ТОТАЛЬНАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ВОЙНА. Недокументальные записки

Война между Эфиопией и Сомали 1977-78 гг.
В.И.Мураховский
Специально для сайта «Отвага»
2008 г.


Была в Мировой истории удивительная война, которой, согласно марксистко-ленинской теории, просто не могло случиться. Дело в том, что в 1977-78 годах между собой воевали страны, официально избравшие путь «научного социализма». А союзниками и спонсорами воюющих сторон также выступили почти исключительно «социалистические» страны. Такую войну идеологам ЦК КПСС при всем желании не удалось повесить на «агрессивную природу империализма». Поэтому ее быстренько «списали в архив». За давностью лет и удаленностью района от России эту войну и сейчас упоминают крайне редко.

Между тем, для многих людей, проживающих на территории бывшего СССР, несмотря на прошедшие годы, до сих пор привычно звучат названия Адисс-Абеба и Авасса, Баренту и Гондер, Дебре-Зейт и Джиджига, Диредава и Кемболча, Нокра и Харар, номера войсковых частей 44708 и 90245, позывные узлов связи «Тростник» и «Карат». Эта публикация напомнит о том, как на самом деле разворачивались события в далекой и всеми забытой войне.

 


 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

По своему географическому охвату, задействованным силам и средствам, конфликт вполне заслуживает название «тотальной социалистической войны». В нем в той или иной мере поучаствовали 9 «социалистических» государств: Сомали, Эфиопия, СССР, Куба, Южный Йемен, ГДР, ЧССР, КНДР и Китай.

Каким же образом в далекой Африке разгорелась эта война?

Ее причины следует искать в столкновении интересов африканских «социалистических» князьков. Не секрет, что в странах Африки политики взывали к Марксу и Ленину лишь затем, чтобы проложить путь к личному обогащению и получить помощь стран коммунистического блока в борьбе с внутренними и внешними врагами. Классический пример такого отношения к марксизму преподнесли сомалийский военный диктатор Мохаммед Сиад Барре и эфиопский военный диктатор Мэнгысту Хайле Мариам.

Майор Мэнгысту был членом группы офицеров армии Эфиопии, недовольных медленным продвижением по службе и низкими окладами. Он принял деятельное участие в перевороте, в результате которого военные в сентябре 1974 года свергли эфиопского императора Хайле Селассие. Власть перешла в руки комитета, который назывался «Дерг», и в котором Мэнгысту играл видную роль. Вскоре внутри Дерга начались распри, и три месяца спустя Мэнгысту устроил очередной переворот, поставивший его во главе властной структуры. Американцам такие резкие ходы диктатора не очень нравились и они осторожно шли на контакт с майором. И, тем более, ничего ему не обещали. Мэнгысту, не будь дурак, объявил в Эфиопии путь «социалистического» строительства и тут же был принят с распростертыми объятиями в СССР и на Кубе.

Аналогичным образом действовал при захвате власти и сомалийский генерал Моххамед Сиад Баре в 1969 году. Объявив себя последователем «научного социализма», он добился от СССР масштабной помощи. Как раз в 1974 году СССР и Сомали заключили договор о дружбе и сотрудничестве. В Сомали прислали несколько тысяч советских и кубинских специалистов, много военной техники. В ответ СССР получил возможность построить для себя ряд объектов в сомалийском порту Бербера, включая военный аэродром, узлы связи и радиоэлектронной разведки.

Тем временем в Эфиопии в 1976 году Мэнгысту развернул «красный террор», причем среди тысяч его жертв большую часть составили люди, искренне считавшие себя марксистами. Но репрессии не обошли стороной ни представителей прежней аристократии, ни священнослужителей, ни вождей племен. Советский Союз, закрыв глаза на жестокое истребление «марксистов», поддержал режим «научного социализма» в Эфиопии, в решающий момент отказав в помощи точно такому же режиму «научного социализма» в соседнем Сомали. Ведь Эфиопия по многим стратегическим соображениям выглядела в глазах Москвы предпочтительней, чем Сомали: ее население в 9 раз превышало сомалийское, у Эфиопии было два удобных порта на Красном море. Правда, Эфиопия вела многолетнюю войну с сепаратистами в провинции Эритрея (причем сепаратисты в «императорский» период получали помощь от СССР!) и периодически воевала с Сомали за пустыню Огаден (провинцию Харэрге), но эти моменты считались несущественными, «рабочими».

3 февраля 1977 года Мэнгысту Хайле Мариам перестрелял еще оставшихся соратников по Дерг и единолично возглавил руководство страны. Уже на следующий день после кровавой бойни он получил поздравительную телеграмму от лидера кубинской революции Фиделя Кастро. Тогда же, в феврале 1977 года, в Эфиопии впервые появились кубинские генералы во главе с Арнольдо Очоа, которые прибыли из Анголы для изучения обстановки и определения мер по повышению боеспособности эфиопской армии, которая никак не могла справиться с партизанами в Эритрее. 14 марта 1977 года в Эфиопию прилетает Фидель Кастро. В тесном кругу с Мэнгысту и его соратниками он обсуждает разногласия между Эфиопией, Эритреей, Джибути и Сомали. Именно после этой встречи Эфиопия получает полную поддержку Кубы, а с подачи Кубы – и Советского Союза. Было решено создать «социалистическую» федерацию, объединявшую Сомали, Эфиопию, Джибути и Южный Йемен.

Однако Мохаммед Сиад Барре не захотел участвовать в этом мероприятии. Сомалийский диктатор был тертым калачом, отлично понимавшим, что у власти в «федерации» останется только один. Поэтому вместо «федерации» он задумал оттяпать у слабой пока Эфиопии район Огаден, где проживали племена сомалийского происхождения, и, тем самым, частично реализовать давно вынашиваемую идею создания «Великого Сомали». Генерал Мохаммед Сиад Баре планировал за два-три месяца разгромить эфиопскую армию, считая, что за такой короткий срок никто Эфиопии помочь не в состоянии. Это была не первая схватка двух стран по поводу спорной территории. Предыдущее вооруженное столкновение между ними произошло в 1964 г. Тогда экипированная американцами эфиопская армия взяла верх над сомалийской.


Эфиопия получила от Соединенных Штатов с 1953 по 1974 годы экономическую помощь в размере всего 35 миллионов долларов, а военную помощь в размере 2 миллиарда 786 миллионов долларов.


Поставки оружия в Эфиопию из СССР, ЧССР и ГДР начались в мае-июне 1977 года. Советские специалисты и советники направляются в Эфиопию на основании распоряжения Совета Министров СССР №1823 от 13 августа 1977 г. Главным военным советником назначается заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант П. Чаплыгин.


Факт назначения генерала ВДВ главным военным советником нашел свое отражение в номенклатуре поставок вооружения в Эфиопию. В частности, Эфиопия стала одной из немногих стран, куда поставлялись авиадесантные самоходные установки АСУ-57 и боевые машины десанта БМД.


