Военное дело и военная наука постоянно меняются, подстраиваясь под меняющиеся условия военно-политической обстановки и концепции применения вооруженной силы и впитывая любые достойные внимания новинки из различных областей науки и техники, а также приспосабливая под себя те или иные новые идеи, методы и способы, появляющиеся в теории управления, ведения операций и т.п. Однако периодически происходят настолько грандиозные, основополагающие события, «сдвиги», что приходится применять термин «революция в военном деле». Можно без преувеличения сказать, что, пожалуй, самая актуальная из таких революций – взрывной рост объема задач, успешно решаемых сегодня в интересах силовых структур робототехническими или иными дистанционно или автоматически управляемыми образцами вооружения и военной техники.
Дальше всего здесь, безусловно, продвинулись беспилотные летательные аппараты (БЛА), количество классов и типов которых уже превысило те пределы, которые еще 20-25 лет назад казались немыслимыми и недостижимыми в практическом плане. По оценкам ряда экспертов, только 14 основных стран-эксплуатантов «беспилотников» в настоящее время эксплуатируют и осуществляют разработку 76 типов беспилотных летательных аппаратов, предназначенных для решения задач в интересах военных ведомств или органов правопорядка и безопасности. Более того, в результате стремительного развития беспилотной авиации в конце первого десятилетия нового тысячелетия в разработку и серийное производство беспилотных летательных аппаратов различного класса и предназначения были уже вовлечены полсотни стран мира, причем «беспилотники» стали активно вытеснять своих пилотируемых «собратьев», особенно в тех сферах, где человеческий фактор играет – при определенных обстоятельствах – существенную роль в снижении боевого потенциала комплекса вооружения или эффективности его применения.
От «гробов-беспилотников» до «войны роботов»
Как известно, история создания и практического использования беспилотных летательных аппаратов насчитывает уже более полувека, но фактически до начала XXI века беспилотная авиация решала преимущественно вспомогательные, разведывательные задачи, да и то в ограниченном масштабе. На протяжении десятилетий «беспилотники» различных типов применялись для поиска новых или разведки (доразведки) ранее выявленных целей противника и выдачи данных по ним, хотя на первом этапе эволюции «бесчеловечных» самолетов и вертолетов даже эта, с виду не сложная, задача решалась со множеством «но» и «если». Так, например, подробную информацию о целях – преимущественно в виде фотопленок – можно было получить только по возвращении БЛА на свою территорию – если же аппарат сбивали или он отклонялся от запрограммированного маршрута, что тоже, кстати, являлось крупным недостатком (нельзя было откорректировать маршрут в связи с изменяющейся тактической обстановкой), то все усилия пропадали даром. Во множестве были и такие «беспилотники», которые передавали развединформацию по радиоканалам, но при этом они сами являлись одноразовыми и по завершении миссии – падали там, где у них закончится топливо, или же уничтожались при помощи бортового подрывного заряда. Естественно, что все это существенным образом ограничивало круг задач, которые могли решать первые БЛА, и порой «связывало руки» командирам подразделений и соединений.
Лишь развитие технологий, особенно в области связи и управления и повышения пропускной способности систем передачи данных, позволило поднять эффективность применения БЛА в боевых условиях, постепенно превращая их в «подручное средство командира», которое в действительности, а не словах или на бумаге техописания или рекламной брошюрке производителя, обладает оперативной гибкостью и способностью в режиме реального времени передавать полученную информацию или своевременно и на любом этапе полета получать необходимые данные.
После того, как разведывательные БЛА были созданы практически во всех весовых категориях – от миниатюрных «ручных» до стратегических высотных аппаратов – разработчики приступили к расширению круга задач, которые способны решать беспилотные летательные аппараты. В частности, появились «беспилотники» для радиоэлектронного противодействия, БЛА поддержки операций по так называемому «боевому поиску и спасению» (поиск и эвакуация летчиков сбитых летательных аппаратов и оказавшихся на территории противника военнослужащих и пр.), БЛА-ретрансляторы и даже аналоги воздушных командных пунктов и самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления.
Следующим шагом – причем весьма, надо сказать, кардинальным – в развитии беспилотной авиации военного назначения стало создание разведывательно-ударных авиационных комплексов с беспилотными летательными аппаратами, способными нести различное ракетно-бомбовое и стрелковое вооружение, позволяющее БЛА не только выполнять разведку или наблюдение за противником, но и наносить по нему огневые удары. Кроме того, в последние годы полным ходом идет создание боевых «беспилотников» корабельного базирования и даже беспилотных бомбардировщиков и даже истребителей. Перспективными областями боевого применения БЛА являются: уничтожение важных целей и объектов противника (самый распространенный на сегодня вариант – уничтожение лидеров террористов, полевых командиров или отдельных групп террористов или сепаратистов, а также отдельных складов оружия или опасных веществ); противолодочные операции; подавление вражеской системы ПВО и – правда, с рядом ограничений – противоракетная оборона. Рассматривается возможность создания многоцелевого боевого авиационного комплекса составного типа – с пилотируемой базовой платформой и интегрированными на борт беспилотными летательными аппаратами разведывательного или ударного предназначения. Всего за пару десятков лет «беспилотники» перешли из разряда систем боевого обеспечения и поддержки боевых подразделений в разряд собственно боевых (ударных) комплексов.
В этой связи многие эксперты стали все чаще высказывать мнение о том, что перед беспилотной авиацией в среднесрочной перспективе открывается «большое и светлое» будущее. Звучат призывы к разработчикам авиационной техники более активно переходить в своей работе с пилотируемых на беспилотные авиационные комплексы различного назначения. Генералы же «спят и видят» новую революцию в военном деле, которая позволит кардинально изменить способы и методы ведения боевых действий и позволит военачальникам «одерживать быструю победу с минимальными потерями».
Фактически, речь сегодня идет о постепенном переводе обычной войны – человека с человеком – в войну нового поколения – между человеком и машиной, где разведывательно-ударные и боевые авиационные комплексы с «беспилотниками» будут играть одну из ведущих ролей.
Плюсы и минусы
Впрочем, все вышеописанное пока еще – планы далеко не завтрашнего и даже не послезавтрашнего дня. К примеру, в подготовленном несколько лет назад докладе Главного управления по внешней политике Евросоюза, озаглавленном «БЛА и Боевые БЛА: разработки в Европейском Союзе», утверждалось, что «в целом, если оценивать ситуацию в глобальном масштабе, предложение в области боевых беспилотных летательных аппаратов достаточно ограничено – имеется лишь небольшое количество вооруженных вариантов «обычных» беспилотных летательных аппаратов, хотя в разработке находится несколько образцов-демонстраторов с более мощным вооружением… Разработка же, производство и эксплуатация боевых БЛА является более дорогостоящим процессом в сравнении с теми же действиями в отношении обычных, широко распространенных на сегодня БЛА, а это, в свою очередь, приводит к тому, что осуществлять работы по боевым (ударным) беспилотным летательным аппаратам могут лишь небольшое число стран». По большому счету, значительная часть современных разведывательных БЛА среднего и тяжелого класса может быть превращена в разведывательно-ударный «беспилотник» – путем замены бортовой разведывательной аппаратуры на те или иные боевые средства, либо же добавлением боевых средств за счет сокращения массы иной полезной нагрузки. Примеры: «терминатор террористов» MQ-9 «Рипер» (Reaper) создан путем модификации и довооружения ракетами «Хеллфайр» разведывательного БЛА MQ-1 «Предейтор» (Predator) и даже первоначально носил название «Предейтор В», а создававшиеся изначально как разведчики беспилотные вертолеты «Файр Скаут» и «Камкоптер» S-100 уже успешно прошли испытания по применению различного вооружения и теперь рассматриваются уже в качестве многоцелевых беспилотных авиационных систем корабельного базирования. В свое время Вашингтон «пугал» своих союзников и международное сообщество тем, что иракские военные по прямому указанию Саддама Хусейна создали на базе учебно-тренировочного самолета L-29 дистанционно-пилотируемый летательный аппарат, предназначенный для применения химического оружия.
Следует также отметить, что, как подчеркивали авторы исследования, «если высокая эффективность и значимость для успеха проводимых операций обычных, разведывательных БЛА уже доказана опытом последних десятилетий, то сказать то же самое о боевых БЛА пока нельзя». Также в докладе высказывалась обеспокоенность по поводу того, что «широкое применение беспилотных ударных авиационных комплексов большой дальности может привести к снижению порога применения вооруженной силы, что, в свою очередь, может вступить в противоречие с имеющимися положениями военных доктрин и признанных международным сообществом правил ведения войны».
При этом военные специалисты Евросоюза особо отмечают, что применять термин «боевой беспилотный летательный аппарат» к современным образцам вооруженных «беспилотников», которые имеют относительно «легкое» вооружение, не совсем корректно – такой термин подойдет только к перспективным БЛА, которые будут нести значительную по массе боевую нагрузку и будут применяться только (!) для решения ударных задач, связанных с уничтожением различных объектов противника, его боевых средств и личного состава (фактически, это беспилотные бомбардировщики, штурмовики и истребители, о наличии работ по которым говорилось несколько выше). Кроме того, работы ведутся и по вооруженным БЛА, так сказать, одноразового применения – наподобие израильского БЛА «Хароп» (Harop), являющегося по большому счету барражирующим боеприпасом, которые будут выполнять «боевые миссии суицидального типа», играя роль своеобразных «беспилотных камикадзе».
Еще одна проблема, которая имеет место быть в области дальнейшего развития разведывательно-ударных и боевых (ударных) беспилотных летательных аппаратов. Речь – о выборе стандартного для таких БЛА типа системы управления. На данном этапе в отношении «беспилотников» разработаны и применяются три типа таких систем:
• полет по заранее заложенной в память бортовой ЭВМ «беспилотника» программе. Система – проста в применении, но имеет один важный недостаток – невозможность оперативного изменения программы полета, что «неприятно» для разведывательного БЛА (нельзя вернуть «беспилотник» для доразведки какого-либо объекта), но является огромным недостатком для боевого БЛА, поскольку в этом случае нельзя отменить боевое задание или же скорректировать его, исходя из «свежих» данных об объекте удара;
• дистанционное управление оператором с наземного (корабельного и пр.) пункта управления при помощи передаваемых по радиоканалам команд. Данный вариант позволяет повысить оперативность и в целом эффективность применения «беспилотника», особенно разведывательно-ударного или ударного, но и он имеет один существенный недостаток – высокая уязвимость линий связи КП с БЛА от воздействия соответствующих средств противника, в результате чего может быть либо потерян контроль над «беспилотником» и, соответственно, провалена миссия, либо же контроль над аппаратом будет перехвачен самим противником (потенциальное наличие такой возможности было продемонстрировано совсем недавно в ходе операций ВС США в Афганистане/Ираке, когда противнику удалось «вклиниться» в канал связи американских БЛА при помощи программки стоимостью несколько десятков долларов, которую можно было легко скачать из Интернета). С другой стороны, в некоторой степени снизить вероятность перехвата или блокировки линий связи КП–БЛА можно путем внедрения «непрямой связи» – через спутники или БЛА-ретрансляторы;
• система управления БЛА на основе искусственного интеллекта. Данный вариант – наиболее приемлем для разведывательно-ударных и ударных БЛА, поскольку действующая автономно система управления, способная оценивать текущую обстановку и принимать самостоятельно решение на атаку, существенно повышает скрытность действия, поскольку прием информации с КП идет только на БЛА и не демаскирует его, и позволяет, по большому счету, применить к такому БЛА хорошо известный принцип высокоточного оружия – «выстрелил–забыл». Однако даже в среднесрочной перспективе создание такой системы управления для беспилотных летательных аппаратов – маловероятно, хотя отдельные ее элементы – наподобие реакции на определенные изменения окружающей обстановки или какие-либо заранее предполагаемые действия атакуемой цели – уже внедряются в современные и перспективные «беспилотники» различного типа.
Кроме того, практическое использование «беспилотников», особенно разведывательно-ударных или ударных, может иметь определенные негативные или непросчитываемые заранее последствия. К примеру, преимущественно БЛА, связанное с тем, что в случае их применения отсутствует риск для жизни пилота, при определенных обстоятельствах может заставить военное командование в целях соблюдения режима секретности и достижения фактора внезапности пойти на риск применения разведывательно-ударного или ударного БЛА в воздушно пространстве другой страны без предварительного получения на то ее разрешения в установленном порядке. Это, в свою очередь, может привести – в случае выявления такого действия – к проблемам в отношениях с данной страной. Высокая вероятность развития событий в указанном направлении подтверждается тем, что даже между вступившими в «антитеррористический союз» США и Пакистаном неоднократно возникали трения по поводу применения «Риперов» для уничтожения на территории Пакистана террористов без своевременного уведомления о проводимой операции Исламабада.
Возможны также ошибки в опознавании операторами или руководителями боевой операции, в которой принимает участие разведывательно-ударный или ударный БЛА, искомой цели противника или же возникновение «неразберихи в командном звене», связанной с проявлявшимся неоднократно стремлением вышестоящих командиров (командующих) вмешиваться в процесс непосредственного управления боем – в обход младших командиров, более полно и профессионально владеющих текущей обстановкой и знающих особенности применения тех или иных боевых средств. По оценкам зарубежных экспертов, подобные «микро-ошибки» неоднократно возникали в ходе применения разведывательных БЛА в ходе боевых действий на Балканах, в Ираке и Афганистане, но негативный эффект от таких ошибок будет намного выше в случае использования вооруженных «беспилотников». Для устранения таких ошибок необходима всестороння проработка доктрины применения ударных «беспилотников» и четкое распределение «командных обязанностей».
И, наконец, последний риск связан с относительно низкой живучестью современных разведывательно-ударных и ударных БЛА, обладающих не слишком высокой скоростью полета и практическим потолком, что делает их удобной мишенью для современных средств ПВО и на данном этапе позволяет с высокой эффективностью применять их либо в ходе специальных, «тайных» операций, либо же против намного более слабого противника, не обладающего современными средствами обнаружения и уничтожения воздушных целей.
Примечательно, что западные специалисты из агентств правопорядка и безопасности имеют и еще одну «претензию» к современным БЛА, точнее – к их бортовой аппаратуре.
По словам представителей британских специалистов, в ходе недавних операций против террористов и сепаратистов в Косово и Северной Ирландии, в которых применялись «беспилотники», они столкнулись с тем, что видео- и фотографические данные, полученные при помощи цифровой аппаратуры данных БЛА, оказались не достаточного качества для использования их в качестве доказательной базы в суде над захваченными террористами или сепаратистами (в отличие от той информации, которая была получена с помощью видео- и фотоаппаратуры, установленной на пилотируемых полицейских или военных вертолетах). Хотя для использования их в качестве разведданных имеющегося качества вполне хватало.
С другой стороны, применение полностью автономных ударных БЛА, действия которых не будут контролироваться военнослужащими-операторами в ходе боевой миссии вообще, однозначно введут в ступор специалистов по военному праву и на сегодня никак не предусмотрены признанными мировым сообществом соглашениями по международному военному праву. Сегодня является правилом, что только человек (военнослужащий или другое ответственное лицо) может принять решение на применение оружия, а иначе вполне реальным может стать сюжет из серии блокбастеров «Терминатор». Более того, вопросы возникают уже в том случае, если применение оружия осуществляет управляющий разведывательно-ударным «беспилотником» невоенный специалист – например, специалист-контрактник, работающий а данный момент на какую-либо из спецслужб. Такая ситуация имеет место, кстати, с применяемыми против террористов вооруженными «Риперами», находящимися в заведовании ЦРУ США. Просто никто не будет защищать права террористов, но вот если такая ситуация возникнет в ходе операции против какого-либо государства – проблемы могут возникнуть достаточно быстро. Законно применять оружие, если можно так выразиться, в войне имеют право только «комбатанты», то есть законным образом оформленные военнослужащие. Причем первый «звоночек», как говорится, уже прозвенел: 28 октября 2009 года специальный представитель ООН Филипп Олстон (Philip Alston), известный в мировом сообществе юрист и специалист по правам человека – профессор Юридической школы Нью-йоркского Университета и сопредседатель Центра по вопросам прав человека и международной юриспруденции данной школы, представил на Генеральной ассамблеи ООН доклад, в котором утверждал, что практика применения БЛА для физического устранения террористов должна рассматриваться как нарушение международного законодательства в данной сфере, а Соединенным Штатам следует представить соответствующие гарантии и механизм контроля за такими операциями.
