектования КШМ. Поставка нескольких десятков комплектов АВСК со складов НВС, дала возможность нам изготовить опытные образцы КШМ, но принципиально задачу не решило. Зато многочисленные недостатки этой аппаратуры, проявлявшие себя при использовании её в КШМ, давали повод проверяющим (в том числе военным связистам) писать замечания в НАШ (!) адрес. Напомню, в КШМ мы должны были использовать только штатные средства связи, принятые на вооружение. Огромные усилия, затраченные НИИСА на то, чтобы получить от завода «Радиоприбор» учтённую документацию на АВСК и самим её изготавливать, закончились фиаско.

 

Из «Воспоминаний…»

«Положение с АВСК стало изменяться в лучшую сторону, когда заместителем главного конструктора по общесистемным вопросам тактического звена управления был назначен Николай Ильясович Азаматов. Он фактически стал руководить всеми работами, связанными с созданием ТЗ АСУВ. В отличие от предыдущих начальников, которые смирились с термином «связь плохая, поэтому АСУВ работает неудовлетворительно», Азаматов решил разобраться в этой проблеме подробнее. Он поручил мне подготовить материалы, поясняющие, что такое комплекс средств связи КШМ и АВСК, в частности.

На большом листе миллиметровки, в аксонометрии, я изобразил все блоки комплекса средств связи КШМ. Показал разными цветами тракты, где «гуляют» телекодовые и речевые сигналы. Назывался этот рисунок «Комплекс средств связи типовой КШМ АСУВ «М». Лёня Пихур – работник моего отдела (он обладал некоторым художественным даром, хорошо рисовал), привел этот рисунок в эстетичный вид. Радиостанции, АПД, АВСК и другие блоки нарисовал с видом на панели управления. Рисунок удачно подкрасил. Получился очень наглядный, простой для понимания документ. Я показал его Азаматову, дал устные пояснения. Рисунок Н.И. понравился, и он произнёс что-то вроде: «Это то, что нужно». Рисунок этот ко мне больше не вернулся. Но из своей папки Н.И. его извлекал, я видел, неоднократно, рассказывая несведущим, что такое КСС КШМ.

Через некоторое время он вызвал меня и сказал – такого-то числа быть в Москве, в нашем управлении и ждать его. Едем на совещание в Военно-промышленную комиссию (ВПК) по поводу АВСК. Из Запорожья будет Гайсинский (в то время – главный конструктор АВСК). В назначенное время я был в Москве и ждал Азаматова. Он появился и сказал: «Поехали в Кремль на совещание в ВПК. Пропуска нам заказаны». Николай Ильясович умел и любил иногда ошарашить собеседника громкими фразами. Я, конечно, опешил, уставившись на Азаматова. А он усмехался, довольный произведенным эффектом.

