Игорь Шухин, инженер
«Это будет преследовать меня всю жизнь…»
В ночь на 1 сентября 1983 года неизвестный самолет вторгся в воздушное пространство СССР. Несмотря на предупреждения поднятых истребителей ПВО, он пролетел над Камчаткой и вышел на Сахалин. Там его вновь перехватили истребители ПВО, но экипаж нарушителя не реагировал на их требования. В 3 ч ночи по самолету выпустили ракеты, и он упал в море близ острова Монерон.
Мы напомнили о том, как был сбит авиалайнер «Боинг-747» южнокорейской авиакомпании «Korean Airlines», совершавший рейс KS-007 из Анкориджа на Аляске в Сеул, якобы случайно уклонившийся от обычного маршрута. США, Япония и Южная Корея выразили протест, действия нашей страны осудила Международная федерация гражданской авиации, в некоторых странах Аэрофлот подвергся бойкоту. Однако постепенно выявились факты весьма странного поведения экипажа, которые заставили задуматься многих. К тому же стало известно, что рейс KS-007 сопровождали американский самолет радиоразведки RC-135 (переоборудованный авиалайнер «Боинг-707»), высотный разведчик SR-71, самолет радиолокационной борьбы EF-111F, в Японском море в это время находились американские военные корабли «Беджер» и «Эллиот», а над всеми ними был разведывательный спутник. Видимо, «Боинг-747», использованный в качестве приманки, пал жертвой американских спецслужб, организовавших операцию с целью выявить неизвестные им средства советской ПВО, – к такой мысли склонилось большинство специалистов.
А нынешней весной французская газета «Монд» рассказала о результатах расследования, предпринятого бывшим летчиком М. Бреном, отставным дипломатом Дж. Кеппелом и членами американского «Фонда действий за конституционное правительство». Изучив документы, побывав на месте событий, проанализировав записи радиопереговоров, они выдвинули свою версию: у острова Монерон был сбит не корейский авиалайнер, а американский самолет RC-135. А «Боинг-747» летел дальше, поскольку нашлись его переговоры с другими авиалайнерами через 17 и 44 минуты после «гибели».
По мнению Брена, 1 сентября состоялось несколько воздушных боев «невидимого фронта», в которых погибло до трех разведывательных самолетов США. Что же касается южнокорейского авиалайнера, то в возникшей неразберихе его «повели» американские локаторщики, после чего он был сбит выпущенной с корабля США ракетой в южной части пролива Цугару. «Кто-то, возможно, на корабле, взял на себя инициативу, приказав сбить «Боинг», – писал обозреватель «Монд». – То есть произошла такая же ошибка, как та, что стоила жизни пассажирам иранского аэробуса, сбитого американским кораблем «Винсеннес» над Персидским заливом. Ну а в дальнейшем было сделано все, чтобы «прикрыть» эту ошибку…»
Итак, возникает параллель между инцидентами 1983 года – на Дальнем Востоке – и 1988 года – над Персидским заливом, причем последний вызвал не меньшую реакцию мировой общественности.
 |
 |
Восьмой год шла братоубийственная ирано-иракская война. Едва ли не каждый день по телевидению показывали окутанные дымом, накренившиеся танкеры, пораженные ракетами с быстроходных иранских катеров, самолетов. Неподалеку от них маячили силуэты боевых кораблей, направленных в эти воды США, Англией, Францией для защиты наливных судов – своих и дружественных стран. Были там и наши корабли.
В воскресенье 3 июля 1988 года американский крейсер «Винсеннес» и корабли эскорта – фрегаты «Монтгомери» и «Джон X. Сайдер» патрулировали в Персидском заливе. Около 10 ч утра радиолокационные станции американцев заметили три скоростных катера. Они приблизились к датскому танкеру «Карома Маерск» и обстреляли его. Наперерез им немедленно двинулся «Монтгомери» и открыл огонь, затем с «Винсеннеса» взлетел вертолет, обошел катера и обстрелял их из пушки и пулеметов. В 10.42 вступил в бой крейсер.
