Вопрос о создании танков с ракетным вооружением впервые поставил заместитель председателя Совета Министров СССР В.А.Малышев на совещании с представителями танковой промышленности 31 января 1956 г. Сама по себе идея оснащения танков ракетным вооружением была не новой. Еще в 1930-е гг. на танках БТ в порядке эксперимента устанавливались пусковые устройства для крупнокалиберных реактивных снарядов (PC). В ходе Великой Отечественной войны база легкого танка Т-60 использовалась для установки реактивной системы залпового огня (РСЗО); проводилась работа по оснащению тяжелых танков КВ-1К короткой танковой реактивной артиллерийской системой (КАРСТ), однако она так и осталась на стадии изготовления опытного образца. У союзников некоторые американские танки «Шерман» имели реактивные системы в качестве дополнительного вооружения. Все эти работы по вооружению танков ракетным оружием заключались в установке на них неуправляемых PC типа ЭРС-132.
Однако, задавая вопрос начальникам танковых конструкторских бюро: «Кто из вас занимается установкой ракет в танки?», В.А.Малышев имел в виду новое поколение вооружения, а именно: управляемые противотанковые реактивные снаряды – ПТУРС, сочетавшие высокую вероятность поражения цели и огромную величину бронепробиваемости кумулятивной боевой части (КБЧ).
Первые ПТУРСы разработали в 1944 – 1945 гг. в Германии, а уже к концу 1950-х гг. их имели на вооружении армии всех развитых стран. Дальность стрельбы ПТУРСами составляла до 6 км, толщина пробиваемой ими монолитной стальной броневой защиты доходила до 600 мм. Новым противотанковым средством тут же попытались вооружить и танки. В 1959-м французские инженеры первыми в дополнение к 75-мм пушке своего легкого танка АМХ-13 оснастили его целой батареей из четырех ПТУРСов типа SS-11. К началу 1960-х гг. подобным дополнительным вооружением были оснащены английские танки «Конкэрор». Установки ПТУРСов размещались также и на бронетранспортерах – французском «Гочкис», американских М59 и М113. В силу сложности перезарядки пусковой установки (ПУ) все они оснащались батареями ПТУРС по типу многоствольных РСЗО.
Уже в 1950-е гг. считалось, что ПТУРСы должны либо дополнять обычное танковое вооружение, либо размещаться на подвижных установках для усиления противотанковой обороны как пехотных, так и танковых подразделений.
Бурное развитие ПТУРС в те годы даже привело некоторых политических и военных деятелей к мысли о том, что эпоха танков заканчивается, что послужило пищей ошибочным выводам в направлении развития отечественного танкостроения. Были прекращены опытно-конструкторские и научно-исследовательские работы, которые обещали существенно раньше подойти к созданию основного боевого танка, развитию его ракетно-пушечного вооружения.
В начале августа 1956 г. В.А.Малышев вновь провел повторное совещание по «ракетной» теме, пригласив на него представителей промышленности, Главного бронетанкового и Главного ракетно-артиллерийского управлений. На этом совещании В.А.Малышевым всем присутствующим уже конкретно была поставлена задача: совместными усилиями создать полностью бронированные гусеничные машины, вооруженные ПТУРС. Все заинтересованные лица должны были собраться в рабочем порядке и подготовить проект совместного Постановления ЦК КПСС и Совета Министров. Основным условием было: ракетное вооружение должно находиться под броней. Это исключало применение многоствольных ПУ и требовало установки специальных автоматов заряжания.
Л.Н.Карцев, бывший главный конструктор танкового КБ (отдел 520) в Нижнем Тагиле, в своей книге «Моя судьба – Нижний Тагил» вспоминал об этих годах так: после того совещания «началось группирование разработчиков. Несмотря на нежелание А.А.Морозова заниматься новым делом, именно к нему первому подключили разработчиков ракет. Ж.Я.Котин, наоборот, загорелся желанием установить ракеты в танк. Ему тоже подобрали соисполнителей. Организовали команду и главному конструктору Челябинского тракторного завода П.П.Исакову. Один я остался не у дел. На меня просто «не хватило» фирм-разработчиков ракет. Я, естественно, разволновался и стал было вслух возмущаться дискредитационным отношением ГБТУ к нашему КБ. Неожиданно сидящий рядом неизвестный мне человек проговорил: «А давайте-ка попробуем и мы с вами!». Этим человеком оказался Александр Эммануилович Нудельман, известный конструктор авиационного автоматического вооружения военных лет, который решил перепрофилировать свое КБ на создание противотанковых ракет. Он попросил подключить к нему консультантом по системе управления будущей ракетой фирму академика А.А.Расплетина.
Задуманное В.А.Малышевым Постановление Совета Министров СССР оформлялось долго и вышло в свет только в мае 1957 года, уже после его смерти».
А.А.Морозов, скептически относившийся к идее «ракетного» танка, от выполнения задания фактически устранился. Челябинцы и ленинградцы отнеслись к делу более заинтересованно и попытались создать «ракетные танки» (на этом названии настаивал Ж.Я.Котин) на базе своих экспериментальных машин (объекты 757, 772, 775 и 282, 286, 277, 278). Однако тройная нагрузка – одновременная доводка танка и установка принципиально нового вооружения с автоматами перезарядки – оказалась для них непосильной. Все разработанные этими коллективами ракетные танки так и не вышли за рамки создания опытных образцов.