 

КАК НАЧИНАЛАСЬ ВОЙНА

 

Сегодня не редкость, когда в наглую, на глазах у очевидцев событий, пытаются выгодными определенным кругам домыслами подменить реальную историю. Расчет делается на то, что очевидцы рано или поздно помрут, а ложная версия останется единственной и получит полную легитимность. Война 1977-78 гг. в Огадене – одно из тех событий, реальные факты которых скрыты под пластами дезинформации и лжи. С советской стороны «экспортные» мифы об этой войне сочинял отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС, а внутри страны эту тему просто закрыли и спрятали документы в секретных папках архивов.

В западных странах практически официальной стала версия о якобы «национально-освободительной войне» народов Огадена. Сейчас в западных энциклопедиях и справочниках началом войны считается вторжение вооруженных отрядов Фронта освобождения западного Сомали (ФОЗС, английская аббревиатура WSLF) с территории Сомали в Огаден.

Это не совсем так. Вернее, совсем не так. С тем же успехом можно говорить, что каждый год с территории Пакистана происходит «вторжение» пуштунских племен в Афганистан, а равно и обратное действие – пуштуны ежегодно «вторгаются» из Афганистана в Пакистан.

В действительности «войну» открыли западные СМИ в июне 1977 года, после того как Эфиопия 23 апреля закрыла консульства Соединенных Штатов и других западных государств в Асмаре. Из страны была выслана американская военная миссия, прекратила функционирование их военная база. Военным атташе США, Великобритании, ФРГ и Египта было предложено покинуть Эфиопию.

Геополитическая борьба между СССР и США не позволяла американцам оставить этот факт без внимания. Поэтому западная пресса, радио, телевидение вдруг дружно начали писать, говорить и показывать массу новостей на одну тему – о WSLF. На весь мир вещалось, какая это могучая организация, какая свободолюбивая, какие у нее благородные задачи, и как она успешно воюет с коммунистическим диктатором Мэнгысту, стремясь к объединению многострадального сомалийского народа. То есть подготовка войны началась, по накатанному сценарию, с обработки общественного мнения.

Однако был у этой пропагандисткой акции и главный адресат – Моххамед Сиад Барре. И адресат смысл послания вполне понял. На всякий случай, для полной ясности, президент Соединенных Штатов Америки господин Джимми Картер 15 июля 1977 года в своей плановой рутинной речи после привычных пассажей о правах человека вдруг заявил, что США готовы оказать военную и политическую поддержку Сомали. Получив карт-бланш от США, Моххамед Сиад Барре отдал нужный приказ и уже 23 июля 1977 года в 6 часов местного времени регулярная армия Сомали вторглась в Эфиопию. Началась война за Огаден.


Вооруженные силы Сомали

В 1977 году армия Сомали (SNA – Somalia National Armies) насчитывала около 35 000 человек, имела до 200 танков Т-34, 50 танков Т-54/55, 60 БТР-40 и 250 БТР-152, более 100 76-мм орудий, до 80 противотанковых пушек Д-48, 80 гаубиц калибра 122 мм, около 60 пушек калибра 130 мм, больше сотни 120 мм минометов, примерно 150 зенитных орудий калибра до 100 мм. ВВС состояли приблизительно из 66 самолетов: 10 бомбардировщиков Ил-28, 12 истребителей МиГ-21, 44 истребителя МиГ-17 и МиГ-15. Офицерский корпус в основном был обучен в СССР, в том числе окончили вузы Сухопутных войск – 1169 человек, ПВО – 510 человек, ВВС – 590 человек, ВМС – 450 человек, тыла – 80 человек и другие вузы – 267 человек. С 1964 по 1977 гг. в Сомали по линии МО СССР побывало 3911 человек, в том числе 12 генералов, 2419 офицеров, 123 прапорщика, 405 сержантов и солдат и 952 рабочих и служащих СА и ВМФ. До начала боевых действий самым крупным формированием в армии Сомали был батальон (пехотный, механизированный или танковый). С началом войны были сформированы 27 пехотных и механизированных бригад, каждая из которых включала 2-4 батальона, артиллерийскую батарею или дивизион, противотанковую батарею, подразделения обеспечения и обслуживания, общей численностью 1200-2000 человек.


Силы вторжения насчитывали до 23 000 человек. В них имелось около 150 танков Т-34 и примерно 50 Т-54/55, до 250 БТР (БТР-50ПК,БТР-152БТР-60ПБ), до 250 орудий и минометов. Поддержку с воздуха осуществляли около 40 самолетов МиГ-17 и МиГ-21. Помимо регулярных войск Сомали в Огадене действовало до 15 000 человек в нерегулярных вооруженных формированиях ФОЗС, которые реальной боевой силы не представляли.


Вооруженные силы Эфиопии

Армия Эфиопии в целом насчитывала около 47 000 военнослужащих, ядро сухопутных войск представляли 2-я и 3-я пехотные дивизии. Большинство боеготовых частей находилось в Эритрее, где шли бои с сепаратистами. Войска в провинции Харэрге (позже объединенные в Восточный фронт) состояли из небольших сил 3-й пехотной дивизии и отдельных частей общей численностью немногим более 10 000 человек, поддерживаемых 45 танками М41 и М47, 48 орудиями полевой артиллерии и всего 10 орудиями зенитной артиллерии. В ходе боев в сражение дополнительно вводились две роты танков М41 и рота М47, механизированный батальон (на М113), дивизион самоходной артиллерии (батарея М109А2, батарея М114, батарея М101). Кубинские войска, численность которых в Эфиопии к лету 1977 года составляла около 1200 человек, до сентября в боях не участвовали. Офицерский и сержантский состав армии Эфиопии сильно пострадал в период репрессий 1974-77 годов. Многие из профессиональных военных бежали в Европу как раз через Сомали, попутно доложив сомалийской разведке о крайне плачевном состоянии вооруженных сил некогда грозного соседа.


 

ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

 

Эфиопия – старейшее независимое государство Африки. Ее название происходит от греческого слова «Айтьопия», означающего «страна людей с обожженными лицами». Это легендарная земля прежде называлась Абиссинией.

Юго-восточная часть Эфиопии представляет собой участок Эфиопского нагорья, где расположены административные районы Сидамо, Арси, Бале и Харэрге. Восточный борт Великой рифтовой зоны является четкой границей этой территории, а ее южный и восточный края находятся на территории соседних государств Кении и Сомали. Здесь встречаются как глубокие каньоны, так и горные хребты, окаймляющие Великую рифтовую зону.

Юго-восточная часть Эфиопского нагорья имеет общий уклон к юго-востоку, переходя в пустыню Огаден. Речной сток здесь направлен в Индийский океан. Крупнейшие реки этой части страны – Уаби-Шэбэлле и притоки основной водной артерии западного Сомали р. Джуббы. Наряду с постоянными водотоками существуют также многочисленные короткие реки и ручьи, наполняющиеся водой лишь в сезон дождей, когда происходит размыв рыхлых отложений. Поскольку в такие периоды извилистые русла постоянных рек получают дополнительное питание, обширные территории бывают затоплены.

В юго-восточной части Эфиопского нагорья, находящейся в зоне влияния муссонов, в годовом ходе осадков четко различают два влажных периода, разделенных сухим летним сезоном. Среднее годовое количество осадков здесь составляет 500–750 мм. В пустыне Огаден количество осадков сокращается до 250 мм в год.