В 10.47 с боевого информационного поста крейсера сообщили командиру корабля У. Роджерсу, что вылетевший из иранского аэропорта Бендер-Аббас самолет направляется в сторону крейсера, указали его скорость, курс, высоту и добавили: «Не опознан. Вероятно, противник». Дело в том, что он на сигналы радиолокационного запросчика не отвечал.
В 10.49 самолет приблизился к крейсеру, и Роджерс приказал предупредить его на боевых радиочастотах. Ответа снова не было. Лишь спустя минуту операторы радара получили от неизвестного отзыв на свой запрос, причем также на боевой частоте, и сделали вывод, что это военная машина, скорее всего истребитель-бомбардировщик F-14 «Tomcat», которые США некогда весьма охотно поставляли режиму свергнутого шаха Ирана.
В 10.51 локаторщики увидели на экранах индикатора рядом с метками от неизвестного самолета ответный сигнал для запросчика, характерный для гражданских самолетов. Одновременно офицер, наблюдавший за обстановкой в боевом информационном посту, заметил, что самолет явно набирает высоту, и поспешил доложить командиру:
– Похоже, это не истребитель, а коммерческая машина!
Роджерс еще раз связался с радистами и приказал передать на военной и гражданской частотах: «Ваша национальная принадлежность неизвестна, намерения неясны, вам грозит опасность стать объектом оборонительных действий военно-морского флота США. Просим немедленно изменить курс». Реакции не последовало.
Тогда командир велел операторам станции наведения зенитных ракет перейти на непрерывное сопровождение цели, что означало немедленную готовность к стрельбе, а сам сообщил о том, что происходит, своему флагману, контр-адмиралу Э. Лессу. Тот разрешил действовать сообразно обстановке, но любыми средствами сохранить корабль и экипаж.
В 10.54 по команде Роджерса с направляющих пусковых установок сорвались две ракеты «Standard SM-2», и через несколько секунд одна поразила цель, находившуюся в трех милях от крейсера на высоте около 3 тыс. м. В Персидский залив посыпались дымящиеся обломки, а Роджерс незамедлительно радировал адмиралу и в Пентагон о том, что «мы сбили иранский истребитель F-14».
Однако вскоре выяснилось, что он жестоко ошибся. Это был иранский аэробус A-300B, совершавший обычный коммерческий рейс № 655 из Бендер-Аббаса в Дубай (Объединенные Арабские Эмираты). Все 290 человек, бывшие на его борту, погибли. Узнав об этом, Роджерс воскликнул:
– Эта трагедия будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь! – И не преминул добавить: – Но я отдал приказ открыть огонь, чтобы спасти мой корабль и моих матросов.
Сразу же после трагического инцидента представители Ирана заявили, что преднамеренное уничтожение мирного авиалайнера стало еще одним примером агрессивной политики империалистов США по отношению к суверенному государству, освободившемуся от марионетки Вашингтона – имелся в виду шах.
Американцы утверждали, что экипаж аэробуса вел себя вызывающе. В частности, самолет демонстративно вышел из воздушного коридора шириной20 км, который был установлен для коммерческих машин, совершающих рейсы над Персидским заливом. Кроме того, он летел с несвойственной авиалайнерам скоростью более500 миль в час, не отвечал на предупреждения и запросы, затем, заявляли американцы, неожиданно начал снижаться в направлении крейсера. Такой маневр расценили однозначно – самолет начинал атаку.
Однако иранская сторона предъявила документы, из коих следовало, что скорость аэробуса не превышала260 миль в час. Масла в огонь подлил рапорт командира фрегата «Джон X. Сайдер» – по данным его операторов, иранский самолет перед гибелью находился на высоте уже 4 тыс. м и продолжал подниматься. Кроме того, один из опытных пилотов американских ВВС заявил корреспонденту газеты «Вашингтон пост»:
– Ни один нормальный летчик не стал бы атаковать корабль подобным образом! (Он, очевидно, имел в виду то, что аэробус находился в самом выгодном для зенитчиков положении.)
Выявлялись все новые, порой противоречивые, а то и вовсе неожиданные обстоятельства. Оказалось, что на «Винсеннесе» не было расписания рейсов авиалайнеров, пролетающих над Персидским заливом в зоне постоянного патрулирования американских боевых кораблей. Мораль: знай Роджерс, что в 10 ч из Бендер-Аббаса отправится пассажирский самолет, вероятно, вел бы себя осмотрительнее.
В Бендер-Аббасе базируются и боевые самолеты. Военные знали, что в Персидском заливе, всего в12 миляхот берега, идет бой, но их диспетчерская служба не сообщила об этом гражданским коллегам, а те, естественно, не предупредили экипаж аэробуса.
Словом, обнаружилась цепочка взаимосвязанных ошибок и накладок, которая завершилась трагедией.
Но напомним и другое. «Винсеннес» был оснащен совершеннейшим комплексом вооружения, что неоднократно подчеркивала американская печать. «Винсеннес» (CG-49) относится к крейсерам УРО типа «Тикондерога» (головной, стоимостью 930 млн. долларов, вступил в строй в 1983 году, «Винсеннес» – тремя годами позже, еще несколько таких крейсеров находится в различной стадии достройки), оборудованным уникальной, по мнению американцев, системой «Иджис» (AEGIS) – так в древнегреческой мифологии назывался волшебный, непробиваемый щит Зевса.
«Иджис» – систему защиты отдельных кораблей и соединений от самолетов, надводных кораблей, крылатых и управляемых ракет (баллистические не в счет) и торпед подводных лодок начали разрабатывать в 1963 году. С развитием ракетного оружия специалистам стало ясно, что при огромных скоростях, точности систем наведения подобных снарядов оператор высшей квалификации, даже обнаружив их, не успеет определить их параметры, подготовить и привести в действие контроружие. Другое дело – мгновенно «соображающая» и срабатывающая электроника.
В комплекте «Иджиса» два радиолокационных комплекса («на дистанции 150 миль обнаруживающие баскетбольный мяч»). Они тщательно наблюдают за пространством в радиусе 200 миль, чтобы, обнаружив цель, передать данные о ней в компьютеры и на экраны индикаторов для визуального наблюдения за нею. Кроме того, в систему входят другие средства разведки и целеуказания, в частности, гидроакустические станции, инфракрасная и лазерная аппаратура. Вся эта высокоточная и дорогостоящая начинка позволяет контролировать одновременно до двухсот объектов в воздухе, на море и под водой.
Информация поступает в систему автоматизированной машинной обработки, состоящей из 12 малых и 16 больших компьютеров, анализирующих, обобщающих эти сведения, равно как и данные от средств наблюдения с других кораблей соединения. Добавим, что электроника самостоятельно выделяет среди множества объектов наиболее угрожающие.
Командир крейсера непрерывно получает в боевом информационном посту полную картину тактической обстановки. Одновременно компьютеры приводят в готовность все вооружение – универсальные пушки, противоракетные скорострельные автоматы и реактивные снаряды, торпедные аппараты, пусковые установки для противолодочных ракето-торпед и установки ракет класса «корабль–воздух». Командиру остается выбрать, чему в конкретной ситуации отдать предпочтение. 3 июля 1988 года командор Роджерс предпочел ракеты…
Но как же американцы, обладая столь совершенной системой разведки, целеуказания и управления оружием, не отличили мирный аэробус весьма внушительных размеров от истребителя-бомбардировщика? «Как могли столь чудовищно ошибиться сложная, напичканная дорогостоящей аппаратурой боевая система и хорошо обученный персонал, работающий с ней?» – задавался вопросом обозреватель журнала «Тайм». Вопросы остались без ответа…
Геннадий Анисимов
Что же произошло!
 |
|
РАЗМЕЩЕНИЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ЗОН В БОЕВОМ ИНФОРМАЦИОННОМ ПОСТУ КРЕЙСЕРА «ВИНСЕННЕС»: 1 – пульт управления командира корабельной ударной группы, 2 – пульт управления командира корабля, 3 – пульт управления средствами ПВО, 4 – пульт управления противокорабельным оружием, 5 – пульт управления противолодочным оружием, 6 – средства отображения тактической обстановки |
На этот счет было выдвинуто несколько противоречивых версий. Назовем некоторые.
Прежде всего, американские эксперты пришли к выводу, что экипаж крейсера действовал по правилам Дикого Запада: «Когда ждешь нападения, ничего не остается, как держать палец на спусковом крючке». Иными словами, когда в разгар перестрелки с иранскими катерами вдруг появился еще и самолет, Роджерс решил, что тот выпустит по крейсеру ракеты (излюбленное оружие иранцев), и принял решение применить оружие первым. Наверняка страху на него нагнали события мая 1987 года, когда в этих же водах иракский истребитель атаковал американский фрегат «Старк» и попал в него ракетой (см. подробнее: «О повреждении фрегата УРО «Старк» в Персидском заливе»). Корабль был выведен из строя, погибло 37 моряков. Те, кто проводил расследование, пришли к выводу, что командир фрегата Г. Бринделл не принял своевременных мер для защиты своего корабля, и ему пришлось подать в отставку. После этого командирам американских кораблей в Персидском заливе разрешили применять оружие первыми. Роджерс, служивший в основном в штабах, сравнительно недавно принял «Винсеннес» и вряд ли хотел портить собственную карьеру.
Сенатор от штата Огайо Дж. Гленн предположил, что рядом с аэробусом летел иранский F-14, на запрос с крейсера автоматически ответила и его аппаратура. Поэтому на индикаторах боевого информационного поста появились ответы на боевых и гражданских частотах. Впрочем, могло случиться другое: сработал ответчик истребителя, стоявшего на аэродроме. Но если так, тогда что же это за суперсистема, не умеющая разобраться в том, что сигналы идут из двух точек, далеко отстоящих друг от друга!
Американцы напирали на странное, по их мнению, поведение экипажа погибшего авиалайнера. Почему он не реагировал на предупреждения крейсера?
Последнее, что услышал диспетчер в Бендер-Аббасе от пилота аэробуса, было: «Я нахожусь на уровне один-два-ноль, поднимаюсь на один-четыре-ноль» (цифры обозначают высоту в сотнях метров. Опять расхождение с данными американских локаторов!). Но ни малейшего оттенка обеспокоенности, ни слова о каких-либо радиозапросах и предупреждениях. Гражданскому диспетчеру ничего не оставалось, как пожелать счастливого пути.
Высказывалось предположение, что радист не настроился на нужную волну, и о том, что американские корабли так часто надоедали своими запросами пролетавшим самолетам, что экипажи просто игнорировали их.
Американские специалисты выдвинули еще одну версию. Согласно ей радиолокационные станции, независимо от дальности их действия, дают информацию только о курсе, скорости, высоте и по наложенной на экран сетке азимут цели. Светящиеся же отметки эхо-сигналов от 19-метрового истребителя-бомбардировщика и 53-метрового аэробуса отличаются незначительно.
Выше упоминалось, что боевые радиолокаторы оснащаются запросчиками «свой–чужой». Это тот же приемопередатчик, который по команде оператора посылает к цели кодированный импульс. Последний приводит в действие автоматический ответчик на борту самолета, и рядом с меткой от цели на экране индикатора возникает характерный знак сигнала «свой». Если его нет, объект наблюдения расценивается как потенциальная цель.
Правдоподобно выглядит версия, согласно которой командир крейсера на какое-то время потерял контроль за обстановкой. Напомним, что утром 3 июля он непрерывно получал доклады из боевого информационного поста о маневрах иранских катеров, действиях своего крейсера, фрегатов и поднятого в воздух вертолета. Тут же стали поступать сведения, притом крайне противоречивые, о самолете, летевшем со стороны Бендер-Аббаса: он то ли набирал высоту, то ли спускался, не отвечал на сигналы запросчика и не реагировал на радиопредупреждения, потом вдруг ответил сразу двумя разными сигналами. Одним словом, Роджерс «захлебнулся» в потоке информации и принял скорое, но, как выяснилось, роковое решение.
В связи с этим многие обозреватели вспоминали нашумевший эпизод 50-х годов. Тогда американские радиолокационные станции дальнего обнаружения вдруг зафиксировали армаду советских бомбардировщиков, направлявшихся к США через Северный полюс. Немедленно по тревоге были подняты истребители-перехватчики и бомбовозы с ядерным оружием на борту, еще немного, и… оказалось, что радары засекли стаи диких гусей!
В наши дни военная техника становится все сложнее и изощреннее. Но в Персидском заливе она отнюдь не помогла командиру «Винсеннеса» разобраться в обстановке.
Поэтому не случайно многие обозреватели задались вопросом, где проходит незримая грань, определяющая оптимальную компьютеризацию оружия, и за кем все-таки остается последнее слово – за человеком или хладнокровным, расчетливым искусственным мозгом?
Не секрет, даже минимальная ошибка в программе, заложенной в компьютер, тем более в боевую ЭВМ, может обернуться непоправимыми последствиями. А что произойдет, если они, получив вдобавок неверную или неполную информацию, самостоятельно примут решение?
Да, не случайно обозреватель журнала «Тайм» пришел к выводу, приобретающему в ядерную эпоху еще более страшный подтекст: США и другие страны, используя высокотехнологичное оружие, могут стать его заложниками. Изощренная и быстродействующая военная техника, вытесняющая человека, оставляет ему все меньше времени на раздумье.
То, что произошло летом 1988 года в Персидском заливе, завершилось трагедией, одновременной гибелью 290 человек. Но если когда-нибудь произойдет сбой в электронных системах, которые американские специалисты планируют разместить на боевых станциях (в том числе автоматических), выведенных на околоземные орбиты по программе «стратегической оборонной инициативы», последствия в самом деле могут принять катастрофический, глобальный характер.
Система «Иджис» в действии: 1 – 250-мильная граница радиолокационного обзора, 2 – соединение кораблей, находящееся за «электронным щитом», 3 – радарный комплекс SPY-1; 4 – цели, которые захвачены средствами радиолокации, 5 – боевой информационный центр, 6 – аппаратура системы «запрос – ответ», 7 – радиолокаторы наблюдения за кораблями, 8 – станция наведения ракет, 9 – система обзора пространства за кормой, 10 – гидроакустическая аппаратура, 11 – зенитные ракеты «Стандарт», 12 – противоракетная система ближнего действия «Фаланкс», 13 – ракето-торпеды «Асрок» для уничтожения субмарин, 14 – самонаводящиеся противолодочные торпеды, 15 – противокорабельные ракеты «Гарпун», 16 – универсальные, автоматические 127-мм пушки.
Валерий Родиков, канд. технических наук
Стой, кто летит?
 |
| Устройство радиолокатора нового образца. Его генератор (1) передает импульсные сигналы (6) разной длительности и амплитуды на передающую антенну (12) и с нее на цель (14). Отраженные от разных компонентов цели эхо-сигналы поступают на приемную антенну (13) и преобразуются в цифровую форму в осциллоскопе (2). Микро-ЭВМ (3), обрабатывающая эти сигналы (7), сводит до минимума шумы и передает волновые сигналы, которые поступают в память ЭВМ (4), где сравниваются с записанными ранее характеристиками конкретных самолетов. В случае совпадения появляется сигнал определенного цвета, присущий машине определенного типа. Кроме того, цифрами обозначены: 5 – центральная ЭВМ, 8 – прием и 9 – передача сигнала, 10 – компьютер, 11 – безэховая камера, 15 – передающий и 16 – приемный раструбы, 17 – опорная плоскость |
 |
 |
 |
Иногда говорят, что с помощью современной техники радиолокации об обнаруженном самолете можно узнать все, кроме фамилии летчика. Это, конечно, шутка, но радиолокация действительно достигла высокого уровня. Видимо, верой в ее всемогущество можно объяснить и другую шутку, которую мне довелось увидеть на экране. Как-то смотрел художественный фильм о службе локаторщиков. Помню, удивил меня один кадр – по экрану индикатора медленно полз контур самолета. Постановщики фильма явно перестарались – если бы такая техника существовала, то, быть может, не произошла бы трагедия с мирным иранским аэробусом, уничтоженным американскими зенитными ракетами в зоне Персидского залива.
А ведь крейсер «Винсеннес», с борта которого был открыт ракетный огонь, оснащен новейшей, широко разрекламированной компьютерной системой «Иджис» стоимостью 600 млн. долларов. Она объединяет сложные радары, датчики, ЭВМ, автоматически управляемое оружие. Разработка только радара SPY-1 обошлась налогоплательщикам в 1,2 млрд. долларов. Но как могла столь чудовищно ошибиться сложная, дорогостоящая боевая система?
Действительно, радары крейсера способны разглядеть самолет, если он находится на достаточно большой высоте, за тысячу миль. Единственное, чего они не могут, так это определить его тип и класс. Правда, можно выделить большой самолет двумя точками на экране индикатора, но только в том случае, если он перпендикулярен лучу локатора, то есть если тот «освещает» бок самолета. В анфас «Иджис» не отличает громадный «Боинг» от истребителя.
Как же оператор узнает, за каким самолетом он следит? Многое можно узнать из характеристик полета: курса, высоты, скорости. Когда цель идет на малой высоте с большой скоростью, причем прямо на корабль и не отвечает на запрос, – ясно, нужно готовиться к схватке. Но, видно, знание только этих трех параметров не гарантирует от ошибок, что подтвердил трагический случай в Персидском заливе.
И еще одна накладка. Каждый самолет снабжается ответчиком. У коммерческих машин, запущенный импульсом радара, он автоматически передает закодированные сигналы, содержащие кодовый номер самолета, название авиалинии, скорость подъема или снижения и другие данные. Боевые самолеты снабжаются специальными ответчиками «свой–чужой», которые передают пароль опознавания. Этот пароль – один из самых больших секретов. Помню, когда в 60-х годах наш боевой самолет упал, в канал во французской зоне Западного Берлина и в руки бывших союзников по второй мировой войне попал ответчик, то пришлось менять всю систему опознавания. А это дело и дорогое, и долгое.
Так вот, на экранах «Винсеннеса» появились две отметки: одна – сигнал от гражданского ответчика, другая – от военного. Разрешающая способность антенны запросчика у радара системы «Иджис» невелика, всего 3°. В такой широкий луч могут попасть сигналы от многих объектов. Так создалось неопределенное положение, а компьютеры «Иджиса» запрограммированы считать вражеским любой самолет, не знающий пароля.
Надо сказать, что проблема опознавания своих и чужих летательных аппаратов в боевой обстановка далеко не проста, особенно в мобильных зенитных комплексах. Дело в том, что когда в широком луче антенны запросчика находятся и свои, и чужие самолеты, то на прицел может попасть по ошибке и свой. А в тонкий луч точного сопровождения цели, по которому наводится ракета, очень трудно ввести систему запроса. Так и сбивают свои самолеты. Рассказывали, что подобные случаи были в арабо-израильской войне в 1973 году, хотя наши зенитные комплексы показали себя неплохо.
В начале 70-х годов мне довелось работать на «фирме», создающей мобильные зенитные ракетные комплексы. Наш главный конструктор побывал на авиакосмическом салоне в Ле Бурже (как раз тогда, когда там разбился наш сверхзвуковой авиалайнер Ту-144).
Вернувшись, главный собрал разработчиков, поделился впечатлениями. Его особенно интересовали наши конкуренты, французы, создавшие по заказу ЮАР мобильный комплекс «Кроталь», размещенный на нескольких машинах. «Кроталь» вышел удачным, его даже приобрели американцы, выставили его и в Париже. Разрешалось залезать в машины», только блоки выдвигать не позволяли. Элементная база – секрет фирмы!
Когда главный спросил французского инженера о том, как у них решается задача запрета по каналу пуска и наведения ракет, если «на мушке» висит свой самолет, француз вежливо ответил: «Месье, об этом я не могу рассказать даже своей маме…»
А впрочем, можно ли воспроизвести шутку киношников на экране реального радара – получить на нем очертания цели или хотя бы информацию о ее линейных размерах? Трагедия с иранским аэробусом вновь усилила интерес военных и разработчиков радиолокационной аппаратуры к этой проблеме. Сама задача далеко не новая, и называется она распознаванием целей. В противоракетной обороне ее решению придавали особое значение, но поскольку «противоракетный бум» прошел и приняли соответствующие ограничительные договоры, то интенсивность научных поисков на время спала. А сейчас проблема опять на виду!
Одну из систем, позволяющих распознавать цели, исследовали ученые Пенсильванского университета в США. Частота сигнала в их радаре изменяется скачком от импульса к импульсу, ступенчато. Каждая частотная «ступенька», отразившись от цели, приобретает какую-то информацию о ее внешнем облике.
По сигналу на одной частоте ничего определенного о форме объекта сказать нельзя. А вот когда частот много, несколько сот, то вся совокупность принятых сигналов, определенным образом скомбинированная в приемнике, превратится в радиолокационный портрет объекта, да такой, что в нем можно будет различить детали, отстоящие друг от друга на полметра.
Полученный радиолокационный портрет сравнивается с хранящимися в памяти компьютера «картинками» вероятных летательных аппаратов, и происходит опознание цели.
Такой радар можно сделать и в миллиметровом диапазоне. Тогда он уместится в небольшом ящике. Специалисты уже подумывают о том, как применять его в качестве «глаз» для ЭВМ, роботов, вместо рентгена в медицине.
Определенных успехов достигли и ученые Мичиганского университета. Их радар посылает чрезвычайно короткие импульсы, длительностью менее наносекунды (миллиардной доли секунды). Каждый из них заполнен большим числом частот в диапазоне от сотен мегагерц до нескольких гигагерц – такой широкий спектр свойствен только разряду молнии, который в приемнике слышен на всех диапазонах.
Мы знаем, что электромагнитная волна возбуждает электроны в металле облучаемого объекта. «Под каким бы углом ни попадали импульсы на самолет, электроны будут вибрировать подобно камертону,– популярно объяснял один из разработчиков нового радара.– Когда же я ударю по цели электромагнитной волной, то эта вибрация является некоторой функцией от конфигурации и размеров летательного аппарата» Самолет резонирует одновременно на ряде частот, и каждому типу свойствен единственный набор частот собственных колебаний.
Сигналы, отраженные от цели, в приемнике преобразуются в цифровую форму и подаются на ЭВМ. Для каждой цели в ее памяти хранится свой эталон. После обработки компьютер находит, какой из них соответствует принятому сигналу. Для такого радара необходима специальная антенна, которая сейчас создается американскими специалистами в обстановке самой строгой секретности.
Словом, проблем много, но все-таки есть надежда, что задача распознавания целей будет решена, и тогда мы действительно увидим на индикаторе портрет самолета, а локаторщики избегут драматических ошибок…