Получили пропуска у входа в Спасские Ворота Кремля, потом вошли в какое-то большое здание, пошли по длинному коридору, устланному ковровой дорожкой. На углах боковых ответвлений длинного коридора стояли молодые ребята в военной форме. Их роль, я думаю, состояла в том, чтобы посетители, вроде нас, не шлялись по коридорам, разыскивая нужную дверь. Н.И. шел уверенно (не первый раз здесь), изредка комментируя: здесь то-то, а вот в окно видно здание, где проходят наиболее важные совещания и т.д. Пришли в нужную комнату. В ней два письменных стола и третий стол для бесед с посетителями. За ним уже сидел Б. М. Гайсинский. К нам подошел представительный «дядя» (назову его так, потому что должности и фамилии его не запомнил, хотя Азаматов мне её называл). Он положил на стол документ и сказал, что нам, представителям предприятий, нужно согласовать и подписать (завизировать) проект решения о разработке новой АВСК на запорожском заводе «Радиоприбор». При этих словах Гайсинский чуть не свалился со стула. «Дядя» продолжал, что госкомиссия на испытаниях АСУВ сделала серьёзные замечания по неудовлетворительной работе средств связи в КШМ из-за недостатков АВСК, плохого сопряжения средств связи при их совместной работе. Борис Михайлович попытался возражать: мол, АВСК в их изделиях работает нормально, и нареканий на её работу нет. Тут «дядя» так повысил голос, глядя на Гайсинского, что у него до конца «беседы» отпала охота открывать рот. «Дядя» сказал, обращаясь к Гайсинскому: «Вы здесь не для того, чтобы оправдываться и возражать, а для того, чтобы конкретно искать решение поставленной задачи». Азаматов, тем временем, достал из папки наш рисунок КСС, развернул его и в несколько фраз пояснил «дяде», что из себя представляет КСС КШМ и где АВСК, комплексирующая совместную работу всех средств связи. Слова «комплексирование» и КСС «дяде» так понравились, что он их несколько раз обыгрывал в произносимых фразах. Было сказано, что АВСК для АСУВ должна разрабатываться по ТТЗ начальника Войск связи. ТТЗ должно быть согласовано с главным конструктором АСУВ «Маневр». После этого предложил Азаматову и Гайсинскому поставить согласующие подписи. Не помню, но вроде бы в обсуждаемый проект решения во время нашей беседы не было внесено никаких поправок. За всё время нашей беседы мне не пришлось что-либо пояснять. Документ я не подписывал. Получается, что исполнял роль статиста. После заседания-совещания Азаматов, уверенно шагая по коридорам, повел меня в столовую. Пообедали очень вкусно и дешево.

Недели через две Азаматов вызвал меня снова. Сообщил, что через пару дней Белов собирает у себя большое совещание по итогам госиспытаний. Мне надлежит в такое-то время ждать Азаматова в управлении нашего министерства, вместе поедем на совещание к Белову.

В назначенное время мы явились в здание на набережной, где находилось МО и была резиденция НВС маршала Белова. Получили пропуска, явились в актовый зал. Это огромное помещение, которое было раза в 4 больше кабинета Подрезова в нашем институте, могло вместить человек 200. Небольшая низкая сцена. На ней стойки с демонстрационными плакатами. Стол, за которым будет восседать Белов. Напротив сцены громадный П-образный стол, упирающийся двумя торцами в сцену. У боковых стен длинная вереница стульев. Одна длинная сторона стола отводилась гражданским представителям, за другой – разместились военные. Азаматов сел за стол, я сел на стул у стены за его спиной. Гайсинский сидел тоже у стены, значит, за столом был кто-то из его начальства. За столом уселось много военных, в званиях не ниже подполковника. Заседание вел Белов. Доклад делал Малючков Анатолий Андреевич – начальник отдела 16 ЦНИИИС МО, сопровождавший тему АСУВ «М». Рассматривались итоги испытаний АСУВ «М», замечания госкомиссии по связи.

Малючков начал доклад. Не успел он обратиться к одному из нескольких висящих плакатов, как Белов его грубо оборвал. И понеслось… Две-три фразы докладчика – следуют неизменные грубые замечания, упреки, обвинения. Это всё происходит в присутствии сотни военных и полсотни гражданских лиц. Вскоре Белов взялся за офицеров, сидящих за столом. Особенно досталось одному полковнику из ленинградской Военной академии связи. Белов называл фамилию полковника, он вскакивал, вытягивался по стойке «Смирно», выслушивал несколько резких оскорбительных фраз, после чего слышал: «Садитесь!». Через 20-30 секунд следовало опять резкое замечание, полковник вскакивал, получал порцию грубых упреков, после чего следовало: «Садитесь!». Через минуту все повторялось. Я с трудом понял, что полковник возглавлял какой-то отдел и не обеспечил надлежащее участие в испытаниях АСУВ, чтобы доказать: со связью в войсках всё в порядке. Резкие и грубые замечания в адрес Малючкова чередовались с выдергиванием из-за стола полковников (генералов он почему-то по стойке «смирно» не ставил). Это было публичное издевательство, избиение старших офицеров. Все они, что называется, «брали под козырёк», молча сносили публичные оскорбления. Все обвинения сводились к одному: не доглядели, не учли, не обеспечили, провалили, вовремя не доложили и т. д. Рассмотрение вопросов по существу, поиска решения обозначенных проблем не было. В Акте госкомиссии много замечаний было записано в адрес служб Белова, значит, ему была причина волноваться, гневаться. Но так оскорблять солидных людей! Я был потрясён. После этих сцен, разыгранных маршалом Беловым, я потерял к нему всякое уважение. Я критически относился к А.А. Малючкову, за его высокомерие и необъективность во время испытаний АСУВ. Порой поражала его некомпетентность в некоторых вопросах связи, нежелание прислушаться к доброму совету. Но на данном совещании мне было его искренне жаль…».