На внутренних равнинах климат жаркий (средняя дневная температура 27-35° С), с малым количеством осадков. Здесь распространена разреженная травянистая растительность, а в областях Борэна и Огаден, – акациевые саванны. На плоскогорье грунты красноземные, каменистые, подвержены эрозии с образованием пылевых бурь. При движении техники вне дорог облака пыли в безветренный период поднимаются на высоту несколько сотен метров.

Район основных боевых действий разделен на горы Ахмара, представляющие собой бесконечное чередование глубоких долин и горных кряжей, что делает движение вне дорог чрезвычайно затруднительным, и плоскогорье, начинающееся от Джиджиги и простирающееся в направлении Харгейса к побережью с постепенным понижение до уровня моря. Дорога Диредава, Харар, Джиджига, Харгейса, вдоль которой происходили ключевые бои, большую часть пути проходит по горам и ущельям, через перевалы и долины. Долины часто заполнены останцами. Гранитные скалы, причудливо изъеденные эрозией, играют роль своеобразных противотанковых надолбов, одновременно давая укрытие обороняющимся. На плоскогорье (средняя высота 1200-1500 м) местность наоборот, способствует наступающему, предлагая пространство для маневра и обеспечивая прекрасную видимость. В целом плоскогорье благоприятствует применению колесной и гусеничной техники в сухой период. В период дождей движение колесной техники вне дорог практически исключено, а гусеничной существенно затруднено.

Население Эфиопии составляет свыше 60 млн. человек, но при этом делится более чем на 80 этнических групп. Большая часть из них относится к эфиопской расе, являющейся промежуточной между европеоидной и негроидной. Основные народности на рассматриваемом ТВД – хамитоязычные оромо и сомали. Оромо занимают склоны гор Ахмарского хребта и само нагорье, сомали занимают часть нагорья и пустынные районы. Оба народа частично ведут кочевое хозяйство, не признавая официальных государственных границ.

 

ПОРАЖЕНИЕ ЭФИОПСКОЙ АРМИИ

 

Сомалийская армия вела наступление двумя группировками: Северной и Южной. Малочисленная (две бригады) Южная группировка наносила вспомогательный удар в районах Доло, Годе, Ими. Главный удар в направлении Харгейса, Джиджига, Харар, Диредава наносила Северная группировка.

Сомалийские войска преимущественно выдавливали эфиопские части с занимаемых позиций, обходя опорные пункты и перехватывая маршруты снабжения. Сомалийские командиры не горели желанием штурмовать подготовленную оборону, больше полагаясь на огонь танков и артиллерии, маневренные возможности механизированных частей. Такая тактика приносит успех. Попытки контратаковать сомалийские части в открытом поле привели к тяжелым потерям в самых боеспособных танковых и механизированных подразделениях эфиопской армии.

Эфиопия срочно призывает в вооруженные силы около 100 000 человек, формирует несколько новых бригад, дивизий и две «революционные» армии. В комплектовании армии, поимке дезертиров, повышении морального духа большую роль сыграли «кебеле» – органы местного самоуправления, возникшие в период 1974-76 годов во всех городах и поселках Эфиопии. Заметную роль в этих кебеле играли женщины. В результате много женщин появилось в бригадах и дивизиях «революционного» формирования. Они нередко цементировали боевые порядки своим присутствием, но в критических ситуациях мало чем могли помочь, поскольку не имели никакой военной подготовки.

В подавляющем большинстве рядовой состав и младшие командиры «революционной» армии Эфиопии обладали самыми примитивными военными знаниями. Мало того, в рядовой массе армии нередко отсутствовало всякое желание воевать. Прибывавшие на фронт «революционные» части иногда разбегались при первом же столкновении с противником.

При этом высокие личные боевые качества эфиопского солдата не подлежат сомнению: он храбр, вынослив, упорен в бою, стойко переносит тяготы и лишения войны. Низкая боеспособность подразделений и частей эфиопской армии в первой половине войны объяснялась исключительно организационными промахами, отсутствием нормального сержантского корпуса, плохими офицерами, слабым боевым слаживанием подразделений и частей.


Советский советник:

«Эфиопская армия производила гнетущее впечатление. Офицеры не были приучены к ведению боевых действий, и роль их была непонятной. Для них на передний край залезть… Не-ет, что ты… Командир дивизии вообще дней десять не появлялся на фронте. Ни одной карты боевых действий не было. Мы выехали ночью на передний край. Окопов – никаких. Палаточка стоит, костерок дымится, какое-то варево булькает. А что? Они, когда видели сомалийские танки, просто бежали. А когда артиллерия отбивала атаку, возвращались. 12 тысяч человек держали фронт в полтора километра!

Боевой подготовкой эфиопы себя не утруждали: а, говорят, война начнется, тогда будем заниматься. Они бы еще сто лет воевали, если б не мы… После стрельб оружие надо почистить, технику осмотреть. Не-ет. С утра до вечера – музыка, танцы. Двое суток командиру дивизии объясняли, что такое боевая готовность… Наш мотострелковый батальон сомалийцев разметал бы за неделю… А у них война как по распорядку шла. Скажем, в пять часов вечера начинается артиллерийская стрельба, потом одна из сторон, если захочет, «наступает». А уже в 6 вечера всякая война прекращалась».


Пойдя навстречу требованиям советских и кубинских советников, руководство Эфиопии решает серьезно готовить войска. В огромном военном лагере Татек вблизи столицы Адисс-Абебы формируется пять дивизий, на вооружение которых поступает советская техника, начинается обучение подразделений согласно советским требованиям. Однако на реорганизацию армии требуется время, а обстановка на фронте ухудшается.

Сомалийцы силами нескольких механизированных бригад осадили важный административный и военный центр город Джиджига и после нескольких дней боев захватили его 13 сентября. Дальнейшее наступление развивается вдоль дорог к перевалам через горные хребты. В середине сентября внезапным ударом в северном направлении сомалийцы захватывают город Айша и тем самым перерезают единственную железную дорогу, по которой грузы поступали из порта Джибути.

29 сентября под контроль сомалийских частей перешел ключевой перевал Марда на дороге Джиджига – Харар. В октябре оказался в осаде сам Харар – столица провинции Харэрге. Севернее Харар сомалийские танки прорвались к окраинам Диредава (крупная военная и тыловая база), но были оттеснены отчаянными контратаками к горному хребту. В этом бою впервые участвовали кубинские военнослужащие. Начавшийся сезон дождей резко снизил наступательные возможности сомалийцев и ситуация временно стабилизировалась.

В начале сентября 1977 г. Сиад Барре решился на экстраординарный визит в Москву. Он попытался добиться хотя бы нейтрального отношения СССР к своей акции в Огадене. Но главное – он нуждался в советских военных поставках. Переговоры на эту тему с Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгиным, министром иностранных дел А. А. Громыко и партийным идеологом М. А. Сусловым ни к чему не привели. Барре вернулся в Сомали с пустыми руками не добившись никаких обязательств от СССР.

К началу октября 1977 года войска Сомали контролировали до 90% территории Огадена (около 320 000 кв. км). С 17 по 24 ноября 1977 года сомалийцы предприняли штурм Харар, с трудом отбитый эфиопскими частями с помощью советников из СССР и Кубы. Эфиопы воевали неустойчиво, многие части представляли собой сброд из опустившихся солдат и безвольных офицеров. В большом числе появились членовредители, прострелившие себе руку или ногу. Немногочисленные подразделения «старой» императорской армии имели хорошую подготовку, но понесли серьезные потери в предыдущих боях. Ближнего боя не могла выдержать ни одна эфиопская пехотная бригада.

Поэтому несколько установок БМ-21 «Град» и пара артиллерийских батарей под управлением советских и кубинских специалистов по сути были в то время единственными реальными противниками сомалийской армии. Кроме того, большое влияние на ход войны оказало превосходство в воздухе эфиопской (фактически – кубинской) авиации.

В условиях дождливого периода и господства эфиопской авиации сомалийцам сильно осложняло жизнь возросшее плечо подвоза имущества и боеприпасов: около 200 км с перевалочного пункта Борама и до 300 км с основной тыловой базы северной группировки Харгейса. Причем практически все перевозки осуществлялись автотранспортом. Военно-транспортная авиация Сомали в количестве нескольких легких самолетов никакой заметной роли в снабжении не играла.

Большие проблемы возникли у сомалийцев с эвакуацией и ремонтом ВВТ, особенно танков и тяжелых орудий полевой артиллерии. Войсковые ремонтные средства худо-бедно справлялись только с несложным текущим ремонтом. Для восстановления двигателей и вооружения танки приходилось эвакуировать за несколько сотен километров в Могадишо. А тяжелых транспортеров в сомалийской армии было всего несколько штук.

Небольшие накопленные запасы боеприпасов не позволяли сомалийцам организовать мощную артиллерийскую подготовку, поэтому обстрел эфиопских укреплений обычно сводился к десятку снарядов и мин. Большим счастьем для эфиопской армии стала непреднамеренная задержка СССР с поставками БМ-21 и боеприпасов к ним в армию сомалийскую. В итоге эта партия вооружений попала в Эфиопию и принесла большую пользу в разгроме сомалийского противника.

В боях первого этапа войны хорошо проявили себя советские танки Т-54/55, которые превосходили американские М41 и М47 эфиопской армии по всем параметрам: огневой мощи, защищенности, мобильности и надежности. Например, несмотря на сравнительно слабую подготовку экипажей, сомалийские танкисты уничтожили не менее 9 М41 и 14 М47 при взятии Джиджига, а общие потери эфиопов в танках к октябрю 1977 года составили около 50 единиц.

Применение эфиопской стороной танков в основном следует африканской традиции: танки ведут огонь с места с укрытых позиций и отходят в глубину, попав под огонь противотанковых средств. В наступлении или контратаке танки двигаются позади пехоты, поддерживая ее огнем с коротких остановок и с места. Взаимодействие танков с артиллерией и пехотой ограничено простейшими задачами на уровне мелких подразделений. Согласованные действия танков, пехоты и артиллерии на батальонном и, тем более, бригадном уровне представляют собой неразрешимую проблему для обеих сторон.

Несколько сомалийских танковых и механизированных батальонов, которые успели пройти полный курс боевого слаживания под руководством советских советников, выглядят на этом фоне очень выгодно. Именно эти батальоны сокрушили эфиопскую армию в нескольких сражениях, продемонстрировав умение наступать вслед за разрывами артиллерийских снарядов, атаковать во фланг и тыл, отражать контратаки губительным огнем с места, обходить узлы сопротивления, нарушать пути снабжения и линии связи, громить тылы и штабы. Однако потери, понесенные в этих боях, а также удаленность от тыловых и ремонтных баз резко снизили боевые возможности лучших подразделений сомалийской армии.

В ноябре-декабре обе стороны не проявляют привычной для советских офицеров боевой активности. Зачастую передний край сторон находится вне видимости друг друга, а иногда и вне досягаемости тяжелого вооружения пехоты. В таких условиях артиллерийский огонь также становится неэффективным, поскольку ведется по площадям, с малым расходом боеприпасов.

К исходу 1977 года линия фронта имеет крайне опасное для эфиопов начертание, охватывая полукольцом город Харар, проходя вблизи Диредава, перехватывая железную дорогу в Айша. Сомалийской стороне принадлежит инициатива, сомалийское командования может выбрать несколько вариантов дальнейшего наступления, и все они грозят разгромом крупных группировок эфиопских войск.

 

МАССИРОВАННАЯ ПОМОЩЬ ЭФИОПИИ

 

13 ноября 1977 года Сиад Барре объявил о денонсации договора с СССР. Все советские граждане должны были покинуть страну в течение недели. В домах советских советников отключили электричество и воду, а сам поселок был оцеплен солдатами. Но в сомалийский порт Бербера вошли боевые корабли Тихоокеанского флота. На берег высадились морские пехотинцы и под их прикрытием были эвакуированы наши люди. В порт столицы Сомали Могадишо 20 ноября вошел большой десантный корабль ТОФ «50 лет шефства ВЛКСМ». Часть советских военных советников вернулась в СССР, а некоторые сразу оказались по другую сторону линии фронта – в Эфиопии.

В ноябре в Эфиопию направляется советская оперативная группа. Группу возглавляет первый заместитель главнокомандующего сухопутными войсками генерал армии Василий Иванович Петров. В ее состав входили генерал-майор Голицын, генерал-лейтенант авиации Дольников, другие генералы и офицеры. О состояние сомалийской армии докладывают бывшие военные советники в Могадишо: генерал-майор Барисов, генерал-майор Крюков, подполковник Филатов, подполковник Нежинский.


Кубинский офицер:

Русские советники для эфиопов все равно как марсиане. Во-первых, они «фаранджи» (белые), во-вторых, живут почти при коммунизме. Другое дело мы, кубинцы: среди нас много мулатов, есть негры. Кроме того, совсем недавно мы жили в такой же грязи и безнадежности, совсем как эфиопы. Поэтому друг друга легко понимаем.


 

Когда советское руководство наконец приняло решение о массированной помощи Эфиопии, в дело включилась советская военная машина. Возможности СССР по участию в конфликтах в отдаленных регионах за 1960-70-е годы выросли многократно. Этому способствовало наращивание численности военно-транспортной авиации, морского флота в целом и военно-морского в частности, усиление экспедиционных сил в виде соединений ВДВ и морской пехоты. Кое-что из новых возможностей СССР продемонстрировал в 1968 году во время вторжения в Чехословакию. Но настоящей, удивившей весь мир демонстрацией новых качеств советской военной мощи стали поставки вооружений в Эфиопию.

Только в последние три месяца 1977 года через Суэцкий канал прошло около 50 советских судов, направлявшихся в порт Асэб. В Средиземном море, а также в Красном море вплоть до порта назначения их сопровождали корабли советского ВМФ. Советские суда доставили многочисленные военные грузы, в том числе истребители, танки, буксируемые и самоходные артиллерийские орудия, реактивные системы залпового огня, зенитно-ракетные комплексы и боеприпасы, всего приблизительно 60 000 тонн.

В связи с угрозой падения Харар и разгрома эфиопской армии с 25 ноября начинает работу воздушный мост СССР – Эфиопия (операция «Барракуда»). Свыше 200 самолетов военно-транспортной авиации непрерывным потоком доставляют самолеты, вертолеты, артиллерию, бронетехнику, боеприпасы. Только за первые сутки операции советской транспортной авиацией было доставлено вооружение и снаряжение для полного оснащения трех мотопехотных дивизий.

За три недели действия «воздушного моста» в числе прочего было поставлено 48 истребителей МиГ-21бис и самолетов-разведчиков МиГ-21Р, 10 транспортных вертолетов Ми-6, 6 боевых вертолетов Ми-24 и предположительно 18 транспортно-боевых вертолетов Ми-8.

В общей сложности сухопутные войска Эфиопии в сравнительно короткие сроки получили до 600 танков (в основном Т-55, а также 120Т-62), около 300 единиц легкой бронетехники (АСУ-57БМДБМП-1 и БРДМ-2), до 400 орудий полевой артиллерии и РСЗО. Общая стоимость поставленного вооружения и военной техники оценивалась в сумму около 1 млрд. долларов США.


Советский специалист

В 1976 году наша часть в ПрибВО получила танки Т-64А. Прежние танки Т-62 долго оставались в полку, они стояли на открытых площадках в парке боевых машин. Весной 1977 года передали один батальон Т-62 представителям САВО, затем летом еще один батальон. В середине ноября 1977 года вдруг поступила команда срочно подготовить к отправке полный комплект танкового батальона Т-62. С бронетанковых складов армии и округа мгновенно выдали все необходимые запчасти, комплекты ЗИП. Тут же стали формировать группу для сопровождения техники. Говорили, что группа должна передать технику Болгарии, а доставка будет по морю с погрузкой в Балтийске и разгрузкой в Варне. Я в числе еще около 50 офицеров и прапорщиков, собранных со всей дивизии, попал в эту «группу сопровождения».

Мы конечно подозревали, что от нас что-то скрывают. Во-первых, зачем плыть вокруг всей Европы в Болгарию, если по железной дороге короче и быстрее? Во-вторых, нам приказали взять личные вещи из расчета на месяц, а до Варны плыть несколько дней. Наконец, вызывал подозрение полный комплект боеприпасов в танках и на автомобилях, полная заправка ГСМ в баках и топливозаправщиках. Что, в Болгарии солярка кончилась? С другой стороны, экипажами батальон не комплектовали, в сопровождении – меньше полусотни человек. В общем, мы недоумевали.

За пару ночей танки доставили трейлерами из полка в Балтийск, там мы погрузились на корабль и 2 декабря вышли в море. Танки закрепили в трюмах, автомобили – на палубах под брезентом. Один трюм был забит ящиками с боеприпасами для стрелковки и артиллерии. Нас разместили в кубриках по 8-12 человек. В море объявили, что следуем в Эфиопию, где будем передавать технику местным военным. До порта Асэб шли десять суток. После Гибралтара судно непрерывно сопровождали корабли советского ВМФ. Мы по пути в основном отсыпались, играли в преферанс, в Средиземном море загорали. На время прохождения проливов и Суэцкого канала выход на палубу запрещали. В ночь с 12 на 13 декабря разгрузились в порту Асэб. Здесь выяснилось, что технику должны передать кубинцам в районе Диредава, а затем мы остаемся при кубинских частях «техническими специалистами» до особого распоряжения. Танки перегнали на трейлерах в городишко Урсо вблизи Диредава, где на окраине был развернут лагерь.

18-20 декабря на самолетах из Анголы прибыло около 500 кубинских военнослужащих, в том числе личный состав танкового батальона, который под нашим руководством приступил к освоению Т-62. Кубинцы оказались грамотными ребятами и уже 28 декабря первый в истории кубинский батальон на Т-62 был готов к боевому применению. В начале января большая часть нашей группы убыла в СССР, в кубинской бригаде оставили 11 советских танкистов и придали нам двух переводчиков.

Замечу, что при отправке из СССР единственным документом, который мы получили, были командировочные предписания с указанием номера приказа главнокомандующего Сухопутными войсками и номера войсковой части, в которую мы откомандировывались. Зарубежных паспортов нам не оформляли, таможенный досмотр и пограничный контроль в Балтийске ни люди, ни техника не проходили. В Эфиопии также не было никаких пограничных и таможенных формальностей. По возвращении мы сдали командировочные предписания и взамен помимо обычных командировочных в рублях получили чековые валютные книжки, которые могли «отоварить» в специальных магазинах. Помню, что на эти деньги я купил чудо чешской техники – мотоцикл Ява-350, ставший предметом зависти других молодых офицеров, поскольку в обычных магазинах приобрести его было невозможно.


 

Вооружение и снаряжение для эфиопской армии также поставляли ГДР (грузовики, полевые электростанции, радиостанции, медицинское оборудование, запчасти для самолетов и танков), Чехословакия (танки Т-34, стрелковое оружие, медицинское оборудование, артиллерийские боеприпасы), Южный Йемен (танки Т-34, реактивные системы залпового БМ-21 «Град» с расчетами), КНДР (обмундирование, снаряжение). Помощь и поддержку людьми и финансами Эфиопия получала также от Ливии, Организации освобождения Палестины и других структур.

В декабре на аэродром Диредава перебазируются эскадрилья МиГ-17Ф, эскадрилья МиГ-21бис, два разведчика МиГ-21Р, отряд Ми-8 кубинских военно-воздушных сил. Аэродромно-техническое обеспечение осуществляют советские специалисты.

Позже на советских десантных кораблях, сухогрузах и самолетами из Анголы и с Кубы перебрасываются три кубинские бригады полного состава. Из Йемена прибывает одна механизированная бригада (около 2000 человек). На БДК и сухогрузах из СССР продолжает поступать бронетехника и боеприпасы.


Советские советники и специалисты

Официально численность советских военных советников в Эфиопии не превышала 1500 человек. Однако здесь есть одна закавыка: в это число вошли только те военнослужащие, которые направлялись в Эфиопию по линии главного управления международного военного сотрудничества МО, с исключением из списков части и оформлением загранпаспортов. Вместе с тем, большое число советских военнослужащих направлялось в Эфиопию «в командировку» приказами министра обороны и главнокомандующих видами вооруженных сил (Сухопутных войск, ВВС, ПВО, ВМФ) индивидуально и группами, без исключения из списков частей, а иногда прямо в составе подразделений и частей.

Например, так появились в Эфиопии подразделения морской пехоты Тихоокеанского флота в ПМТО на острове Нокра (архипелаг Дахлак), танкисты и артиллеристы в Харар и Арева, авиационные техники и специалисты ПВО в Диредава и Дебре-Зейт. По оценкам некоторых западных экспертов, в Эфиопии насчитывалось до 4000 советских военнослужащих, что в несколько раз превышает официальную цифру наших советников.

Все военнослужащие, остававшиеся в штате своих частей, в списки «воинов-интернационалистов» никогда не входили и никаких льгот не имели, хотя некоторые из них получали ранения, заболевания, были среди них и погибшие. Эта схема была опробована в Сирии и Анголе и, видимо, понравилась советскому руководству. В результате в некоторых полках Советской армии по несколько офицеров и прапорщиков числились в «длительной командировке», занимая штатные должности. Особенно это касалось авиационных техников, зенитчиков, артиллеристов, противотанкистов, в меньшей степени – танкистов и мотострелков. Поэтому у иностранных экспертов и вызывает удивление наша официальная цифра в полторы тысячи советских советников в Эфиопии.


 

ПОДГОТОВКА КОНТРНАСТУПЛЕНИЯ

 

Начинается подготовка контрнаступления. Командование объединенной группировкой возглавляет кубинский дивизионный генерал Арнольдо Очоа. В штаб группировки вошло около двух десятков эфиопских, кубинских, советских и йеменских генералов.

Одной из главных проблем эфиопской армии была слабая оперативная и тактическая подготовка, низкая штабная культура, отвратительная разведка. Командование не знало ни сил противника, ни реального состояния своих войск, ни даже начертания переднего края.

Для прояснения ситуации СССР запускает спутник оптико-электронной разведки «Космос-964», нацеленный на Эфиопию, разворачивает в районе Харар взвод радиоразведки. Кубинцы выполняют десятки вылетов самолетов-разведчиков в оперативную глубину сомалийских войск. По приказу генерала Петрова советские советники лично уточняют начертание переднего края и положение войск на местности. В результате проделанной работы в штабах наконец-то складывается реальная картина положения на фронте.

К середине января 1978 г. эфиопские войска на Восточном фронте имели в своем составе 26 бригад (пехотных – 6, танковых – 1, бригад народной милиции – 13, пролетарских бригад – 6), из которых 5 находились на охране коммуникаций, около 230 танков, 180 орудий и минометов, 42 пусковые установки БМ-21.

Вопреки бытующему у нас мнению, реально командовал объединенной группировкой генерал Очоа, поскольку главная ударная сила – 12 000 кубинских военнослужащих, 200 танков (танковая и две механизированных бригады), 40 пилотов фронтовой и армейской авиации, была в его руках. Кубинскими соединениями и советниками командовали бригадные генералы Лопес Кубас, Леонардо Андольо, Густаво Чуи и Ригоберто Гарсиа. Танковой бригадой командовал бригадный генерал Леопольдо Синтра Фриас.


Кубинский экспедиционный корпус

Кубинское руководство придерживалось политики экспорта революции практически с момента образования на острове социалистического государства. Всемирно известный символ революции Эрнесто Че Гевара был направлен в Латинскую Америку как раз для организации повстанческого движения. Менее известно, что уже в 1961 году кубинцы переправляли оружие в Алжир.

С ростом военной и экономической мощи соцлагеря к 1970-м годам прошлого века у Советского Союза значительно повысились возможности проецирования военной силы в отдаленные регионы. Хорошо подготовленная, дисциплинированная кубинская армия (Революционные вооруженные силы, РВС) прекрасно подошла на роль ударного отряда социализма. Объектом применения такой стратегии стали в первую очередь африканские страны. Подчеркнем, что здесь у Кубы не было ни меркантильного интереса, ни политической выгоды. Более того, Советский Союз не подталкивал Кубу к таким действиям, а наоборот, выступал сдерживающим фактором. Но Фидель Кастро был последним в современной истории государственным деятелем – убежденным идеалистом. Он действительно посылал войска в Африку ради торжества идей социализма.

Например, с 1975 по 1988 г. в Анголе находился контингент кубинских войск численностью в несколько десятков тысяч бойцов (до 58 000 человек). Кубинские части сыграли ключевую роль в военном поражении армии ЮАР, воевавшей на территории Анголы. В конечном итоге кубинская победа привела к краху режима апартеида в Южной Африке и провозглашению независимости Намибии. Именно в Анголе выросли как полководцы кубинский генерал Очоа и его соратники.

Арнольдо Очоа закончил военный колледж на Кубе и советскую военную академию им. Фрунзе. Свободно читал и бегло говорил на русском языке, хотя с заметным акцентом. В 1975 году Очоа назначается командующим кубинскими экспедиционными силами в Анголе. В 1977 он командируется в Эфиопию для руководства кубинскими частями в этой стране. Везде генерал проявляет себя блестяще, демонстрируя военный талант и немалое мужество. Такой стиль импонировал советским офицерам и генералам, которые считали его лучшим кубинским военачальником.

Генерал Очоа лично руководил боевыми действиями и любил командовать на передовой. Он был очень популярен в армии и нередко проявлял инициативу вопреки приказам кубинского руководства, то есть вел войну практически самостоятельно. Его тесные связи с советскими генералами (прежде всего с Петровым, Варенниковым, Куликовым и Долинским) стали темой специального расследования, которое Кастро поручил министру безопасности Абрантису.

После объявления в СССР «перестройки» в кубинской армии втихую началась разборки с генералами и офицерами, тесно связанными с Советским Союзом, имевшими громадный авторитет в армии и в народе благодаря своим боевым заслугам. Инициатором этой кампании стал военный министр Рауль Кастро. Кстати припомнили «фрондерство» генерала Очоа: весной 1989 года его осудили на Кубе по надуманным обвинениям и расстреляли вместе с группой соратников. После развала СССР зачистка в кубинской армии продолжилась в выборочном режиме. Под подозрение попали даже те офицеры, кто тесно работал с советскими советниками в Анголе, Гвинее-Бисау, Конго, Мозамбике, Никарагуа, Эфиопии. Такие лица попадали под наблюдение контрразведки. Поэтому служебные и личные контакты между кубинскими и советскими офицерами были резко оборваны в 1989 году.

По экспертным оценкам, только через Анголу прошло около 400 000 кубинцев, а общую цифру кубинцев, участвовавших в заграничных миссиях специалисты оценивают в 550-600 тысяч. В том числе около 40 000 в разное время действовало в Эфиопии. В 1989 году кубинское правительство учреждает медаль «Por la Victoria Cuba-Etiopia», которой награждаются кубинские ветераны войны в Огадене. В 1993 году на Кубе создается «ассоциация бойцов кубинской революции», которая объединяет около 350 000 человек: от революционеров 1959 года до солдат, сражавшихся в Анголе и Эфиопии. В последние годы членам ассоциации выборочно разрешают публиковать воспоминания. Уже вышло несколько книг по войне в Анголе. Возможно, скоро дойдет очередь до Эфиопии.


 

В течение ноября-января в Адисс-Абебе, Текра, Диредава, Урсо, Дедеса с помощью кубинских и советских специалистов завершают подготовку пять пехотных дивизий, несколько отдельных танковых и механизированных бригад, артиллерийских дивизионов.

Значительно ужесточаются требования к дисциплине. Полевые трибуналы выносят смертные приговоры дезертирам и членовредителям. Оставление позиций без приказа считается изменой. Например, по личному приказу Мэнгысту расстреляны командир и политкомиссар пехотной дивизии за несанкционированный отход. С прибытием на фронт в середине января 1978 года первых бригад, прошедших цикл боевой подготовки, боеспособность эфиопской армии заметно возрастает.


Советский советник:

«Мы сразу заставили рыть окопы. Со скрипом, но пошло. Вечером приказываешь вырыть окоп, утром приходишь – ничего подобного. Выкопает малюсенькую ямку и сидит. А их начальству хоть бы что. Сначала офицеры смотрели на нас с недоверием и даже свысока! А как они стреляли! Спрячет голову, как страус, винтовку выставит и палит куда попало. Потом уж я прут длинный срезал: вижу, кто-то так стреляет, как перетяну по заднице! И матом по-амхарски еще врежу.

В общем, одним из первых наших уроков была стрельба. Взяли все образцы стрелкового оружия, прочистили, пристреляли. Собрали их руководство и попросили, чтобы выставили пехотное отделение. Эфиопы стреляли из М-16, мы вшестером – из «Калашниковых». И все попали с первого раза. Я глаза скосил – у эфиопов челюсти поотвисали. У них из одиннадцати человек попали только двое. Начальник штаба сразу: «Научите наших солдат так стрелять!» А оружия там было море. Над кроватью у меня всегда висели два автомата, под – ящик гранат, гранатомет. А с собой носил ТТ – хороший был пистолет, в руке сидел гораздо лучше «Макарова».

Также мы организовали боевое охранение, разведку, комендантскую службу, заставили рыть блиндажи, траншеи, огневые позиции. И теперь как сомалийская артиллерия начинала бить, солдаты сразу в них ныряли. Проходишь потом, улыбаются: «Никаких проблем, комрад Виктор!» Еще бы! До нас по сто человек убивало чуть не ежедневно! А как вырыли траншеи, в декабре – марте погибло от артобстрела только четверо. Обкатку танками делали. Офицеры сначала – ни в какую! Заставил. А потом им понравилось: по 5-6 человек прыгали в окоп, чтобы танк над ними прошел. Приходилось порой и танки вместо них водить. Там много таких дорог: с одной стороны – скала, с другой – пропасть. И как-то один танк ухнул вместе с десантом. Очень они боялись таких участков. Тогда я и еще два наших танкиста садились за рычаги и проводили по очереди всю колонну…»


Однако главную надежду эфиопские военное руководство возлагает на кубинские войска и советских специалистов. Оно понимало, что в эфиопских частях моральный дух остается сравнительно низким, а профессиональная подготовка – слабой. Тем не менее, такие соединения, как 3-я и 10-я пехотные дивизии эфиопской армии, постепенно приобретали стойкость и накапливали боевой опыт. Они уже более-менее научились вести оборонительный бой, им поручали удерживать самостоятельные участки в период концентрации сил для наступления. Но главной ударной силой становятся кубинские механизированные и танковая бригады.


Советский советник:

Кубинцы, в отличие от малохольных эфиопов, серьезные дисциплинированные бойцы. Воины. Поэтому ими, как водится, «затыкали дыры» на фронтах, причем всегда успешно (и не только в Эфиопии, вспомните также про Анголу).


Советский специалист:

Кубинцы «нашего» танкового батальона были грамотными, но абсолютно безбашенными ребятами. Они чурались грязной и тяжелой работы, например рытья танковых окопов и укрытий, действовали смело, но безрассудно, не оценив обстановку, часто наобум. Оказалось, что большая часть батальона – это свежее пополнение почти прямиком с Кубы, не имевшее ангольского опыта. Когда после прибытия на фронт мы принялись рыть себе укрытие, кубинцы ходили рядом и посмеивались. Вскоре батальон прямо в районе сосредоточения накрыло минометным огнем. Хотя упало всего несколько 120-мм мин, их осколки сбривали все подчистую. В батальоне буквально за три минуты появилось около десятка трупов. Это произвело на кубинцев тяжелое впечатление и подействовало отрезвляюще. Мы же в отрытом рядом с палаткой ровике отсиделись благополучно. С того дня все инженерные работы выполнялись кубинцами неукоснительно и с усердием.

Честно передав всю технику кубинцам, вплоть до последнего болта, мы обнаружили, что нахрен никому не нужны. Ведь мы были единственной группой советских офицеров, работавших в кубинских войсках! Нигде такого больше не было. Поэтому формально подчиняясь генералу Петрову, реально мы ни от кого никаких приказов и указаний не получали, действуя по своему усмотрению и по просьбам кубинского командования.

Хотя кубинцы относились к нам хорошо, нам не на чем было за водой или сигаретами съездить. Приходилось кормиться у них на полевой кухне, возникали и другие неудобства, связанные с отсутствием своего «угла» и транспорта. Каждый раз ходить на поклон к кубинцам нам надоело. Свои проблемы мы быстро решили после первого же боя с сомалийцами. Починили брошенные сомалийцами БТР-50ПК и ЗиЛ-157 с кунгом. Чуть позже сняли с разбитой легковушки кондиционер и приспособили его в БТР, превратившийся в наш «главный штаб». К окончанию командировки наша группа обросла техникой, заимев итальянский легкий грузовичок и японский джип.

В кунге возили мелкие дефицитные запчасти, а также запас продуктов и удравшего от сомалийцев повара-эфиопа из Джиджига, который прекрасно готовил любые блюда на трофейной походной печке. Этот повар оставался с нами и после освобождения города, вплоть до нашего отъезда, накормив напоследок обедом, подобного которому я не вкушал в самых шикарных ресторанах. На память мы оставили ему джип «Тойота» и кунг в придачу.


 

КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ

 

8 января 1978 года начинается воздушная операция по изоляции района боевых действий Харар, огневому поражению тыловых баз, артиллерии и бронетехники сомалийцев. Кубинские пилоты на Миг-17Ф и МиГ-21бис демонстрируют хорошую эффективность ударов по живой силе и транспортным колоннам сомалийцев.

Сомалийцы пытаются перехватить инициативу на земле и 22 января силами нескольких пехотных бригад при поддержки танков и артиллерии начинают второй штурм Харар. На рубеже высот вокруг города разгорелись ожесточенные бои. Главный удар сомалийские войска наносили из района Кемболча на Харамай с целью перерезать единственную дорогу, по которой поступало снабжение в Харар. Однако эфиопским и кубинским частям удалось остановить противника вблизи шоссе, связывающего Харар с Диредава. Большую роль в отражении наступления сыграли артдивизион 152-мм гаубиц и батарея БМ-21 «Град».


Советский специалист

Для кубинцев мы играли роль палочки-выручалочки на все случаи жизни. Кубинские офицеры хорошо знают тактику в пределах своей должности, умеют работать с людьми, но слабо разбираются в технике и вообще во всем, что выходит за пределы их должностных обязанностей. Например, командир батальона возможности артиллерии и авиации представляет очень туманно, методы стрельбы подразделением на большие дальности не знает совсем, с объемом и периодичностью технического обслуживания не знаком, и так далее. Когда советский танкист предсказывает продолжительность начавшегося огневого налета артиллерии, потом лезет в танк и сам регулирует привод механизма выброса стреляных гильз, тут же предупреждает о необходимости подтянуть гусеницы, у кубинского комбата глаза становятся квадратными. Командир и начальник штаба бригады к таким «фокусам» относятся спокойнее, они учились на академических курсах в СССР и «русские» танкисты для них не в диковинку.

Нас распределили группами по 3-4 человека по батальонам, часть старших офицеров осталась при штабе бригады. Пока бригада действовала целиком, мы каждый вечер собирались вместе, обменивались мнениями, ужинали, пели песни. В обычай вошел двукратный прием пищи: утром и вечером. Днем перекусывали чем придется, на ходу. Особенно тщательно следили за чистотой воды, поскольку всякой гадости в Эфиопии было сверх всякой меры. Увидев в Диредава больного амебной дизентерией, с тех пор всю жизнь обеззараживаю воду любыми доступными способами.


 

24 января 1978 года объединенная группировка в составе 35 бригад (270 танков, в том числе 120 Т-62), при поддержке 46 самолетов фронтовой авиации и 162 орудий начинает наступление против сомалийских войск (25 бригад, 135 танков, 100 БТР, 270 орудий ПА) с позиций южнее Харар. В этом районе наступление развивается медленно, с темпом 2-3 километра за сутки.

2 февраля переходят в наступление во фланг сомалийской группировке три пехотные, механизированная и танковая бригады из района Урсо – Диредава в направлении Арева. Во главе наступления движется бронированный таран из 120 танков Т-62 кубинской танковой бригады. Одновременно на пути снабжения в тылу сомалийской группировки вертолетами высаживается десант численностью около роты, с несколькими БМД и БРДМ. Внезапность действий, подкрепленная сокрушительным танковым ударом и сильной огневой поддержкой с воздуха, привела к разгрому сомалийской группировки буквально за двое суток. Только на этом направлении сомалийцы потеряли свыше 1 тыс. человек, 42 танка, более 50 артиллерийских орудий. Всего в боях под Харар сомалийцы потеряли около 4000 человек убитыми, ранеными и пленными, 57 танков. Главную ударную силу наступающих войск составляли две механизированных и танковая бригада кубинской армии, что обусловило быстрый успех.


Советский специалист

Ранним утром 2 февраля 1977 года в районе Арева впервые пошел в танковую атаку, напросившись на место наводчика в экипаже командира роты. Внешне все выглядело как на учениях: развертывание в предбоевые порядки, потом в боевую линию, столбы артиллерийских разрывов впереди наступающих танков. Разница была в том, что в прицел наблюдал вспышки выстрелов противотанковых орудий и закопанных танков противника. Во время атаки вражеские артиллеристы накрыли танки заградительным огнем, из которого мы быстро вышли, не имея потерь.

Ночью прошел сильный дождь, поэтому разрывы снарядов и гусеницы танков пыль не поднимали, но видимость была средней. Сильно мешали испарения, поднимавшиеся от земли. В прицеле все искажалось и плыло. Открыли огонь с ходу по вспышкам выстрелов ПТО осколочно-фугасным снарядами со снятым колпачком, дальность стрельбы была около полутора километров. Хорошо замаскированные орудия были сначала почти незаметны, но после нескольких выстрелов маскировка с них слетела, пороховые газы выбили хорошо заметные пятна на земле у дульного тормоза. Танки перешли на беглый огонь и за несколько минут задавили всю противотанковую артиллерию.

Когда танки приблизились к окопам метров на триста-четыреста, сомалийская пехота побежала в тыл. Танки ее не преследовали, встали перед окопами в ожидании своей пехоты, которая на БТР-60 далеко отстала. Кубинцы так сделали специально, чтобы вызвать на танки огонь артиллерии с закрытых огневых позиций, затем уничтожить артиллерию ударами авиации и тогда уже пускать пехоту. Все получилось как задумывалось. Потерь в бригаде не было, танки сработали отлично. Вот только наружное оборудование сильно посекло осколками 130-мм снарядов. Практически не осталось целых ящиков ЗИП, побило много прожекторов «Луна», поломало несколько пулеметов ДШК. Некоторые экипажи не сняли перед атакой пополнительные маслобаки, их по закону подлости тоже пробило. «Мой» ротный матерился по этому поводу по-испански и по-русски, при этом слово «мьерда» было самым мягким выражением.


 

Эфиопские Т-62 были в советской стандартной (зеленой) окраске, никакой камуфляж не наносили. Да в нем и не было необходимости. Через трое суток все танки были покрыты слоем грязи и пыли под цвет типичного краснозема. Нумерация сквозная побатальонно: 100-е, 200-е, 300-е и 400-е. Номера нарисованы белой краской по бортам башни.

Не выдержав удара, с утра 3 февраля сомалийцы поспешно отходят в направлении Джиджига, где ими были заранее подготовлены оборонительные позиции. Отступление сомалийской армии на глубину около 50 км проходит не слишком организовано. На дорогах остается много брошенной неисправной техники, значительные трудности возникают со снабжением войск ГСМ и продовольствием. К тому же в воздухе господствует эфиопская авиация, время от времени нанося чувствительные удары по колоннам войск. 5 февраля под угрозой охвата сомалийцы без боя оставляют Айша, а уже 9 февраля первый эшелон с грузами приходит из Джибути в Адисс-Абеба.

В первых наступательных боях доказали свое превосходство танки Т-62, которые обеспечили прорыв обороны под Харар, уничтожив не менее 15 танков. Основная противотанковая пушка сомалийской армии Д-48 оказалась неэффективной против советских же танков. Поразить танки Т-54/55 и Т-62 она могла только в борт. Четыре батальона Т-62 танковой бригады на благоприятной местности использовались как ударный кулак. Используя преимущество в вооружении, Т-62 уничтожали сомалийские танки и артиллерию на дальностях свыше 1500 метров, оставаясь практически неуязвимыми. Однако поражение окопанной пехоты и укрытых огневых точек требовало повышенного расхода осколочно-фугасных боеприпасов. Эффективность огня по таким целям оказалась ниже ожидаемой.


Кубинский офицер:

Танки Т-62 – самое могущественное оружие в этой войне. Я бы сказал, что это вообще самое полезное вооружение сухопутных войск. Их роль здесь и сейчас даже больше, чем кавалерии у наших предков. Без этих танков мы бы застряли здесь на несколько лет, как в Анголе.


 

Примечание

 

Советский советник: полковник в отставке К., закончил Харьковское гвардейское танковое училище, Военную академию бронетанковых войск. В 1977 году – майор, начальник штаба полка в САВО. С декабря 1977 года по декабрь 1979 – советник начальника штаба механизированной бригады эфиопской армии.

Советский специалист: полковник запаса М., закончил Казанское высшее танковое училище, Военную академию бронетанковых войск. В 1977 году – лейтенант, командир взвода. С декабря 1977 года по март 1978 – специалист при кубинской танковой бригаде в Эфиопии.

Кубинский офицер: приводятся высказывания кубинских офицеров, воевавших в составе кубинской танковой бригады в январе – марте 1978 года.

 


Конец 1-й части

См. продолжение на 2-й странице >>>


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru