| Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 |
<<< см. вторую часть публикации
Мешают свои же радиостанции
Но дальность этим не заканчивалась. Наши мобильные объекты представляли собой целые узлы связи, оснащенные несколькими радиостанциями, а это усложняло ведение радиосвязи, в силу возникновения проблем электромагнитной совместимости и переизлучения от всевозможных предметов, закрепленных на броне и траков в движении. И если осуществлять прием информации по одной из радиостанций во время включения на передачу двух и более радиостанций, то произойдет существенное снижение дальности радиосвязи. Это было общепризнанным фактом и нашло отражение в ряде методик и рекомендаций 16 ЦНИИСа, а также в документации ряда объектов, аналогичных нашим по оснащенности радиосредствами. Но это являлось некоторой негативной характеристикой нашей системы. Особенно этих рекомендаций рьяно придерживался сотрудник 16 ЦНИИСа подполковник Федяев Николай Степанович.
Однажды на одном из пленарных заседаний Ян Владимир Иванович решил дать идею по опровержению этого устоявшегося положения. Дело в том, что одновременный прием информации по одной из радиостанций и работа на передачу другой или совпадение одновременной работы 2,3 и более радиостанций объекта относилось к вырожденному случаю и не имело ничего общего с работой радиосредств мобильного объекта в реальных условиях. Такое явление является вероятностной величиной и составляет незначительную долю времени. Поэтому помехи от ЭМС и переизлучения имеют вероятностное воздействие на радиоканал приема и снижение дальности, будет незначительным.
После долгих споров и экспериментов Федяев Н.С. и его доблестный 16 ЦНИИС сдались. Учет вероятностно-временных характеристик работы радиостанций и их взаимное влияние незначительно снижало тактико-технические характеристики мобильных объектов. В последующим была произведена корректировка некоторых методических рекомендаций 16 ЦНИИС и ТУ многих мобильных объектов связи.
Кроме того, такой подход приводил к существенному изменению подхода к вопросу ЭМС радиостанций объектов и особенно группы объектов (КП, ПУ…). Однажды, рассматривая распределение радиочастот на пунктах управления дивизии (КП, ПКП, ЗКП и т.д.), подготовленное Волошиным В.И., Ян заметил, что было предложено мало вариантов. Начали детально рассматривать все ограничения, наложенные при выборе частот, а также условия работы и размещения объектов. Оказалось, что вероятностно-временные характеристики работы объектов вообще не рассматривались. Вот это да! Как же мог скрупулезный Владимир Иванович Волошин не учесть такой важный фактор!
Ян Владимир Иванович попросил учесть этот момент. Владимир Иванович Волошин крепко задумался, потом кривовато улыбнулся и, было видно, что он все понял. Конечно, нужно отдать ему должное, он потом все хорошо обосновал в целом ряде статей. Этот момент стал одним из ключевых в его докторской диссертации. Это была очередная идея из целого веера идей, которыми Ян Владимир Иванович щедро делился с другими.
В результате испытаний на дальность радиосвязи мобильных объектов АСУВ «Маневр», была дополнена «Методика испытаний на дальность..» 16 ЦНИИСа, а также скорректированы рекомендательные записи по поводу снижения дальности радиосвязи при одновременной работе нескольких радиостанций в мобильном объекте. Я рад, что в этом есть и мой скромный вклад.
Будь скрупулезным
При проектировании любого изделия каждый добросовестный инженер старается в силу своей профессиональной подготовки вложить в разработку все свои знания, умения, навык, опыт и вдохновение. Даже в этом случае могут быть в изделии всевозможные недоработки. Особенно сложно приходиться системотехническим инженерам, когда нужно налаживать совместную работу нескольких устройств, разработка которых велась для решения локальных задач и не предусматривалась их совместная работа. Тем более тщательными должны быть испытания комплексов, а разработчикам приходиться быть особенно скрупулезными.
На всех этапах разработки образцы техники проходят целый ряд испытаний и доработок. Однако отдельные изъяны могут выявляться даже после нескольких лет испытаний или еще хуже – эксплуатации. Среди разработчиков даже бытует такое разумение, что извещение об изменении может приходить даже после снятия изделия с производства. Однако такое не может произойти если испытания проводят добросовестные инженеры, такие как Карп Вадим Анатольевич, который воспитал целую школу скрупулезных инженеров, Киндиренко Федор Григорьевич или Ширяев Александр Семенович. Они все несколько раз проверят и перепроверят, а в случае малейших сомнений, придумают, как провести такой эксперимент, чтобы недоработку поймать, как говорят, «на живца». Хочется вспомнить несколько таких случаев, которые нельзя отнести к «забавным». По их результатам приходилось вносить серьезные изменения даже в серийно выпускаемые изделия и поднимать вопрос о нормировании некоторых параметров, которые считались второстепенными.
Ширяев Александр «нащупал» не тот конденсатор у «Базальта»
Проводя испытания КШМ МП-21 и обеспечивая различного рода испытания пунктов управления, Александр Ширяев начал подмечать, что приблизительно с половины предельных дальностей радиосвязи по радиостанции Р-111 нарушается передача данных.
Это явление не было связано ни с местоположением объекта, ни со временем суток. При этом голосовая связь не нарушалась. Нужно было срочно разбираться. Чувствовалось, что что-то происходило с уровнем сигнала. Радиостанция Р-111 была разработана для обеспечения сугубо открытой и закрытой радиосвязи непосредственно от телефонной гарнитуры, шлемофона или двухпроводной телефонной линии. Радиостанция имела двухпроводный вход, по информационным цепям которого осуществлялось управление передачей и приемом, поэтому в сопрягаемой аппаратуре на этих цепях необходимо было предусматривать емкостное заграждение.