 

В своих воспоминаниях маршал А. И. Белов, к сожалению, ни слова не говорит о проблемах, связанных с автоматизацией управления войсками в тактическом звене. Как будто таких работ не проводилось. Как будто не он был гензаказчиком этой АСУВ, принятой на вооружение и поставлявшейся в войска.

В 1982 году в Минске состоялось заседание организации «ИнтерАСУ», созданной для разработки Полевой автоматизированной системы управления (ПАСУВ) для армий стран Варшавского Договора. Эта система разрабатывалась на базе ТЗ АСУВ «Маневр», с участием всех стран Договора. Заместителем советской части делегации со стороны МО был Начальник связи ВС маршал Белов А. И. Объекты ТЗ АСУВ изготавливались и поставлялись союзным армиям. (Из книги Ю. А. Петрякова «50 лет в строю и около»). Как можно было забыть о таком значимом событии и не сказать о нём ничего? Странно это.

 

«…Наконец, дошло дело до АВСК. Опять посыпались угрозы и обвинения в адрес военных. Оказались виноваты 16 ЦНИИИС и заказывающие управления. Теперь, видите ли, госкомиссия требует разработать новую аппаратуру связи для КШМ «Маневра». Куда смотрели? Почему не доглядели? Видите ли, ещё ТТЗ на АВСК нужно согласовать с Минском. У нас есть специальный НИИ систем связи и управления, который должен отвечать за организацию связи, согласовывать все требования на разработку новой аппаратуры связи для войск.

Я бывал в этом НИИ ССУ. Он подчинялся МПСС. В так называемом отделе связи, который якобы должен был решать какие-то вопросы связи для Минска (для АСУВ «М») состоял из одного военного отставника, трёх женщин неизвестных специальностей (не связистских) и Маслова Александра Николаевича. Маслов производил приятное впечатление как человек. Но его познания в области связи для мобильной АСУВ были близки к нулю. Какое он мог обеспечить сопровождение нашей темы в части связи да ещё согласовать ТТЗ на аппаратуру? Кроме того, из-за семейных обстоятельств он не мог выезжать в командировки, и ни одного нашего объекта в глаза не видел, на испытаниях не присутствовал.

И тут сразу по окончании гневной тирады Белова, встаёт полковник, точнее капитан первого ранга, Якунин Вячеслав Михайлович – заместитель начальника 16 ЦНИИИС по науке, и заявляет: «Товарищ маршал! Разрешите 16 ЦНИИИС возглавить работу по составлению ТТЗ на АВСК. Я лично проведу эту работу в течение ближайших дней». Белов крякнул и дал такое поручение инициативному полковнику. Вскоре Якунин В. М. стал начальником 16 ЦНИИИС МО.