Единственным, принятым на вооружение и изготавливавшимся серийно, стал ракетный танк ИТ-1, созданный в КБ Уральского вагоностроительного завода им. Ф.Э.Дзержинского в Нижнем Тагиле под руководством Л.Н.Карцева.
При организации работы по новому направлению в КБ Уралвагонзавода было принято решение создавать ракетный танк на базе серийного, а вместо пушки установить ракетное вооружение, разместив его в заново спроектированном боевом отделении.
Основными соисполнителями по управляемому ракетному вооружению на первоначальном этапе были ОКБ-16 и КБ-1, возглавлявшиеся А.Э.Нудельманом и А.А.Расплетиным. Впоследствии всю работу по системе управления танковым управляемым реактивным снарядом (ТУРС) вело КБ-1 Государственного комитета по радиоэлектронике под руководством А.А.Расплетина, Главным конструктором всего ракетного комплекса был назначен А.И.Богданов; системой управления комплекса занимался Ю.П.Яковенко, снарядом – Д.Л.Томашевич, кроме которого наряду с КБ-1 работы велись и в ЦКБ-14 (КБ приборостроения) под руководством главного инженера Б.И.Худоминского. Прицельные устройства для комплекса разрабатывались в ЦКБ-393 (ЦКБ КМЗ). Работы по комплексу ракетного управляемого вооружения, получившему название «Дракон», проводились в рамках темы № 2.
Первоначальный проект ракетного танка, получивший обозначение «Объект 150», разработали на базе инициативного опытного экземпляра (образца) среднего танка «Объект 140», с использованием узлов и агрегатов моторно-трансмиссионного отделения (МТО) серийного среднего танка Т-54. Проект был готов в декабре 1957 г. Впоследствии, ввиду отказа КБ от продолжения работ по опытному танку «Объект 140» (единственный образец которого изготовили в 1958 г.), дальнейшие работы по истребителю танков продолжили применительно к базе серийно изготавливаемого заводом танка Т-55. Затем ракетный танк был переведен на базу Т-62, к разработке которого нижнетагильцы приступили в конце 1958 – начале 1959 г.
Согласно выполненному техническому проекту новый танк имел только ракетное вооружение – выдвижную ПУ с боекомплектом из 15 ТУРС 3М7 «Дракон», 12 из которых размещались в автоматизированной укладке, осуществлявшей перемещение и подачу снарядов к ПУ. Полуавтоматическая система наведения ракеты с передачей команд по радиолучу обеспечивала ведение огня во время движения танка и поражение целей на дальности от 300 до 3000 м.
ТУРС был выполнен по аэродинамической схеме «утка» и комплектовался пусковой рейкой-контейнером массой 15 кг. Он состоял из КБЧ с головодонным пьезоэлектрическим взрывателем мгновенного действия с дистанционным взведением; аппаратурного отсека, в котором располагались станция ВС-А приема команд управления, автопилот, блок питания, воздушно-арматурный блок (ВАБ) и рули; двухкамерного двигателя; стабилизаторов и блока трассеров.
Через 1 – 1,5 с после старта ТУРС донный предохранительно-детонирующий механизм был готов к работе для подрыва КБЧ. Если при промахе и падении снаряда на грунт КБЧ не срабатывала, то она подрывалась через 35 – 45 с после старта от самоликвидатора. Кроме того, КБЧ имела антиклевковое устройство, предохранявшее ее от подрыва при падении ТУРС в непосредственной близости от танка.
Станция ВС-А предназначалась для приема высокочастотных сигналов-команд и преобразования их в управляющие напряжения низкой частоты для корректировки автопилота по курсу и высоте.
Автопилот состоял из гироскопического блока и двух рулевых машинок. Поскольку в полете снаряд вращался с частотой 2 Гц, то гироскопический блок раскладывал курсовые и высотные команды по рулевым машинкам в соответствии с углом поворота снаряда.
ВАБ обеспечивал питание рулевых машинок сжатым воздухом и разарретирование гироскопического блока. ВАБ состоял из стального баллона, редуктора и электрозапала. Давление воздуха в баллоне составляло 220 кг/кв.см, оно редуцировалось до 10 кг/кв.см, с которым воздух поступал к рулевым машинкам и гироскопу при поджоге электрозапала по команде «Пуск».
Блок питания предназначался для обеспечения электроэнергией станции ВС-А и автопилота; он состоял из трех батарей типа Т-170М с полупроводниковым стабилизатором напряжения постоянного тока.
Стартовый двигатель за 0,4–0,9 с разгонял ТУРС до скорости 217 м/с, а маршевый поддерживал ее постоянной на траектории в течение 12 – 15 с.
Кольцевой блок трассеров размещался вокруг сопла и обеспечивал работу обратной световой линии связи с истребителем танков. Он состоял из пяти сегментных дневных и двух сумеречных трассеров: первые использовались в дневных условиях, вторые – только в сумеречных. Переключение осуществлялось в танке изменением полярности поджига.
К положительным качествам проекта машины относились: использование основных узлов МТО серийного танка Т-55, плотная компоновка боевого отделения, хорошая защищенность лобовой части брони, оборудование машины системами ОПВТ, ПАЗ и термическая дымовая аппаратура (ТДА), уменьшение общей высоты машины, по сравнению с серийным танком Т-55. Достоинством разработанной системы управления являлась высокая траектория снаряда на основном участке полета, исключавшая удар снаряда о местные препятствия.
Однако комплексу управляемого вооружения были присущи и некоторые недостатки. Прежде всего, они были связаны с большими габаритами снаряда при сложенном (1250x230x230) и раскрытом оперении (размах оперения 850 мм), которые вызывали трудности при размещении снаряда в машине, проектировании системы механизации, старта и др. Кроме того, это привело к увеличению высоты линии огня. В связи с этим обстоятельством был поставлен вопрос о необходимости исследований возможности старта снаряда «Дракон» со сложенным оперением.
Другим недостатком было наличие у каждого снаряда тяжелой направляющей рейки-контейнера массой 15 кг, сбрасываемой с ПУ после выстрела. Это обстоятельство увеличивало массу машины на 225 кг (соответственно уменьшало боекомплект). Расположение на крыше башни слабо бронированных узлов, включая ПУ, повышало их уязвимость от огня противника как в походном, так и в боевом положении: при старте ничем не защищенный снаряд около 6 с находился на линии огня на высоте 2438 мм, что могло привести к его поражению осколками, пулями и т.д. Кроме того, в случае отказа в работе элементов ТУРС в боевых условиях производился его сброс с ПУ в сторону (то есть дорогостоящий снаряд попросту выбрасывался), что было нерационально, так как отказ мог быть вызван незначительными, легко устраняемыми дефектами.
Необходимость стабилизации ТУРС на ПУ по углу крена привела к значительному усложнению ПУ и к уменьшению надежности ее работы, а крепление механизированного стеллажа и ряда блоков аппаратуры управления снарядом на корпусе башни уменьшало надежность их боевой работы при попадании снаряда в башню. Кроме того, в проекте не была предусмотрена система ручного заряжания ПУ, и в случае выхода из строя механизации заряжания по каким-либо причинам экипаж машины не мог использовать основное вооружение танка. Наличие не полностью механизированного боекомплекта ТУРСов (три снаряда находились в носовой укладке) привело к тому, что перегрузка их в механизированный стеллаж была возможна лишь при определенном положении башни.
Конструкторам КБ-1 и ЦКБ-14 пришлось изрядно потрудиться над разработкой надежной и эффективной системы управления ракетой. Тагильчане же под руководством Л.Н.Карцева основное внимание в своей работе уделяли созданию оригинальной литой низкопрофильной башни и непосредственно самого боевого отделения.
Первый опытный образец ракетного танка практически полностью собрали к середине 1960 г. В июне 1960 г. «Объект 150» направили на полигон в Кубинку, а оттуда заводской образец танка доставили в Капустин Яр в Астраханской области, где 22 июля того же года его вместе с другими новыми образцами вооружения показали на полигоне членам правительства во главе с Н.С.Хрущевым.
После демонстрации машины правительству начался длительный (в течение трех лет) процесс отладки и доводки различных систем, в первую очередь – системы управления ракетой. Наряду с совершенствованием «Объекта 150» на базе среднего танка Т-62 в 1961 – 1962 гг. в КБ нижнетагильского завода под руководством Л.Н.Карцева был разработан и изготовлен опытный образец на базе среднего танка «Объект 167» с повышенными свойствами защиты от оружия массового поражения. Предполагалось, что на вооружение Советской Армии будет принят не средний танк Т-62, а новый, более совершенный – «Объект 167», исходя из этого «Объект 150» и был переведен на базу этого танка. Но планам нижнетагильцев не суждено было сбыться. Ввиду отказа правительства принять танк «Объект 167» на вооружение дальнейшие работы по ракетному танку «Объект 150» на его базе были прекращены и продолжены над машиной на базе среднего танка Т-62.
В апреле 1964 г. два опытных экземпляра танка передали на совместные испытания, во время которых произвели 94 управляемых пуска ТУРС «Дракон». Во время очередного показа военной техники 11 сентября 1964 г. ракетный танк «Объект 150» приятно поразил Н.С.Хрущева – три ТУРСа с дистанции 3000 м уничтожили одну за другой три мишени (из танка стрелял молодой офицер НИИБТ полигона Г.Б.Пастернак).
В марте 1965 г. завершили государственные испытания комплекса управляемого вооружения «Дракон» в полигонных условиях и провели тактические войсковые учения. Стрельбы из танка «Объект 150» проводились в широком диапазоне дальности и различных условиях: с места и с хода, при движении по различным трассам, по неподвижным и подвижным целям различных типов, в различных метеоусловиях и во все времена года. В качестве мишеней использовали щитовые (лобовая и боковая проекция) корпуса танка, телеуправляемый танк и наклонный броневой щит для оценки бронепробиваемости.
Сравнение результатов стрельб по неподвижным и движущимся целям при стрельбе с места и с хода показало, что скорость движения цели и скорость самого стреляющего танка мало влияли на эффективность стрельбы. Вероятность попадания в телетанк в различных условиях составила 0,889. В процессе эксплуатации, ходовых и стрельбовых испытаний было установлено, что основные параметры комплекса вооружения сохраняли устойчивость. В условиях высоких температур окружающего воздуха ракетное вооружение работало надежно, а радиолиния передачи команд комплекса показала устойчивость к воздействию организованных помех.
Учитывая положительные итоги контрольных испытаний, комиссия, возглавляемая Главным маршалом бронетанковых войск П.П.Ротмистровым, рекомендовала принять «Объект 150» на вооружение Советской Армии. Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3.09.1968 г. и Приказом Министра обороны СССР от 6 ноября 1968 г. танк «Объект 150» с комплексом «Дракон» был принят на вооружение под названием «истребитель танков ИТ-1».
Большой вклад в разработку и создание опытных образцов, а также освоение в серийном производстве ИТ-1 внесли многие конструкторы, исследователи и рабочие опытного производства: заместители главного конструктора И.С.Буш-нев и В.Н.Венедиктов, Ю.А.Кипнис-Ковалев, Е.Е.Кривошея, В.М.Быстрицкий, В.И.Этманов, Г.Г.Останин, Н.Г.Изосимов, Ю.Г.Ганчо, А.Н.Скорняков, О.А.Добисов, М.Г.Кизин и многие другие. Главному конструктору Л.Н.Карцеву за эту работу было присвоено звание лауреата Государственной премии.
Уральский вагоностроительный завод им. Ф.Э.Дзержинского изготовил первые серийные ИТ-1 в 1968 г. и продолжал их выпуск малыми сериями по 1970 г. Всего за годы серийного производства было выпущено 220 машин. Истребители танков поступили на вооружение отдельных батальонов, один из которых находился в Белорусском, другой – в Прикарпатском военных округах.
В процессе испытаний и эксплуатации комплекс показал высокую надежность (до 96,7%). Но при всех своих достоинствах истребитель танков оказался сложным и в производстве, и в эксплуатации. Его конструктивные недостатки (большие габариты, масса аппаратуры правления в танке составляла 520 кг, устаревшая элементная база, большая мертвая зона и т.д.) и отсутствие пушки на танке послужили причиной снятия ИТ-1 с производства в 1972 – 1973 гг.
После снятия истребителя танков с вооружения его базу использовали для производства танковых тягачей БТС-4В. Переоборудование танков ИТ-1 в тягачи БТС-4В осуществлялось на заводах капитального ремонта ГБТУ МО.
Однако, несмотря на снятие с вооружения танка ИТ-1, во ВНИИ трансмаше под руководством В.С.Старовойтова прорабатывался вопрос о целесообразности перевода танкового ракетного комплекса «Дракон» на базу танка Т-64А с одновременным улучшением характеристик комплекса. Но при этом выяснилось, что подготовка по установке данного комплекса вооружения могла быть завершена не ранее 1972 г., когда он уже не сможет конкурировать с перспективными ТУРС.
Работа, выполненная конструкторами КБ Уралвагонзавода во главе с Л.Н.Карцевым в содружестве с коллективами КБ-1. ЦКБ-14, ЦНИИ-173 и другими организациями, не прошла даром. Использование опыта создания комплекса управляемого вооружения «Дракон» и других противотанковых комплексов, а также необходимость повышения у основного вооружения отечественных танков дальности поражения привели конструкторов к созданию ракетно-пушечных танков Т-64Б, Т-80Б, Т-72Б и их модификаций. Установка в качестве основного оружия пусковой установки с комплексами управляемого вооружения «Кобра», «Рефлекс» и «Свирь» обеспечила возможность поражать современную бронетанковую технику вероятного противника с дальности 4–5 км. А создание комплексов управляемого вооружения «Шексна» и «Бастион» позволили провести модернизацию отечественных танков первого послевоенного поколения Т-54, Т-55 и Т-62, повысив их огневые возможности до уровня танков второго послевоенного поколения. Кроме того, в последние годы на вооружение Российской армии приняты боевые машины, созданные на базе легкобронированного тягача многоцелевого назначения МТЛБ и боевой машины пехоты БМП-3 с использованием новых принципов управления и новейших достижений в области элементной базы – противотанковые управляемые ракетные комплексы «Штурм-С» и «Хризантема». Однако они уступают истребителю танков ИТ-1 по уровню защищенности и по возможности ведения огня с хода. Этим требованиям наиболее полно отвечает вновь разработанная боевая машина поддержки танков – БМПТ, в комплекс вооружения которой входит аналогичное противотанковое оружие. Название этой машины говорит о ее назначении само за себя.
Конструкторы Уралвагонзавода им. Ф.Э.Дзержинского, преодолев многочисленные трудности, создали принципиально новую боевую машину ИТ-1 – первый отечественный танк с высокоточным вооружением.
 |
 |
 |
 |
 |
Истребитель танков представлял собой закрытую боевую гусеничную машину, имевшую мощное ракетное вооружение, надежную броневую защиту и высокую маневренность, предназначенную для поражения танков противника и других подвижных и неподвижных бронированных целей вероятного противника на дальностях до 3 км.
Компоновка машины – классическая. Экипаж состоял из трех человек: командир танка, наводчик-оператор и механик-водитель. Экипаж, вооружение, оборудование и агрегаты танка размещались в бронекорпусе и башне в трех отделениях: управления, боевом и МТО.
Отделение управления находилось в носовой части корпуса машины. В нем, справа от сиденья механика-водителя, располагались три топливных бака изменяемой емкости (без гнезд для артиллерийских выстрелов): передний бак, правый бак и левый бак-стеллаж. В отличие от танка Т-62, средний топливный бак в ИТ-1 не устанавливался. В левом баке-стеллаже размещались аккумуляторные батареи. Над правым топливным баком к корме корпуса крепился нагнетатель фильтровентиляционной установки системы ПАЗ. Внизу по бортам проходили тяги приводов управления.
Над сиденьем в крыше корпуса имелся люк механика-водителя, закрывавшийся поворотной броневой крышкой. Впереди люка устанавливались два призменных смотровых прибора наблюдения. Для вождения танка ночью мог устанавливаться ночной подсветочный прибор наблюдения ТВН-2 в двух положениях: по-походному или по-боевому (вместо левого прибора 54-36-5сб-БМ).
За сиденьем механика-водителя на днище корпуса размещался ящик с инструментом и находился люк запасного выхода, на крышке которого крепилась пехотная лопата. По днищу отделения управления проходили торсионные валы подвески.
Боевое отделение истребителя танков находилось в средней части корпуса и башне машины. Его компоновка и оборудование кардинально отличались от боевого отделения танка Т-62. Внутри башни по центру располагалась система заряжания и пуска (СЗП), состоящая из механизма заряжания (механизированный стеллаж с ТУРС) и ПУ с электрооборудованием и цепями пуска. На каркасе механизма заряжания, слева, было установлено сиденье командира, справа – сиденье наводчика-оператора. На внешних сторонах каркаса крепились некоторые из блоков станции наведения, стабилизатора и прицелов. В передней части башни, в коробчатом основании, устанавливалась станция наведения, под ней – ее передатчик. Впереди сиденья командира на каркасе механизма заряжания монтировались: блок питания снаряда, блок выверки прицела, распределительный щиток. Впереди слева от этого сиденья устанавливались пулемет ПКТ и баллоны системы очистки защитных стекол входных окон прицелов. Слева от командира располагалась радиостанция Р-123 и над ней – аппарат № 1 танкового переговорного устройства (ТПУ).
Впереди оператора, справа от стеллажа, устанавливался дневной прицел. Правее – ночной прицел, блоки устройства выработки команд и шифратор, пульт наводчика-оператора и три диссекторных блока устройства съема координат. Справа от оператора на башне крепился пульт оператора и над ним – указатель положения башни. Левее дневного прицела устанавливался редуктор стабилизатора вооружения по вертикали с исполнительным двигателем. Сзади сиденья оператора-наводчика располагались блоки формирования управляющих напряжений устройства съема координат (УСК) станции управления 1С7 и стопор башни.
Снаружи в передней части башни, над передатчиком, монтировалась антенна станции управления, а на задней части башни (на машинах первых выпусков) устанавливался чувствительный элемент датчика ветра. Слева в крыше башни находилась командирская башенка с люком с системой командирского целеуказания, четырьмя призменными приборами наблюдения Л-36.65сб-2Б и комбинированным для дневного и ночного наблюдения прибором ТКН-3, над которым устанавливался осветитель ОУ-ЗКГ.
Справа в крыше башни размещался люк наводчика-оператора; перед ним устанавливался один призменный прибор наблюдения Л-36.65сб-2Б. Позади люка располагался лючок для трубы ОПВТ. Между люками командира и наводчика-оператора находился люк выдачи ПУ. Слева, на передней части башни установлены осветитель Л-2Г ночного прицела и фара Ф-125.
На днище корпуса истребителя танков, по оси вращения башни, монтировались вращающееся контактное устройство ВКУ-330 и погонное устройство механизма заряжания.
У левого борта корпуса размещался подогреватель. На этом же борту находились запасные головки ночного и дневного прицелов, запасная призма прибора командира, кнопка ручного включения системы НПО и бачок для питьевой воды.
На правом борту крепились: ящик укладки прибора ТВН2, автомат АК-47, коробка автономного дегазационного комплекта, огнетушитель ОУ-2, сигнальный пистолет, передняя рама осветителя ОУ-3КГ.
У перегородки МТО размещались три ТУРС 3М7, семь магазинов-коробок к пулемету и сумка с ЗИП пулемета ПКТ.
МТО располагалось в кормовой части корпуса и было отделено от боевого отделения герметичной перегородкой. В нем размещались: двигатель, с обслуживающими системами, агрегаты трансмиссии с приводами управления, вентилятор системы охлаждения, противопожарное оборудование (ППО). По днищу корпуса в МТО проходили торсионные валы подвески.
Вооружение танка состояло из управляемого ракетного комплекса 2К4 «Дракон» (основное оружие) и 7,62-мм пулемета ПКТ (вспомогательное оружие).
В комплекс управляемого вооружения входили: СЗП, дневной 1-ОП2 и ночной 1ПН12 прицелы, станция наведения, радиоуправляемые ТУРС 3М7, а также средства подготовки и контроля вооружения.
ПУ с автоматическим заряжанием монтировалась внутри боевого отделения и выдвигалась на время выстрела из башни через специальный люк в крыше. Углы наведения ПУ по вертикали составляли от минус 9 до плюс 17°, а спаренного с ней пулемета от минус 6 до плюс 17°. Наведение по горизонту осуществлялось поворотом башни. Время перевода ПУ из походного положения в положение готовности, определявшееся временем раскрутки гироскопов, достигало 1 – 1,5 мин, из положения готовности в боевое – 6 с. Время непрерывной работы комплекса составляло 4 ч.
Люлька ПУ, дневной и ночной прицелы, зеркала дальномера, антенны наведения снаряда, пулемет ПКТ и осветитель ночного прицела стабилизировались в вертикальной плоскости, а башня – в горизонтальной плоскости.
Для слежения и наведения ракетьы на цель, а также для стрельбы из пулемета ПКТ использовался монокулярный перископический со стабилизированным полем зрения в двух плоскостях дневной прицел 1-ОП2, имевший 8-кратное увеличение и угол зрения визуальной ветви прицела 9°.
Для стрельбы ночью применялся подсветочный, электронно-оптический монокулярный перископический со стабилизацией поля зрения в вертикальной плоскости прицел 1ПН12 с 7,3-кратным увеличением и полем зрения визуальной ветви 4°. Он устанавливался в башне справа от прицела 1-ОП2. В качестве источника инфракрасного света использовался прожектор Л-2Г с ИК-фильтром. Осветитель Л-2Г и головное зеркало прицела 1ПН12 с помощью системы рычагов были связаны со стабилизированным валом.
Наведение на цель, производство выстрела и удержание вершины прицельной марки на цели осуществлялись с помощью пульта управления дневного прицела 1-ОП2.
Защитные стекла прицелов имели электросистему обогрева.
Оператор, выбрав цель и удерживая ее в перекрестье прицела, нажимал кнопку, производя пуск ТУРС, и удерживал перекрестье на цели до попадания ТУРС в цель. В момент пуска перед входным окном прицела автоматически в течение 1,5 с устанавливалась воздушная завеса.
Оптические прицельные устройства обеспечивали максимальную дальность стрельбы днем – 3 км, ночью с места – 1–1,5 км (минимальная от 400–600 м). Минимальная дальность стрельбы днем составляла 300 м.
Наведение стабилизированной ПУ (башни) осуществлялось совместно с наведением линии прицеливания (ЛП) дневного прицела с помощью пульта управления. Наведение ЛП производилось: в вертикальной плоскости – поворотом рукоятки пульта управления относительно горизонтальной оси, в горизонтальной плоскости – поворотом корпуса пульта вокруг вертикальной оси. Необходимая величина скорости наведения вверх или вниз, вправо или влево достигалась поворотом рукояток пульта на определенный угол от нейтрального положения. Чем больше был угол отклонения рукояток, тем больше была скорость наведения.
После схода ракеты ПУ автоматически убиралась в башню.
Пулемет ПКТ устанавливался в левой стороне башни. Заряжание пулемета осуществлялось только при угле возвышения более 3° командиром машины. Непоражаемое пространство перед танком при стрельбе из пулемета составляло 25 м.
Полуавтоматическая радиосистема управления ТУРС обеспечивала наведение на одной из 14 комбинаций из семи частот и двух кодов, что позволяло вести одновременную стрельбу из нескольких истребителей танков на всех дистанциях, как с места ночью, так еще и с ходу – в дневных условиях. В качестве запасного варианта наведения предусматривалось ручное управление при визуальном наблюдении оператором цели и ТУРС.
Съем координат снаряда обеспечивался каналами А и Б днем и каналом В – в ночных условиях.
Канал А (грубого сопровождения) обеспечивал захват, сопровождение снаряда на ближней дистанции (до 500 м) и ввод его в зону канала Б. Канал Б (точного сопровождения) обеспечивал захват и сопровождение снаряда на дальней дистанции (от 300 м и дальше). Канал В обеспечивал захват и сопровождение снаряда на всей дистанции. В каждом канале использовалось по одному диссекторному блоку. На три канала устройства съема координат имелись два блока формирования управляющих напряжений. Один из блоков работал на двух каналах: либо в А – (днем), либо в В – (ночью). Другой блок работал только в Б.
Излучение сверхвысокочастотных сигналов команд управления в направлении ТУРС производилось плоской передней антенной. Она устанавливалась на лобовом скате башни танка, и направление ее излучения стабилизировалось в двух плоскостях: в горизонтальной – вместе с башней и в вертикальной – специальным устройством. Антенна была выполнена в виде направляющей системы, состоящей из стальной плиты с излучателями и подвижной пластины, между которыми находилась замедляющая пластина, которая уменьшала фазовую скорость высокочастотных колебаний в направляющей системе. Стальная плита толщиной 20 мм имела излучающие отверстия диаметром 7 мм, внутри которых были впаяны скрутки. Для увеличения электрического размера отверстий, а также для герметизации плиты отверстия были залиты диэлектриком.
Направление схода ТУРС при старте отличалось от линии прицеливания в вертикальной плоскости на 3°20′, в горизонтальной плоскости – зависело от скорости ветра. Первые 0,5 с ТУРС не управлялся. Ветер (из-за парусности оперения ТУРС) и сила тяжести снаряда выводили его на линию прицеливания.
Через 1,5 с после старта ТУРС попадал в поле зрения телевизионной трубки блока ввода в луч. По радиокомандам снаряд начинал приближаться к линии оптического визирования и на расстоянии около 300 м от ИТ-1 попадал в поле зрения видикона блока наведения. При этом срабатывал автомат захвата, и управление полетом ТУРС автоматически переходило на блок наведения до конца полета.
Стрельба могла производиться в двух режимах: без превышения, когда ТУРС двигался по линии прицеливания, и с превышением, когда он летел выше линии прицеливания на 1,5 м и перед целью автоматически выводился на линию прицеливания. Стрельба с превышением велась в том случае, если в направлении цели имелись выступающие местные предметы.
Через 25,5 с после схода ТУРС система управления возвращалась в исходное положение, и можно было производить заряжание и пуск следующего снаряда. В случае поражения цели ранее этого времени предусматривался режим ускоренной подготовки аппаратуры управления к наведению следующего ТУРС в процессе выдачи его в боевое положение. На поражение цели расходовались один-два ТУРС.
ТУРС 3М7 «Дракон» (калибр 180 мм, длина 1250 мм, масса 50 кг, максимальная скорость полета 200 м/с). Его КБЧ пробивала 250-мм броневой лист, установленный под углом 30° от вертикали. Для транспортировки и размещения ТУРС в боеукладке его оперение складывалось и надевались опоры. В этом состоянии его поперечное сечение вписывалось в квадрат 230×230 мм. Механизированный стеллаж ТУРС состоял из трех четырехместных шахт (первая справа располагалась под ПУ) и имел механизмы вертикальной подачи и бокового перемещения в верхнем ряду.
Автоматика системы заряжания ПУ приводилась в действие путем нажатия кнопки «Заряжай» на дневном прицеле 1-ОП2 и обеспечивала подготовку ТУРС к первому выстрелу через 6 – 7 с после нажатия кнопки. По сигналу готовности правый верхний ТУРС с рейкой-контейнером поднимался к установке и механизмом захвата закреплялся на ПУ. Автоматизация заряжания обеспечивала техническую скорострельность до 5 выстр./мин и прицельную скорострельность при стрельбе на дальность 3000 м – 2,5 выстр./мин.
Боекомплект к пулемету ПКТ составлял 2000 патронов, которые укладывались в восемь магазинов-коробок. Кроме того, в боевом отделении размещались: 7,62-мм автомат АК-47 в чехле, сумки с магазинами (600 патронов); 12 ручных гранат Ф-1 в пяти сумках, сигнальный пистолет и 20 патронов к нему.
Броневая защита истребителя танков – противоснарядная. Корпус машины сваривался из броневых катаных листов толщиной 20, 30, 40, 80 и 100 мм, установленных с рациональными углами наклона, и незначительно отличался от корпуса танка Т-62. В вырезе на верхнем наклонном листе слева, в месте соединения его с передним листом крыши, вваривалось основание приборов наблюдения механика-водителя, закрываемых броневыми крышками.
Борта корпуса – вертикальные броневые листы. В передней части к ним снаружи и к наклонным листам носовой части и наклонной части днища приваривались кронштейны кривошипов направляющих колес. Внизу к каждому борту приваривалось по пять упоров балансиров опорных катков, которые ограничивали их ход. Сзади к каждому борту приваривался отбойный кулак для забивания пальцев гусениц во время движения машины. К верхней части бортов приваривались подбашенные броневые планки, над гусеницами – полки, защищавшие корпус и башню от забрызгивания грязью во время движения. Над направляющими и ведущими колесами располагались грязевые щитки. В опущенном положении передние откидные грязевые щитки крепились защелками к надгусеничным полкам. Для предотвращения поломок задних грязевых щитков их нижняя часть, сделанная из резины, удерживалась от провисания проволочным торсионом, располагавшимся на внутренней стороне щитка.
Кормовая часть корпуса состояла из двух броневых листов: верхнего и нижнего. К броневым листам и к бортам приваривались картеры бортовых редукторов.
В верхнем кормовом листе располагался люк для доступа к болтам крепления вентилятора. Люк закрывался крышкой с резиновой прокладкой. Снаружи к кормовому листу приваривались верхний и нижний кронштейны для крепления бревна, а на части танков монтировалась планка для крепления оборудования трала.
В верхней части верхнего кормового листа приваривались четыре кронштейна для крепления дополнительных бочек с топливом. В месте стыка верхнего и нижнего кормовых листов приваривались два буксирных крюка с защелками. В нижний кормовой лист вваривался лист ниши вентилятора системы охлаждения.
Крыша корпуса состояла из переднего и заднего листов, съемной крыши над двигателем, откидных крышек над радиаторами и вентилятором. В переднем и заднем листах и в подбашенных планках была сделана кольцевая выточка с отверстиями для установки и крепления погона башни. Для защиты погона башни от прямого пулевого попадания к корпусу приваривались броневые планки. В переднем листе слева над сиденьем механика-водителя располагался входной люк, закрывавшийся поворотной броневой крышкой, а справа находился один лючок для заправки топливных баков и защита нагнетателя системы ПАЗ. Около люка механика-водителя имелось отверстие для установки стакана закрывающего механизма. Почти по всему периметру люка приваривались броневые планки, предотвращавшие попадание внутрь корпуса через уплотнение свинцовых брызг, осколков и пуль. В левой части заднего листа имелось отверстие, через которое водооткачивающий насос выбрасывал воду, просочившуюся в корпус машины во время подводного движения.
Крыша над двигателем крепилась болтами к планкам, приваренным к верхним торцам бортов корпуса, и к поперечной балке, приваренной к бортам корпуса и заднему листу крыши корпуса.
В крыше над двигателем располагались два люка, закрытые крышками на петлях, предназначенные для доступа к двигателю и воздухоочистителю, а над гитарой имелась шахта для ее охлаждения, выполненная без забора воздуха к генератору.
Крышка над радиаторами опиралась на верхние кромки бортов корпуса и откидывалась на двух петлях. В открытом положении она удерживалась стопором. Для облегчения ее открывания устанавливался специальный торсион.
В крышке над радиаторами были сделаны жалюзи для входа охлаждающего воздуха, над которыми устанавливалась защитная сетка, предотвращавшая попадание посторонних предметов внутрь танка.
В закрытом положении крышка над радиаторами удерживалась запором и крепилась болтами к планкам, приваренным к задней поперечной балке. При демонтажно-монтажных работах крышка над радиатором снималась вместе с крышей над двигателем.
Над вентилятором на петлях, приваренных к верхнему кормовому листу, крепились откидные крышка и защитная сетка. При закрытом положении они опирались на поперечную балку и фиксировались защелкой. В открытом положении крышка опиралась на кронштейн, приваренный к верхнему кормовому листу. Регулируемые выходные жалюзи прикрывались защитной сеткой. Днище корпуса в поперечном сечении имело корытообразную форму и состояло из четырех сваренных между собой броневых листов.
Вдоль бортов корпуса в днище вваривалось по пять кронштейнов балансиров и по два кронштейна для крепления амортизаторов.
Под упором балансира первого опорного катка к днищу с каждой стороны приваривался ограничитель, предназначавшийся для предохранения осей балансиров первых опорных катков от изгиба.
На крыше корпуса истребителя танков на шариковой опоре устанавливалась низкопрофильная башня, представлявшая собой фасонную стальную отливку со стенками переменной толщины от 60 до 135 мм. Лобовая часть башни имела толщину от 120 до 200 мм.
Для обеспечения действия истребителя танков в условиях применения оружия массового поражения устанавливалась система ПАЗ, обеспечивавшая герметизацию боевого отделения и отделения управления с созданием избыточного давления и очисткой воздуха от радиоактивной пыли с помощью центробежного нагнетателя. Включение системы ПАЗ осуществлялось автоматически от гамма-датчика РБЗ-1М или вручную.
ИТ-1 оснащался автоматической унифицированной системой ППО, состоявшей из трех двухлитровых баллонов с пожаротушащим составом «3,5» и восьми термодатчиков. Она, в отличие от аналогичной системы ППО на танке Т-62, включалась от двух кнопок – одной у командира и другой – у наводчика-оператора.
В качестве средства маскировки на машине использовалась ТДА с продолжительностью непрерывного действия до 10 минут, создававшая дымовую завесу с длиной непросматриваемой зоны 250 – 400 м и стойкостью 2 – 4 мин.
Водные преграды глубиной до 5 м и протяженностью до 700 м ИТ-1 мог преодолевать по дну с помощью ОПВТ. Для выдерживания заданного направления движения машины под водой использовались гирополукомпас ГПК-59 и радиосвязь.
В МТО поперек корпуса машины устанавливался дизель В-55А мощностью 580 л.с. – модификация дизеля В-55 без генератора. Генератор Г-10 монтировался не на двигателе, а устанавливался отдельно в МТО. Привод к генератору осуществлялся от входного редуктора коробки передач (гитары). Воздух для охлаждения генератора отбирался из боевого отделения, а его выброс – в МТО. При срабатывании системы ПАЗ охлаждающий (нагретый) воздух из генератора направлялся в боевое отделение.
Пуск двигателя осуществлялся сжатым воздухом из двух пятилитровых баллонов, заряжавшихся компрессором АКА-150СВ с приводом от коробки передач. В качестве резервного использовался пуск двигателя 15-сильным электростартером СТ-16М. Для обеспечения пуска двигателя зимой на машине устанавливался форсуночный подогреватель с основным электрическим и ручным аварийным приводами.
В систему питания двигателя воздухом входил двухступенчатый воздухоочиститель ВТИ-4 с эжекционным удалением пыли.
Емкость трех основных топливных баков составляла 695 л. Снаружи машины на правой надгусеничной полке устанавливались три наружных топливных бака общей емкостью 285 л. Запас хода по шоссе на основных топливных баках достигал 470 км, с установкой двух 200-литровых дополнительных бочек – 670 км.
Трансмиссия танка – механическая. В ее состав входили: входной редуктор с приводом на генератор; многодисковый главный фрикцион сухого трения (сталь по стали); коробка передач с постоянным зацеплением шестерен и установкой синхронизаторов на второй – пятой передачах, обеспечивавшая пять передач вперед и одну назад; два планетарных двухступенчатых механизма поворота с блокировочными фрикционами и ленточными плавающими тормозами; два двухступенчатых (с цилиндрическим и планетарным рядами) бортовых редуктора; приводы на вентилятор и компрессор.
Электрооборудование машины было выполнено по однопроводной схеме, за исключением дежурного освещения и электродвигателя водооткачивающего насоса. Напряжение бортовой сети 24 – 28 В. В качестве источника электроэнергии использовались четыре стартерные свинцово-кислотные аккумуляторные батареи 6СТЭН-140М, включенные последовательно-параллельно, с общей емкостью 280 А-ч и генератор Г-10 мощностью 10 кВт с реле-регулятором Р-10ТМ.
Основными потребителями электроэнергии являлись система вооружения, стартер СТ-16М, электродвигатели вентиляторов, маслозакачивающего и водооткачивающего насосов, подогревателя, систем ТДА, ПАЗ и ППО, приборы ночного видения и средства связи, приборы освещения, световой и звуковой сигнализации.
Для ведения радиосвязи между машинами на истребителе танков устанавливалась приемо-передающая радиостанция Р-123, для внутренней связи между членами экипажа – танковое переговорное устройство Р-124.