Изучив схемы блоков управления комплекса «Базальт», Ширяев Александр Семенович обнаружил конденсатор недостаточной емкости, установленный в цепях управления, который «подсаживал» уровень выходного сигнала «Базальта». Пришлось во всех комплектах аппаратуры пензякам менять конденсатор. Так, что Ширяев молодец! Правда, дополнительного «креста» он не получил – их максимальное число могло быть только три, которыми он постоянно «награждался».
Ширяев Александр Семенович – инженер разработчик средств связи КШМ командира дивизии МП-21. С первых дней выезда мобильных объектов на полигон и до окончания Государственных испытаний, проверок, перепроверок и показов его рабочим местом была эта КШМ. По всем радиостанциям этого объекта в эфире над полигонами Минской области звучал его голос. Ширяев Александр Семенович прожил сравнительно короткую жизнь. После ухода из института, он по рекомендации зам. директора по кадрам и режиму Ерофеева Леонида Александровича несколько «перестроечных» лет проработал в лаборатории МВД, занимаясь починкой носимых радиостанций и другого связного оборудования. В 2003 году после продолжительной тяжелой болезни его голос умолк. Он был похоронен на Колодищенском кладбище, которое ныне расположено на территории Колодищенского полигона как раз на нашей трассе, проходящей от «Кургана» на Глебковичи. Над этим местом в 1974-1986 годах в эфире звучал голос Ширяева Александра Семеновича.
Динамика радиостанций
Много чудес бывает на свете. Существенным моментом, использования существующей техники – опять тех же радиостанций в наших мобильных объектах было связано с динамикой радиостанций. Как любой физический объект, радиостанции обладали динамическими свойствами, заключавшимися в постепенном наборе выходной мощности в антенне после подачи сигнала управления о переходе с приема на передачу. Поэтому при подаче информационного сигнала одновременно с сигналом управления, он не мог быть принят приемной радиостанцией. Особенно это сказывалось при работе на предельных дальностях. Эта особенность была обнаружена еще на ранних этапах испытаний.
Для меня, имеющего специальность автоматика, это явление было понятно. Ян В., Карп В.А., Киндиренко Ф.Г. и я обсудили эту особенность радиостанций и пришли к заключению, что нужно снять и изучить динамическую характеристику набора мощности в антенне. Киндиренко Ф.Г. предложил снять сигнал с антенны несколькими витками изолированного провода и подать на ждущий осциллограф. Первые же измерения показали, что все используемые в объектах радиостанции, имеют апериодическую кривую разгона и набирают полную мощность в антенне спустя 0,5-1 секунду после включения на передачу. Последующие измерения были поручены ведущему инженеру Волкову Андрею Григорьевичу, который выполнил тщательные и многочисленные измерения и набрал достаточную статистику динамических характеристик радиостанций, которые имели довольно большой диапазон. Опять пензякам пришлось дорабатывать комплекс «Базальт» – вводить задержку сигнала на время разгона радиостанций, а в ТУ радиостанций вводить и нормировать динамическую характеристику.
Диаграммы направленности
Уже во время Государственных испытаний ТЗУ при проверках на дальность радиосвязи было замечено, что диаграммы направленности штыревых антенн объектов в горизонтальной плоскости далеки от круговых. Они были похожи на «звездочки» или «снежинки» – имели острые выступы и глубокие провалы. В связи с этим были проведены дополнительные измерения. Основными застрельщиками «диаграмм направленности» выступали наш Волошин Владимир Иванович и сотрудник 16 ЦНИИСа Федяев Николай Степанович. Мне тоже довелось приложить к этому делу руку. В результате в ТУ всех мобильных объектов появилось требование на соответствие «контрольным» диаграммам направленности, которое вошло в обязательные периодические испытания.
Итоговые испытания. В танковом полку Юрия Сивакова
За время Государственных испытаний 1981 года было проведено более шести тактических учений на полигонах в Минской области. Итоговые испытания состоялись в начале сентября 1981 года в виде тактических учений под руководством командования Белорусского военного округа. К учениям были привлечены боевые офицеры, прошедшие краткое обучение использования средств автоматизации в управлении войсками, и реальные войска одной из дивизий Белорусского военного округа. Учения проходили в течение трех суток на Борисовском и Колодищинском полигонах.
В жизни происходят иногда очень интересные вещи. Как потом выяснилось, в этих учениях участвовал и полковник Анатолий Тарарыв. Много лет спустя, когда «беловежская банда» уничтожила страну и ее Вооруженные Силы, он оказался не у дел, был отправлен в отставку и, уезжая в Россию, продал моей жене Дубовской Зое Павловне дачу в Асеевке. Он очень беспокоился о размере пенсии – в России она должна быть значительно больше. Встречаясь с ним на даче, однажды высказал мысль, что военным я бы вообще не выплачивал пенсий, кроме людей, защитивших страну в Великую Отечественную войну. Нынешние военные проявили трусость, бесхарактерность, изменили присяге, и фактически совершили предательство. За что Вам, трусы, выплачивать пенсии? Он сильно вспылил, потом, подумав, сказал, что в принципе я прав и выставил бутылку коньяка.
В одном из «учений» мне пришлось «служить» в танковом полку, командиром которого был полковник Юрий Сиваков. Это был волевой командир полка, держал дисциплину, был требовательным и справедливым к своим офицерам. Обращался тактично с подчиненными и никогда не унижал человеческого достоинства. Целый ряд сотрудников института были командированы в войсковую часть, располагавшуюся в Ледищах под Борисовым. Хайтин Эдуард нес «службу» по автоматизации, я «служил» связистом в КШМ МП-31 командира полка. Геннадий Кулик был определен служить связистом в КШМ начальника штаба и разведки полка. В остальных трех полках, и в дивизии «служили» членами экипажей другие сотрудники института – разработчики системы. Руководство института и непосредственные наши руководители находились на КП дивизии. Там составлялись сценарии и принимались решения по ведению «боевых операций».
Рано утром мы были подняты по тревоге и, сидя в кабинете командира полка, ждали команды. Примерно через час поступила команда на выдвижение. Быстро заняли рабочие места в машинах и выехали из части. Рассветало. Из КШМ командира дивизии поступила команда перейти в закрытый режим и связь передать командиру полка, который отдал команду батальонам на выдвижение в район «боевых действий». Через час, покружив по полигону, командный пункт полка расположился в сосновом бору недалеко от деревни Студенка, что на берегу реки Березина. Танковые батальоны полка расположились на полигоне в заранее отведенных местах. Предстояло несколько дней «воевать» в этих условиях. Мы перешли в режим радиомолчания, а штатные связисты полка быстро установили связь с батальонами по проводам. Юрий Сиваков отдал команду прапорщику поставить всех гражданских специалистов на довольствие. Работали до сумерек, потом был ужин и отбой. На КП были установлены палатки, в которых мы ночевали. Утром быстрый подъем, завтрак и снова «служба».
Юрий Сиваков и его штабные офицеры быстро освоили технику автоматизации управления, самостоятельно передавали «боевую» обстановку, принимали «боевые» приказы и делали доклады на КП дивизии о состоянии и положении войск полка. Техника работала устойчиво, отказов не было. Все были довольны.
Мы работали в дежурном режиме, и было достаточно свободного времени. Поэтому я и Геннадий Кулик решили освоить окрестности. Изучили карту и нашли, что недалеко от нас находиться небольшое озерцо. Нашли его, и пришли к изумлению от его красоты – оно представляло собой блюдце и его берега были усыпаны крупной красной клюквой. Так каждый день между «боями» мы наведывались на его берега и собирали хороший урожай. Стояла сухая погода, и озерцо с каждым днем уменьшалось. Мы могли все глубже заходить по его болотистым берегам. Однажды, возвращаясь с очередного похода, услышали шаги людей, пробирающихся сквозь лесную чащу и треск сучьев. Оказалось это были Вадим Анатольевич Карп и Александр Ширяев. Они шли на поиски того же озерца. «Идем в правильном направлении, скоро будем у озера», – произнес Вадим Анатольевич, сверив свой маршрут с картой, которую он взял у командира дивизии. «Конечно, верно, сейчас нужно повернуть чуточку правее и Вы будете у озера. Немного ягод мы Вам оставили», – произнесли мы. Они были обескуражены тем, что мы первыми обнаружили озерцо и собрали значительный урожай.
Тем временем «война» шла по расписанию. Днем в свободные минуты мы собирали грибы, а по вечерам устраивали небольшие «посиделки» – разводили костер, жарили грибы и вели задушевные разговоры за одной– двумя рюмками водки. К нам часто заглядывал и Юрий Сиваков. Он рассказывал о своей армейской службе и очень хотел в Афганистан. «Там ведь идет война», – говорили мы. «Так там, где стреляют настоящими снарядами и появляются настоящие генералы. На зимних квартирах до генерала долго нужно служить – можно и состариться в полковниках», – отвечал он нам. Он действительно хотел в Афганистан. Не знаю, был он там или нет, но его желания были искренними.
«Учения» закончились переброской нашего полка и других полков на полигон под Колодищи и успешным «взятием рубежа зеленых». По окончании учений было построение полка. Юрий Сиваков благодарил и нас за успешно проведенную «операцию». Много лет спустя, я встретил Юрия Сивакова уже в должности Министра внутренних дел Республики Беларусь, в Раубичах, куда я с Зоей приехал на зимнюю прогулку. Сидя в кофе со своей семьей за соседним столиком, он поздоровался со мной кивком головы – видимо узнал.
«Маневр» устоял против РЭП всего БВО
Споры и недоразумения у высшего военного руководства продолжались и после решения о принятии ТЗУ АСУВ «Маневр» на вооружение Советской Армии. И может быть последним аргументом, могущим убедить недоброжелателей «Маневра», было проведение специального учения в условиях воздействия радиоэлектронного противодействия. Суть специальных учений сводилась к тому, что против «наступающей» танковой дивизии, оснащенной АСУВ «Маневр», были развернуты все силы и средства радиопротиводействия Белорусского военного округа (фактически против одной дивизии все средства фронта).
Учения проходили в 1986 году на Борисовском полигоне. Нас разработчиков по связи собрали в небольшой комнате, где разработчики средств РЭП в общих чертах пояснили нам тактико-технические возможности средств радиопротиводействия типа «Укол» и других. Серьезная штука! Не до шуток! Будешь глухой и немой! Только и останется, что посылать гонцов с приказами и донесениями! При этом «бойцам» РЭП были заранее даны все наши радиоданные – это им значительно облегчало задачу «задушить» «Маневр». У нас была только одна установка – четко выполнять команды «главных станций» и оказывать содействие и помощь радистам соседних полков, работающих в общих радиосетях.
И что Вы думаете? Результаты превзошли все ожидания. Управление дивизией подавлено не было. Формализованные команды, данные о положении и состоянии своих войск и войск «противника» передавались и доводились до командования своевременно. Бесперебойно осуществлялось решение тактических задач и своевременно «рисовалась» боевая обстановка на рабочих местах командиров и штабов дивизии и полков. Конечно, кроме заслуг комплекса передачи данных «Базальт» в этом противоборстве проявились и возможности КШМ, оснащенные целым парком радиостанций, по сути, являющиеся мобильными узлами связи. И, конечно же, операторы-связисты, прошедшие хорошую школу работы на объектах в течение многих лет во время показов и испытаний. К учениям была привлечена вся «старая гвардия» – Киндиренко Федор Григорьевич, Карп Вадим Анатольевич, Ширяев Александр Семенович, Боуфал Алексей Петрович и другие специалисты. Меня тоже «мобилизовали» и, как всегда, пришлось быть в КШМ командира полка МП-31 и, кроме того, координировать работу всех полковых КШМ. Особенно было сложно связистам КШМ командира дивизии МП-21 Карпу Вадиму Анатольевичу и Ширяеву Александру Семеновичу. Однако, в результате слаженных действий связистов по их командам, удавалось своевременно уходить на запасные частоты, организовывать «ложные сети» и даже войти в сеть управления самим РЭП и дезорганизовать его работу. А таким «петухом» выглядел полковник, командовавший РЭП Белорусского военного округа перед началом специальных учений!
Это было, пожалуй, последним итоговым испытанием ТЗУ АСУФ «Маневр».
Время наградам
Подписан и утвержден Акт Государственных испытаний, Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР № 1142-328 от 28.12.1982 г принят на вооружение Советской Армии комплекс тактического звена АСУВ «Маневр». Началась административно-партийная компания по отбору специалистов института для награждения. Очень тяжелая работа! Сочувствую! Ведь нужно наградить непричастных самыми высокими наградами, потом тех, кто что-то слышал о проекте и, наконец, за ними следовали непосредственные разработчики. При этом впереди члены КПСС, русские и белорусы по паспорту. Ну, а если ни те и не другие, то обойдутся и благодарностью руководства института с выплатой какой-то премии. И на том спасибо! Главное выполнена работа, в нее вложены и твои знания. И эта работа дала много тебе. Ты поумнел и поднялся на новую ступень, понял, кто есть кто, вошел в новую область и кое-что в ней сделал. Главное, что познакомился со многими специалистами своего института, научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро смежников и институтов военно-научного сопровождения, которые узнали тебя, оценили, доверяют, готовы прислушиваться к твоему мнению, и ты готов продолжить работу.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21.10.1983 г. за заслуги в создании средств специальной техники Научно-исследовательский институт средств автоматизации был награжден Орденом Трудового Красного Знамени. Это моя радость и гордость!
Как кур в ощип
По возвращению из непрерывных «командировок в Печи и ближайшие окрестности», пару недель писал заявки на изобретения и подготовил несколько статей в сборник института. Но однажды был приглашен вместе с Яном Владимиром Ивановичем и Киндиренко Федором Григорьевичем к начальнику 5 отделения Пашкевичу Эдуарду Николаевичу. Суть беседы состояла в том, что Киндиренко Ф.Г. переводится в НИИ «Агат» на должность начальника отдела по взаимодействию со специалистами стран Варшавского договора (через НИИ «Агат» должна была осуществляться передача технической документации объектов тактического звена на заводы-изготовители отдельных стран). Мне была предложена должность временно исполняющего обязанности начальника сектора 513 с основной задачей завершения разработки (доработки документации, отладки и выпуск опытных образцов) аппаратуры оперативно-командной связи должностных лиц внутри командных пунктов верхнего звена управления (ВЗУ) АСУВ фронта «Маневр».
Разработка этой аппаратуры шла уже почти десятилетие. До этого ни в целевое назначение, ни в идеологию построения этой аппаратуры я не вникал. Над ее разработкой трудилось уже третье поколение разработчиков. К этому времени в другое подразделение ушла и ведущий инженер этой разработки Тамара Ивановна Чаплиц. Работы фактически вел Мочалов Владимир после завершения работ по обработке «потока ошибок» и Боуфал Алексей, который был подключен к этой работе после окончания работ по теме «Испытатель» – прибор 4С001. Уже несколько лет над разработкой трудился и старший инженер Телепенин Александр Александрович – Сан Саныч, как мы его называли, и еще несколько инженеров. Они были грамотные схемотехники.
Это была разработка второго поколения аппаратуры (первое поколение было закрыто еще Киндиренко Ф.Г.– он понял, что разрабатываем что-то не то и пытался на новой разработке понять, что же нужно). Однако уже эта разработка должна быть представлена опытными образцами. К тому моменту я не совсем представлял состояние работ по ВЗУ, поэтому все воспринимал очень ответственно. Прежде всего, начал с формальных документов. Технического задания на аппаратуру как такового не было, все было на каких-то клочках бумаги и на словах. Да и слова были не многочисленные. Федор Григорьевич быстро перешел на новую работу, так толком и не объяснив суть этой разработки. Новому назначению я понял, он был рад и перешел с удовольствием. Конечно, если бы он и дальше руководил этой разработкой, то через несколько лет может быть и вышел бы толк. А сейчас хотелось чего-то хорошего, но конкретно чего никто не говорил и тем более не записывал. Все находилось в каком-то тумане, и было покрыто секретом. Если и говорили, то шепотом. Основные разработчики не понимали, что делают. Не было никакой системотехнической проработки и идеологии построения аппаратуры. Но хотелось все делать на «рекуррентах». Заказчик хотел, чтобы командный состав фронта и армии имел хорошую оперативную связь внутри КП и мог выходить на каналы закрытой дальней связи – вот и все его желание.
Кроме того, в воздухе носилась идея реорганизации отдела 51 – отдела Яна Владимира Ивановича и подключения его на работы оперативного звена управления, разделения нашего сектора и организации отдельного отдела Карпа Вадима Анатольевича по дальнейшему сопровождению принятых на вооружение объектов тактического звена управления. До этого он возглавлял сектор. Эта идея была высказана Яном В.И. руководству отделения и института. Весь коллектив 513 сектора был возбужден их дальнейшей судьбой. Особенно было заметно по Мочалову Володе и Боуфалу Алексею, который к тому времени возглавил парторганизацию 5 отделения. По моим наблюдениям они приуныли и больше времени стали проводить на «перекурах», или от того, что я, а не кто-то из них был назначен на должность временно исполняющего обязанности начальника сектора, или оттого, что занимаются тупиковой разработкой. Я конечно, не испытывал большой радости от того, что многолетние грехи внезапно свалились на мою голову.
Но подходили сроки сборки опытных объектов ВЗУ, и руководство требовало выдать «на-гора» отлаженные образцы аппаратуры автоматизации и аппаратуры оперативной телефонной связи. Началась серия оперативных совещаний у руководства института. На одно из них был приглашен Пашкевич Э.Н. и я. Когда очередь дошла до связистов, то Пашкевич Э.Н. сказал, что состояние работ доложит начальник сектора Сушкевич. Делать доклад я не готовился, поэтому все доложил прямо по рабочее-крестьянски, понимая, что на данном этапе есть конкретные контрольные сроки, которые будут сорваны. Было прямо сказано, что экспериментальный цех распаивает блоки, не глядя на схемы соединений, что субблоки (тезы) приходится перерабатывать на 30-50%, т.к. на ходу приходят новые идеи у разработчиков, что на аппаратуру нет утвержденного заказчиком ТЗ, да и вообще аппаратура разрабатывается без системной проработки. Назвать конечные сроки отладки образцов я не мог. « Так что, виноваты связисты в срыве сроков изготовления опытных образцов объектов ВЗУ», – подытожил руководитель совещания. И здесь слово взял Волоткевич Станислав Иванович – старый коммунист один из тех, кто прошел партизанскую войну, организацию колхозов и становление советской власти в Западной Белоруссии. Он крепко принародно отругал Пашкевича Эдуарда Николаевича (пусть Эдуард Николаевич простит меня за это, может быть, я спровоцировал этот скандал). Волоткевич С.И. сказал, что негоже прятаться за спины подчиненных и выставлять их на избиение, тем более людей, которым по стечению обстоятельств, без году как месяц, пришлось заниматься разработкой, которая идет уже более десятилетия. Он сказал, что если взять по-крупному, то за связь в ВЗУ отвечает Заказчик, а не наш институт. Это вопрос Заказчика!
Это совещание много для меня открыло. Однако и я нажил себе «врагов». Выходя из кабинета, старший мастер экспериментального участка – довольно тщеславная личность, прямо сказал, что все приборы будут «смонтированы» и завтра переданы нам для регулировки, но их отладить и запустить мы не сможем, сколько бы мы не старались. Как потом оказалось, это была правда. Но, и запускать их было уже не нужно – вскоре события развернулись совсем в другую сторону.
После такой встряски я встретился с Морозом Василием Романовичем и Липенем Иосифом Брониславовичем, которые вели оперативно-командную связь объектов ВЗУ, и Филипповым Анатолием Ивановичем, который вел передачу данных в этих объектах и на пунктах управления. Передачу данных предполагалось строить, как и во всем проекте, на комплексе «Базальт» (в объектах управления использовать одноканальные комплекты «Базальт-А», а пункты управления завязывать на комплекс «Базальт-В», который представлял собой 26-канальную станцию, сочетающую телеграфные каналы и каналы передачи данных).
Из бесед понял, что вся разработка по ВЗУ находится никак не на стадии опытных образцов. Она настолько «сырая» и не продуманная, что все нужно начинать сначала и вернуться на этап технического проекта и в первую очередь на этап подготовки технического задания. Это понимал и Заказчик и руководство института и особенно Азаматов Николай Ильясович, который был незадолго до этого переведен с должности начальника КБ Минского электромеханического завода (МЭМЗа) на должность начальника СКБ института. К его приходу была проведена первая реорганизация подразделений, занимающихся разработкой темы «Маневр». К этому времени начальник 1 отделения Николаев Роберт Петрович был переведен в один из институтов академика Семенихина Владимира Сергеевича и переехал работать в Москву.
Реорганизация
С принятием на вооружение ТЗУ на первый план выдвигались работы по ВЗУ АСУВ «Маневр». Нужно было переориентировать освободившихся специалистов на разработку объектов ВЗУ, вести сопровождение и вести работы со странами Варшавского договора по программе «ИнтерАСУ» (организация производства объектов тактического звена управления). Поэтому в административно-партийных недрах начался процесс перестановки специалистов, формирование новых секторов и отделов. Многие были заинтересованы в должностных повышениях, а начальники отделов в лучших специалистах.
Волошиным Константином Константиновичем – заместителем начальника СКБ работе по реорганизации был придан даже «научный подход». Им была придумана схема, которая связывала перечень работ, задачи отделов и секторов и их взаимосвязи. Все начальники отделов и секторов старались представить и расписать свои задачи как можно важнее, сложнее и незаменимее. Потом предполагалось провести минимизацию структуры, но, не обладая достаточными знаниями в области структурной минимизации, эта работа так и осталась на уровне фантазий.
Тем не менее, новая структура СКБ была представлена в виде прямоугольников и квадратов, предложены кандидатуры начальников отделов и секторов, а также их состав. Все это облачалось в форму кадрового приказа. Все черновые работы по связистам вел заместитель начальника отделения связи бывший представитель Заказчика (военпред) подполковник Глушенков Сергей Яковлевич. В его руках была часть кадрового приказа по связистам.
Конкретно мне в этой крупной реорганизации была предложена должность ведущего инженера (зачем больше для поляка) в отделе Василия Романовича Мороза – разработчика всевозможной аппаратуры по проекту «Воздух» (усилителей, аппаратуры радиоуправления, переговорных устройств и др.), а в последнее время ведущего разработки связи в объектах ВЗУ, состояние которых было описано мной выше. Возможно, на такое назначение повлияло то злосчастное совещание. Потом, много лет спустя, Эдуард Николаевич Пашкевич говорил, что он восхищен моим поведением во время реорганизации, когда человеку фактически подрезали крылья, а он не сдался.
На такое перемещение я не дал согласия, прямо написав об этом в проекте приказа. Переговорил с Яном Владимиром Ивановичем. Он сказал, что мое дело, чем заниматься далее, это должен решать сам. Со своей стороны моей работой и мной был доволен за прямоту, нестандартные решения многих вопросов и главное за надежность. И ему было бы приятно и дальше работать вместе. Однако дальнейшая судьба в моих руках вплоть до заявления об уходе по собственному желанию.
И здесь закрутилось. Пашкевичем Э.Н. при моем согласии с его вариантом была предложена зарплата по верхней шкале должностного оклада, сохранение надбавок за работы по «черному ящику» и обещаны дополнительные надбавки. Я стоял на своем и хотел работать только с Яном В.И.. Тогда они выбрали наихудший вариант, подписали приказ и поставили меня перед свершившимся фактом. Мороз Василий Романович потирал руки и сказал, чтобы я с завтрашнего дня приступил к работе над каким-то усилителем для радиоуправления радиостанциями на трассе полета самолетов.
Я сел и написал заявление директору института – главному конструктору АСУВ фронта «Маневр» Подрезову Юрию Дмитриевичу, только не на увольнение, а с просьбой о дальнейшей работе с Яном В.И. по новой теме, кратко перечислив всю предыдущую работу по объектам тактического звена. Заявление получилось довольно объемистым – около двух страниц. Показал его Яну Владимиру Ивановичу и пошел ознакомить с ним Азаматова Николая Ильясовича. Он внимательно его прочитал и попросил оставить у него.
На следующий день тем же приказом я был определен в 51 отдел – отдел Яна В.И. Это был сектор Волошина Владимира Ивановича – сектор 513 (получилось, что № сектора для меня не изменился), занимающегося тематикой электромагнитной совместимости (ЭМС) объектов ТЗУ. Зарплата была определена по нижней шкале должностного оклада ведущего инженера и сняты все надбавки. Потери зарплаты были существенные. Для меня это был шок. Вот как могут оценить добросовестное отношение к работе! Я это оценил как вторую награду за ТЗУ, но злобы, ни на кого не имел. Это я получил по заслугам за свою прямолинейность, упрямство и национальность, которая имеет ко мне только формальное отношение. Как потом мне рассказали, вопрос о моей национальности на партийном уровне снова стал камнем преткновения, так же как и при рассмотрении предложений по наградам за разработку объектов ТЗУ.
Реорганизация комплексного отделения некоторых специалистов, разработки, которых, в конечном счете, оказались никому, в том числе и им самим, не нужными, произвела в начальники секторов и даже отделов. Сектор № 513 Киндиренко Федора Григорьевича, в котором я проработал много лет, был фактически уничтожен. Сотрудников сектора распределили по другим направлениям. Некрасова Людмила Ивановна, с которой я проработал несколько лет, была переведена в отдел Вадима Анатольевича Карпа и продолжала там трудиться по прежнему направлению – объекты тактического звена управления. Боуфал Алексей Петрович возглавил отдел связи по разработке объектов ВЗУ, Мочалов Володя был переведен в отдел Мороза Василия Романовича и в дальнейшем занимался разработкой отдельных устройств связи по теме «Трасса» – системе управления воздушным движением. Старшие инженеры и инженеры также были распределены по другим секторам.
Вольные хлеба
Сразу после подписания приказа о реорганизации СКБ-1 и моим выбором дальнейшей работы, Ян Владимир Иванович сказал, что официально я буду числиться в секторе Волошина Владимира Ивановича, но заниматься буду вопросами, не связанными с тематикой сектора. Надо отдать должное Волошину Владимиру Ивановичу, к этому он отнесся спокойно, ведь он меня хорошо знал и мы с ним вместе много чего сделали. Участвовали в различных испытаниях, были даже совместные статьи. Я его уважал как редактора научно-технического сборника института – он в силу большого опыта вносил существенные редакционные правки в мои статьи. С ним можно было обсудить любую проблему. Он свободно также как и я делился различными идеями. При этом он быстро улавливал высказываемые и Яном В.И. и мной, не учтенные в проблеме ЭМС особенности работы системы связи, как системы массового обслуживания. Хотя ему были нужны сотрудники, и с ним можно было бы хорошо сработаться, в том числе подготовить и защитить диссертацию, но у меня была своя работа, работа системного аналитика и интегратора.
Пока шла реорганизация института наступила некоторая пауза. Можно было немного отдышаться, осмотреться, заглянуть в литературу. Начальник отдела Ян Владимир Иванович хорошо понимал, как идет творческий процесс и давал такую возможность. Именно в это казалось бы свободное время, могли рождаться хорошие идеи, ведь мозг устроен таким образом, что он постоянно продолжает работать над решением проблем, которые тебя мучили до того.
Но сначала продолжение работы над «ошибками»
После подписания приказа о реорганизации, все начали срочно сворачивать прежнюю тематику и деятельность. А что там было сворачивать? Направление по исследованию ошибок в каналах передачи данных было полностью брошено как Киндиренко Федором Григорьевичем, так и Алексеем Боуфалом. Все имущество, включая «Испытатели» и записи, были оставлены на полках в кладовке у Галины Ивановой. Федор Григорьевич Киндиренко, который защитил кандидатскую диссертацию по этому направлению, ушел в НИИ «Агат» налегке и там занимался темой «ИнтерАСУ». Алексей Боуфал – основной разработчик прибора 4С001 («Испытатель»), взял только свои рабочие тетрадки и тоже тю-тю на должность начальника отдела. Мочалов Володя был переведен в отдел Василия Романовича Мороза и тоже ушел налегке со своим столом. Опытные образцы аппаратуры оперативно-командной связи на пунктах управления верхнего звена были сданы на склад до лучших времен, которые, кстати, для них и не наступили. Эту аппаратуру разрабатывали почти десятилетие и из-за нее перед самым «занавесом» у меня были неприятности,
А материала с записями потока ошибок в радиоканалах передачи данных накопилось много. Ведь во время всех испытаний я непрерывно проводил записи потока ошибок в каналах (было записано несколько десятков кассет МС-61). Даже в диссертации Киндиренко Федор Григорьевич не смог охватить все вопросы. Хотелось увязать вероятностно-временные характеристики каналов с дальностью радиосвязи и увязать это с вероятностно-временными характеристиками доведения команд и сигналов боевого управления и иной информации. В свое время в соавторстве с Киндиренко Ф.Г, было подготовлено и опубликовано ряд статей, увязывающих ВВХ передачи информации с конкретными кодозащитными свойствами комплекса передачи данных «Базальт», используемой в АСУВ «Маневр». Уже было ясно, что в новом поколении комплекса передачи данных можно использовать более эффективный алгоритм повышения достоверности, лучше адаптированный к радиоканалам между мобильными объектами АСУВ «Маневр». Кроме того, не было до конца ясности с каналами множественного доступа, широко используемыми при организации сетей.
Клодом Клейнроком была получена предельная характеристика для случайного неконтролируемого доступа. Для алгоритма, используемого в пензенской аппаратуре, таких характеристик не было, особенно если рассматривать работу конкретного числа абонентов. Ровнов Леонид Иванович, выполняя совместно с Курициным Игорем Витальевичем НИР по получению ВВХ, пошел по пути моделирования такого доступа, в реальном масштабе времени. Но это занимало уйму машинного времени, и было чревато тем, что отдельные ситуации в эксперименте могли и не наступить. Я же хотел получить аналитические зависимости. Поэтому решил продолжить вести это направление.
Надо отдать должное Яну В.И. Выслушав внимательно меня, он дал добро на продолжение работ по «брошенной» тематике. Но работы по этой теме можно было проводить только во времена «больших затиший». Основная работа была по теме оперативного звена управления – сопровождение разработки базовой системы обмена данными (БСОД) полевой автоматизированной системы связи (ПАСС) «Редут-2» и отработка всех вопросов взаимодействия с системой оперативного звена управления. И работа по этим направлениям действительно надвигалась большая.
В мою группу был определен Пирогов Константин, в то время молодой специалист (сейчас он кандидат технических наук и заведует кафедрой в Минском высшем колледже связи). Потом в группу была определена молодой специалист Шайковская Ольга Николаевна и принята на работу из конструкторского бюро городского транспорта Костина Надежда Николаевна.
Работу продолжил с автоматизации обработки данных записей потока ошибок. Вести обработку на счетчиках, как это в свое время делал Мочалов Володя, не имело смысла, потому что на обработку имеющихся записей нужны были бы годы, да и точность обработки была не высокой. Поэтому вести обработку нужно было на ЭВМ.
Я был знаком с работами, которые проводились Замрием и Захаровым Анатолием Ивановичем в Военной Академии связи имени С. М. Буденного. Ими была опубликована книга, которая лежала на столе почти у каждого второго сотрудника нашего отделения связи. В свое время Киндиренко Ф. Г. взял меня в командировку и познакомил с самим Захаровым Григорием Павловичем – доктором технических наук, профессором, заведующим кафедрой Академии связи, а также с Замрием. Киндиренко Ф. Г. возил проект своей диссертации для ознакомления Замрию. Тогда Замрий рассказал, что для высокоскоростных каналов они пошли по пути записи потока ошибок на видеомагнитофон, получения перфоленты и затем обработки на ЭВМ. Но это долгий и затратный путь, да и видеомагнитофон в наших объектах рассыплется на первых ухабах.
Вместе с Пироговым Константином разработали и спаяли блок сжатия потока ошибок, который позволял безошибочные интервалы, которые в зависимости от качества канала могли составлять от ста до ста тысяч и более единиц, подсчитывать и записывать двоичным кодом. Скоро были получены первые метры перфоленты, с которой можно было данные ввести в ЭВМ. Но обработка на ЭВМ требовала, во-первых, привлечения программистов, которые не всегда хорошо понимали, что нам нужно, и разработка программ обработки затягивалась на месяцы. Во-вторых, нужно было «машинное время», которое расписывалось по минутам между подразделениями института заранее на месяц вперед, и график утверждался руководством института. Сейчас в эру персональных компьютеров трудно себе это представить. Но это был этап в развитии вычислительной техники.
Однако к этому времени начали появляться настольные калькуляторы. Как-то, заполучив один из них, мне удалось определить оптимальные блоки передачи данных в зависимости от состояния канала связи, решив систему трансцендентных уравнений. Бедный калькулятор работал почти весь рабочий день. Это было астрономическое время по сравнению с Минск-32, но итоговый результат получался в несколько раз быстрее. Была опубликована статья в сборнике института.
Я понял, что поток ошибок нужно сразу вводить в ЭВМ и обрабатывать. Конечно, использовать для этих целей ЭВМ типа Минск-32 или появившиеся к тому времени Минск-45 никто не мог разрешить. Нужно было искать какую-то малогабаритную аппаратуру с памятью и лучше всего уходить в область мини-ЭВМ. Это направление только-только начало рождаться в СССР. Только что появились первые разработки и первые статьи о мини-ЭВМ. Первое мое реальное знакомство мини-ЭВМ произошло в салоне-магазине «Приборы и средства автоматизации» в Минске на улице Горького ныне Богданкевича. Это была мини-ЭВМ «Электроника Д3-28», аналог, вернее копия американской мини-ЭВМ фирмы «Hewlett Packard» с оперативной памятью всего лишь 512 байт, внешней памятью на магнитофонной кассете и двумя табло, используемых для отображения информации и кодов программы в режиме ручного ввода и ее отладки. Это была машина, которая нам нужна. Взял координаты одного из покупателей в Минске, и на следующий день был в одном из институтов Академии наук. Познакомился с Чубриком Николаем Ивановичем, который принял меня очень доброжелательно, рассказал все о машине, показал, как они осуществляют ввод данных. Дал координаты КБ и завода изготовителя в Смоленске.
После этого я изложил Яну В.И. подход по дальнейшим работам над ошибками. Он одобрил, и вскоре у нас на столе появилась первая в институте мини-ЭВМ «Электроника Д3-28». Была изучена мат. часть, освоено программирование на ассемблере машины и написаны первые программы. Цикл обработки потока был значительно меньше между вводами очередной порции данных. Это позволяло одновременно вводить данные и вести их обработку. Поток ошибок был введен в ЭВМ и на выходе получены все вероятностные характеристики типа Р(>=m.п), а также ВВХ передачи кодограмм. Параллельно поток ошибок компрессировался и записывался на магнитофонную кассету и выводился на перфоленту. Можно было, как говориться, «не отходя от кассы» получать всевозможные характеристики прямо на столе в течение рабочего дня. Так была решена задача машинного времени. Потом были мини-ЭВМ «Электроника Д3-28» с оперативной памятью 1,2,32 и 512 килобайт и программирование на Бейсике. Работать на этой мини-ЭВМ было одно наслаждение. Так появился целый комплекс по измерению потока ошибок в каналах связи, их обработке и получению вероятностно-временных характеристик передачи данных.
В институте, особенно у связистов, начался бум мини-ЭВМ. Валерий Дмитриевич Сысоев, увидев такую ЭВМ, тоже загорелся идеей кое-что просчитывать на своем рабочем столе. Он приобрел и использовал мини-ЭВМ «Электроника-60». Старченко Володя, в то время уже работая в радиотехническом институте заведующим учебной лабораторией, узнав у нас об «Электронике Д3-28» закупил партию машин и включил их в учебный процесс. Будучи в Куйбышеве на родном заводе кабелей связи, предложил Кижаеву Вячеславу использовать эту машину для управления технологическими процессами. Потом он с удивлением узнал, что она широко использовалась на соседних заводах, выпускающих космическую технику. Конечно, у первых машин слабым местом были блок питания, «прошивки», расположенные под клавиатурой, и блоки ввода-вывода информации. Поэтому приходилось несколько раз собственноручно возить машины на ремонт непосредственно на завод в г. Смоленск.
Однажды для более глубокого изучения машины ездил в Смоленск на месячные курсы, которые были организованы для специалистов со всего Союза. Случилось даже так, что мне пришлось быть председателем государственной комиссии по аттестации кассеты сопряжения мини-ЭВМ «Электроника Д3-28» с различными исполнительными устройствами. Будучи на заводе, встречался с офицерами-артиллеристами, приехавшими из Советской группы войск в Германии за несколькими экземплярами этой чудо-ЭВМ. Они широко применяли эту машину и хорошо о ней отзывались.
Но наступала эра микро – и персональных ЭВМ. Американцы к этому времени выпустили и начали использовать первые образцы такой техники, но перечнем «КАКОМ» запрещался их импорт в СССР. Появились и первые отечественные микро-ЭВМ Ленинградского объединения «Светлана» – микро-ЭВМ « Электроника С5». В одном из журналов была опубликована обзорная статья академика Евгения Павловича Велихова о новой научно-технической революции, связанной с компьютеризацией, а один из журналов был полностью посвящен персональной ЭВМ «Искра-124». Это была еще не полностью персональная ЭВМ по теперешним понятиям, но это уже была машина инженера, которую можно было расположить на рабочем столе. Она имела объем оперативной памяти 256 килобайт, жесткий диск на 1 Мбайт и два гибких по 512 килобайт и имела дисплей. Это была чудо машина по тем временам. Она во многом решала проблему «машинного времени». В скором времени она появилась у меня на столе. В это же самое время наш Заказчик задавал НИИЭВМ (г. Минск) разработку полноценного персонального компьютера.
Таким образом, с «ошибками» разобрался полностью и на очереди стоял вопрос по вероятностно– временным характеристикам каналов множественного доступа, которые широко использовались в мобильной части нашей автоматизированной системы управления. Шел 1986 год и на горизонте замаячили первые признаки «перестройки».
| Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 |