Несколько слов о Якунине В.М. Он был связист-моряк. Окончил какое-то морское заведение в Ленинграде. Судя по его манерам, разговору, поведению, был коренным ленинградцем. Военно-морскую форму он носил даже тогда, когда попал в подчинение к сухопутчику Белову. Белов терпеть не мог формы другого рода войск. Всех заставил сменить форму. А вот Якунин отстоял своё право носить морскую форму и мозолил глаза Белову. Якунин знал меня и Яна В. И. (начальника отдела, который занимался вопросами передачи данных в АСУВ). Если мы встречались на территории 16 ЦНИИИС, обязательно приглашал к себе в кабинет, угощал кофе, расспрашивал о работе по теме «М». Был очень любезен. Это даже меня несколько удивляло. Но ленинградское происхождение Якунина могло многое объяснить.

Итак, Якунин В. М. проявил инициативу по отработке (согласованию) ТТЗ на АВСК. После этого острота совещания как-то пошла на убыль. А может Белов просто устал издеваться над своими подчиненными? Н.И. Азаматов попросил слова. Он сказал, сославшись на Акт госкомиссии, что разработчику АСУВ должна быть предоставлена утверждённая схема связи дивизии, и попросил поручить это конкретному исполнителю. Ни один из присутствующих на совещании не выступил с инициативой выполнить эту работу. Наверно, военные связисты знали сложность исполнения такой работы, поэтому и промолчали. Белов небрежно это поручение адресовал 16 ЦНИИИС. Больше никто не выступил. Совещание закончилось. Малючков так и не смог довести свой доклад до конца.

Николай Ильясович был доволен результатами совещания. Белов, хотя и косвенно, но вынужден был признать, что в части обеспечения связью АСУВ есть много прорех. Теперь его подчиненным придётся признавать недостатки связи и искать пути их решения. Я же был поражён и угнетен увиденным и услышанным. Моё мнение о Белове опустилось до самого низкого уровня.

Я уехал в Минск, чтобы готовиться к поездке в 16 ЦНИИИС на согласование ТТЗ на АВСК. У нас уже был составлен проект этого документа. Мы выполняли НИР «Кушетка-4А» (составная часть НИР, которую вёл 16ЦНИИИС) и разработали проект такого ТТЗ.

Недели через полторы выехали в Мытищи Пашкевич Э. Н. (мой непосредственный начальник), я и Грибов Леонид Владимирович – начальник сектора. В совещании в 16 ЦНИИИС участвовали и запорожцы. Но Гайсинского не было. По-моему, запорожскую делегацию возглавлял Шакиров Юрий Фатахович – будущий главный конструктор новой АВСК для КШМ АСУВ «М».

В комнате, где проходило совещание, набралось человек 20 участников. Но основными действующими группами были минчане и запорожцы. Вёл заседание лично Якунин В. М. . Совещались мы дня 2 или 3. Скрупулёзно обсуждали каждое слово, каждую фразу, каждый пункт нашего проекта ТТЗ. Я был в восторге от председателя – Якунина. Он демонстрировал высший пилотаж по улаживанию, иногда непримиримых, противоречий между нами и запорожцами. С глубоким знанием дела выслушивал наши и запорожские аргументы. Находил убедительные доводы в пользу тех или иных формулировок. Даже вынужденный отказ от некоторых наших формулировок не вызывал у меня чувства ущемления, поражения. С большинством его аргументов приходилось соглашаться, т.к. они были логичны и обоснованы. Позиция запорожцев была слаба. Их возражения и предложения строились исключительно на эмоциях, на нежелании выполнять эту работу. А вот позиция Пашкевича вызвала у меня недоумение и возмущение. Мне приходилось возражать больше ему, чем запорожцам. В кулуарных разговорах с Грибовым я называл позицию Пашкевича предательством по отношению к нашему институту. Насколько помню, уступки касались соединительных кабелей и сопряжения АВСК со средствами связи (радиостанциями, АПД и др.). Позиция запорожцев была: мы делаем блоки, проверяем их у себя и поставляем вам. Вы сами делаете кабели, соединяете ими блоки и получаете АВСК. В этом случае невыполнение (несоответствие) АВСК какому-то параметру, запорожцы могли оправдать тем, что вы неправильно изготовили кабели, не той длины. Не так их экранировали, не те разъёмы применили, не так кабели проложили и т. д. Такой горький опыт мы уже имели, применяя старую запорожскую АВСК. В последующем пришлось много повоевать с запорожцами, чтобы они передали нам учтенную конструкторскую документацию на соединительные кабели АВСК с указанием их предельной длины и гарантировали параметры АВСК с этими кабелями.

Отказ от требования, что АВСК должна обеспечить техническое сопряжение со средствами связи КШМ, во-первых, противоречил документу, согласованному в ВПК, во-вторых, приводил к тому, что если какой-либо параметр стыка изменялся разработчиками радиостанций, АПД, то хозяин АВСК за сопряжение не отвечал. Комплекс средств связи как единое целое разрушался. Мы вынуждены были бы ставить в КШМ аппаратуру связи, совместная работа которой в едином комплексе не гарантировалась. Сколько мы помучились по этой причине в предыдущих поколениях КШМ! Комплекс средств связи (КСС) КШМ переставал существовать. Может в этом была цель Пашкевича, согласившегося исключить эти требования из ТТЗ на АВСК? Но в этом случае на институт вешались очень большие проблемы при применении АВСК в наших изделиях. Странная позиция. Никакие мои аргументы он слушать не хотел.

Согласовали ТТЗ с этими уступками. Якунин по этим вопросам придерживался нейтральной позиции: как решит промышленность. Если бы Минск, хоть капельку проявил настойчивости, он, вне сомнения, стал бы на нашу сторону. ТТЗ согласовали, но его ещё нужно было согласовать в НИИ ССУ (их представители почему-то не были на совещании у В. М. Якунина).

На следующий день Гюльназаров Аркадий Ервандович, я и Грибов отправились в НИИ ССУ. Предстояло согласовать документ (ТТЗ на АВСК) с младшим научным сотрудником Масловым А.Н. , прежде чем документ попадёт на подпись к директору НИИССУ – головной организации по связи. Надо сказать, что титульный лист ТТЗ – это солидный документ. На нём в верхней части листа идёт ряд подписей «Утверждаю» от заказывающих управлений МО, Министерства промышленности средств связи. Затем идут подписи «Согласовано», тоже от военных и заинтересованных организаций промышленности. Внизу титульного листа подписи от «16ЦНИИИС МО» (вернее, в/ч …) и от предприятия п/я… и т. д. Маслов и я расписывались за свои предприятия. Гюльназаров – за в/ч. Всего около полутора десятка подписей. На совещании у В. М. Якунина титульный лист ТТЗ не обсуждался. Забыли?

Согласование ограничилось чтением документа и некоторыми пояснениями. Маслов свою подпись поставил, Гюльназаров – расписался. А я, не обнаружив надписи «Согласовано» Подрезов Ю. Д., нацарапал: «ТТЗ должно быть согласовано с Главным конструктором АСУВ «М». Ну, а как же иначе? АВСК разрабатывается специально для АСУВ «М». Как можно обойтись без подписи главного конструктора? Гюльназаров как-то отвлекся от документа, разговаривая с Масловым, и просмотрел момент, когда я писал замечание. Но когда увидел, то поднял страшный шум. Документ согласован и одобрен. Как я посмел писать ещё что-то. Теперь документ не сможем утверждать и докладывать Белову исполнение, пока не будет подписи главного конструктора. Он рвал и метал, обвиняя меня во всех смертных существующих и несуществующих грехах. Я его понимал. Он проморгал момент, когда у меня в руках был документ и авторучка. Что он доложит Якунину? Что не справился с поручением и теперь, до утверждения документа нужна ещё подпись главного конструктора АСУВ «Маневр»? Гневу его не было предела.

Я ему спокойно привёл свой аргумент. Если на документе будет утверждающая подпись директора НИИ ССУ, который, по сути, не имеет никакого отношения к нашей АСУВ, то почему на документе не должно быть подписи главного конструктора, для которого эта аппаратура разрабатывается?

Я с Гюльназаровым к этому времени был знаком более 10 лет. Отношения у нас были очень хорошие, деловые. Мы многократно вместе работали на испытаниях АСУВ, в комиссиях. Аркадию Ервандовичу следовало бы уже усвоить, что при оформлении (подписании) документов с Карпа спускать глаз не следовало бы. Гюльназаров схватил документ и уехал. А Грибов Л. В. меня упрекнул: «Что же вы наделали? Зачем было делать эту приписку?» Я с ним не согласился…».

Запорожцы разработали и серийно изготавливали АВСК. Аппаратура получила название «Звезда-М». Она устанавливалась во все КШМ ТЗ АСУВ «Маневр», изготавливаемые после 1985 года.

 

Разработка схем связи мсд для АСУВ «Маневр»

 

Напомню, ТТЗ на разработку ТЗ АСУВ «Маневр» предписывало использовать существующие методы организации связи в дивизии и средства связи, принятые на вооружение. К ТТЗ была приложена только структурная схема АСУВ. На ней квадратиками и прямоугольничками были обозначены объекты, подлежащие разработке, штатные объекты дивизии и комплексы, которые могут быть приданы дивизии для усиления. Эти квадратики были соединены тоненькими линиями, под которыми понимались все существующие в дивизии средства, обеспечивающие информационный обмен в системе. Ну, может быть, кое-где придётся добавить аппаратуру передачи данных. Штатный узел связи мсд на структурной схеме отсутствовал, за ненадобностью. Отсюда следовало, что подсистема связи мсд, как одна из важнейших составных частей АСУВ, автоматизации управления не подлежала. Я считаю, что эта была крупнейшая стратегическая ошибка заказчика АСУВ и специалистов НИИСА, подписавших ТТЗ. Это обстоятельство привело не только к огромным трудностям при создании ТЗ АСУВ, но и стало препятствием на пути практического освоения новых методов управления при опытной эксплуатации системы в войсках, стало препятствием на пути подготовки специалистов связи для работы в АСУВ.

 

Из «Воспоминаний…»

«…Тот факт, что ТТЗ было подписано разработчиком АСУВ без утверждённой схемы связи дивизии, позволило заказчику десятки раз менять свои требования (вчера было так, а сегодня – эдак, вчера этих объектов не было, а сегодня – извольте их учесть). Утверждённую схему связи для тактического звена мы не могли получить от заказчика около десяти лет. Следует отметить, что нам было задание разработать не только отдельные объекты системы, но и командные пункты дивизии и полков. Это означало, что в комплект документов должны входить схемы связи голосовой и телекодовой, программы и методики решения на ЭВК «Бета» различных задач и др. системные документы.

Только Азаматов понял необходимость добиться от заказчика выдачи нам утвержденной схемы связи. Мы начали действовать методом Белова. Вы требуете от нас использовать существующие средства связи и схему связи? Хорошо. Мы приспособимся к ним. Мы не потребуем ничего нового, дополнительного. Но дайте нам чёткие исходные данные по объектам сопряжения, дайте утвержденные схемы радио и проводной связи дивизии. На всех высоких совещаниях, во всех Актах госкомиссии со средины 70-х годов Азаматов упорно проводил эту линию. Белов с компанией не мог просто отбиться от этого законного требования. Наконец, в Акте госкомиссии появилась запись: предоставить разработчику схему связи ТЗУ. Какой поднялся вой со стороны военных связистов! Они утверждали, что это сделать невозможно, потому что такой схемы не существует в природе. Ответ Азаматова был лаконичным. Не существует? Так разработайте, утвердите и представьте нам. Вы же нас заставляете использовать только то, что есть. На схеме связи в обязательном порядке должны быть указаны все радиосети, все корреспонденты в них, все подвижные объекты с установленными в них радиостанциями, типы этих радиостанций, все направления связи, все средства роты связи дивизии.

Военные связисты никак не могли решить вопрос, кто будет автором схемы, основным разработчиком её. Схема должна была учитывать все требования, прописанные нам в ТТЗ на тактическое звено АСУВ «М». 16 ЦНИИИС показывал пальцем в сторону Ленинградской Военной академии связи, они, мол, занимаются вопросами организации связи. Оттуда показали (извините) кукиш в сторону 16 ЦНИИИС и напомнили, по какой причине и когда группа генерала Захарва Г. П., которая занималась вопросами организации связи в тактическом звене для АСУВ, была разогнана, а генерал уволен. Тогда решили подключить головной институт по связи от промышленности НИИССУ. Но там, в отделе, занимавшемся связью в низовых звеньях управления, сидели такие дилетанты, что от этой затеи пришлось отказаться.

Только на совещании, которое маршал Белов, проводил по итогам Госиспытаний АСУВ, он поручил разработать схему 16 ЦНИИИС, т. е. отделу Малючкова. Я не помню, кто конкретно из офицеров занимался разработкой этой схемы связи. Но вырисовывался такой документ, что даже посредственному связисту стало бы ясно, что такая схема в реальных боевых условиях не будет работоспособной. Тем более что эта махина была неуправляемой. Напомню, что у начальника связи дивизии и у его офицеров автоматизированного рабочего места нет. Если ему входить в радиосети в голосовом режиме, значит нарушить телекодовый режим работы со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В конце концов, над схемой связи дивизии (проводной и радиосвязи) пришлось работать нам с участием связистов отдела Малючкова. У меня в отделе появился подполковник в отставке Лонкин Николай Николаевич, бывший командир батальона связи дивизии. Он взялся за эту работу. Скрупулёзно, на основе имеющихся у нас документов, ТТЗ и дополнительных сведений, получаемых из 16 ЦНИИИС, он составил схему связи (именно составил, а не разработал). Она получилась очень сложной и таких громадных размеров, что её пришлось разрезать на куски, которые склеивались специальной липкой лентой. Общая площадь её была около 4 кв.м. Схема по кускам была сфотографирована, склеена и отправлена в Москву для утверждения. Белов, или кто-то из его замов, её утвердил.

Но была уже вторая половина 80-х годов. Началась разрушительная «перестройка», и этот документ был уже никому не нужен, так же как не нужна была Советская Армия.

Составленная схема связи дивизии показала наглядно и документально, как неблагополучно обстоят дела с управлением войсками в тактическом звене.

Я разговаривал с несколькими действующими начальниками связи дивизии. На мой вопрос: «Ну, как же вы будете организовывать, контролировать и управлять вверенной вам связью в реальных условиях?» Все ответили примерно одинаково. Смысл был такой: зачем сейчас переживать, всё равно в первые часы боевых действий меня расстреляют из-за отсутствия связи. Вот так. Если бы НВС, занимая такой высокий связистский пост, ответственно (здесь мне пришлось смягчить первоначальную формулировку) относился к проблемам связи в низовых звенья, то одного его взгляда на схему связи дивизии должно было хватить для понимания, что нужно незамедлительно принимать технические и организационные меры для исправления положения. Нужно создавать новые мобильные системы связи. Для этого нужны новые современные технические средства. Нужно переходить на цифровые (телекодовые) принципы передачи сообщений и приучать к этому всех офицеров, всех связистов. Голосовой метод передачи информации устарел. Невозможно обеспечить помехоустойчивую и скрытную передачу речи. Нужно было решить ещё многие проблемы, о которых писали военные связисты в конце 60-х годов, выполняя НИР по теме «Маневр»…»

Карп В.А.

 

СМ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СТАТЬИ



Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru