Начало октября 1986 года. С экранов телевизоров и страниц газет продолжали сыпаться доклады об очередных трудовых подвигах советского народа. Хотя на привычном фоне сообщения средств массовой информации об аварии советской подводной лодки остались практическим незамеченными – в газетах оно заняло всего три строчки, – это было впервые. Впервые нам открыто сказали, что наш боевой корабль терпит бедствие у берегов Америки. А тот факт, что М.С. Горбачев на встрече в Рейкьявике уведомил об этом происшествии президента США Р. Рейгана, заставил задуматься о серьезности инцидента и о возможных его последствиях тех из нас, для которых слова и словосочетания «боевое патрулирование», «термоядерная боеголовка», «мегатонна», «тротиловый эквивалент» звучали не более чем малопонятными профессионализмами.
С той поры прошел не один десяток лет. Средства массовой информации неоднократно пытались осветить причины гибели К-219, однако в газетных публикациях невозможно было отразить в полной мере характер повреждений ПЛ и героические усилия экипажа по ее спасению. Предлагаем вашему вниманию статью председателя Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников капитана 1 ранга запаса Игоря Кирилловича Курдина, который длительное время служил старшим помощником командира ракетного подводного крейсера стратегического назначения (РПК СН) К-219 проекта 667-АУ.
Родина сказала «надо»
В соответствии с планом 4 сентября 1986 г. РПК СН К-219 вышел в море на боевую службу. Командир ПЛ капитан 2 ранга Игорь Анатольевич Британов являлся опытным подводником, получившим допуск к самостоятельному управлению РПК СН проекта 667-АУ в 1981 г. Однако в этом походе, который был для него третьим в должности командира и тринадцатым за его офицерскую службу, он командовал не своим кораблем – вахты на борту К-219 нес первый экипаж К-241, включавший 31 офицера, 38 мичманов и 49 матросов и укомплектованный высококлассными специалистами. Но на этот раз подготовка к походу происходила как никогда сумбурно.
«Холодная война» продолжалась, наш ВМФ (как и Ракетные войска стратегического назначения) нес тяжесть ракетно-ядерного противостояния двух сверхдержав. Ответные меры Советского Союза на размещение американских «Першингов» и крылатых ракет в Европе в первую очередь предусматривали наращивание сил боевой службы ВМФ СССР и приближение районов боевого патрулирования РПК СН непосредственно к побережью США. Это делалось для того, чтобы уравнять подлетное время ракет до основных целей на американской территории с подлетным временем американских КР, нацеленных на наши военные и гражданские объекты.
Напряженность боевого использования РПК СН выросла до двух-трех боевых походов в год. Ресурс техники дошел до предела своих возможностей, а ремонтная база далеко не соответствовала тем задачам, которые решал флот. В еще более тяжелом положении находились сами подводники – две-три боевых службы в год, неиспользованные отпуска, кадровая неразбериха стали нормой. Под давлением обстоятельств командование вынуждено было закрывать глаза на то, что экипажи выходили в море не на своих «родных», освоенных кораблях. О сплаванности экипажей не могло быть и речи.
Анализ списка личного состава, вышедшего на боевую службу на К-219, показывает, что в ходе подготовки к выходу из 31 штатного офицера на РПК СН было заменено 11, в том числе и ключевые – старший помощник командира, помощник командира, командиры ракетной (БЧ-2) и торпедной (БЧ-3) боевых частей, начальник радиотехнической службы (РТС). Аналогичная ситуация сложилась и со старшинским составом: из 38 мичманов заменили 16, в том числе обоих старшин команд БЧ-2. Но у меня не поднимается рука обвинить тогдашнего начальника штаба 19-й дивизии РПК СН, ответственного за комплектование экипажей, ныне контр-адмирала Н.Н.Малова, поскольку именно в тот период дивизия по приказу сверху вывела на боевую службу пять стратегических подводных ракетоносцев.
Почему же командир не отказался от выхода в море на неподготовленном, «чужом» корабле с частично незнакомым экипажем? Да потому, что откажись Британов – на его место тут же поставили бы другого с соответствующими выводами для него самого. Но вернемся к событиям 3 октября1986 г.
Взрыв в ракетной шахте
 |
 |
Шли тридцатые сутки похода, К-219 маневрировала в назначенном районе Саргассова моря. В 4.56 3 октября ПЛ всплыла на перископную глубину для очередного сеанса связи, а спустя пять минут начала погружение на глубину85 м. Состояние технических средств в тот момент было следующим: ГЭУ работала в одноэшелонном варианте, мощность реактора правого борта составляла 30%; реактор левого борта был заглушен всеми поглотителями, паропроизводящая установка (ППУ) и турбина находились в готовности к вводу в действие; турбина правого борта работала на винт, валопровод левого борта находился в готовности к работе от гребного электродвигателя.
В 5.14 командир ракетной БЧ и трюмный машинист IV (ракетного) отсека обнаружили капельную течь из-под заглушки ракетной шахты №6. При поджатии заглушки вода пошла струей. После доклада командира БЧ-2 о появлении воды в шахте №6 (третья шахта с носа по левому борту) по приказанию командира корабля в 5.25 началось всплытие на безопасную глубину (46 м). Для осушения шахты №6 был запущен насос. В 5.32 из-под заглушки ракетной шахты №6 в IV отсек начали поступать бурые пары окислителя. Командир БЧ-2 объявил в отсеке аварийную тревогу и доложил об этом на ГКП.
Личный состав других отсеков покинул IV отсек. В аварийном отсеке осталось девять человек. Командир корабля объявил аварийную тревогу. Спустя минуту экипаж корабля уже выполнял первичные мероприятия по борьбе за живучесть, включая герметизацию отсеков. Лодка всплыла к этому времени на безопасную глубину. Через пять минут (в 5.38) в шахте №6 произошел взрыв.
В IV отсеке появился черный дым, затем из разрушенных трубопроводов, расположенных в верхней части шахты, в отсек начала поступать вода с компонентами ракетного топлива. Командир немедленно дал команду на аварийное всплытие в надводное положение. По результатам осмотра отсеков установили следующие последствия аварии: в IV отсеке сильная загазованность, в трюме отсека – вода (около 4,5 т); временно был утрачен контроль за состоянием ракет в остальных шахтах; вышли из строя отдельные устройства: общекорабельной громкоговорящей связи («Каштан»), а также систем «Каштан» ракетной БЧ в IV и V отсеках; частично вышел из строя радиопередатчик Р-651, разбились отдельные светильники и лампы в отсеках, в надстройке был поврежден трубопровод воздуха высокого давления. На пульте управления ГЭУ сработала сигнализация об исчезновении питания сети 220 В постоянного тока левого борта, открытии автоматических клапанов подачи питательной воды на все парогенераторы левого борта, открытии отдельных клапанов 3-го контура. На пульте электроэнергетической системы «Кама» сработала сигнализация о падении до нуля сопротивления изоляции электрических сетей обоих бортов. По команде ГКП в III (отсеке центрального поста) и V (ракетном) отсеках создали рубежи обороны, в этих же отсеках был создан подпор воздуха.
В 6.10 личный состав V и VI (отсек вспомогательных механизмов) отсеков был переведен в VIII отсек (турбинный). Через семь минут из IV отсека поступил доклад о невозможности нахождения в отсеке из-за большой загазованности и высокой температуры. По приказанию командира ПЛ для приема личного состава IV-гo был приготовлен V отсек. В 6.35 личный состав из IV отсека был выведен, но в нем остались три человека, в том числе командир БЧ-2. По приказанию командира электромеханической боевой части (БЧ-5) начался ввод в действие РЭУ левого борта.
После вывода личного состава в 6.45 для оценки обстановки и оказания помощи оставшимся в отсеке людям в IV отсек направлена аварийная партия из двух человек. Но из-за большой задымленности отсека командира БЧ-2 найти не удалось, не удалось детально осмотреть и шахту №6. Из отсека вынесли тела матросов И.К.Харченко и Н.Л.Смаглюка. Никаких переключений электропотребителей разведчики не производили, не обнаружили они и очагов возгорания.
В 7.25 было начато вентилирование IV, V и VI отсеков в атмосферу. С рассветом старший помощник командира ПЛ с крыши ограждения рубки осмотрел аварийную шахту №6. Крышка шахты отсутствовала, головная часть ракеты видна не была, вал крышки развернут в сторону, конструкции легкого корпуса в районе шахты повреждены, щитки-обтекатели крышек шахт №1, 3, 4, 5, 7 оторваны и висели побортно, ракетная палуба в районе аварийной шахты деформирована. Из шахты №6 слабо шел бурый дым.
В 8.51 в IV отсек вновь были направлены два человека аварийной партии. Загазованность в отсеке уменьшилась, а видимость улучшилась. Вода из верхней части шахты №6 в отсек не поступала. Разведчики обнаружили командира БЧ-2 капитана 3 ранга А.В. Петрачкова без признаков жизни.
К тому времени удалось подготовить систему прокачки шахты №6 забортной водой и осушить трюм IV отсека через главную осушительную магистраль. После пуска насоса на прокачку шахты в отсек из поврежденных трубопроводов в верхней части шахты стала поступать вода и густой бурый дым. По приказанию ГКП насос был остановлен. Из отсека вынесли тело командира БЧ-2, приборы газового анализа и ИСЗ.
В 9.25 ввели в действие ГЭУ левого борта. В работе находились ППУ обоих бортов, уровень мощности составлял: правый борт – 30%, левый – 50%.
Командир ПЛ принял решение аварийно слить окислитель и прокачать шахту. С этой целью он инструктировал и направлял в IV отсек еще четыре группы из состава БЧ-2 и БЧ-5. Все попытки начать прокачку шахты приводили к дополнительному поступлению в отсек паров окислителя и воды. Последняя группа запустила насос аварийного слива окислителя. Вода под напором стала заливать электрооборудование, включая распределительные щиты в отсеке. В щитах произошли короткие замыкания, в результате которых в IV отсеке возник пожар. Пожар обесточил электрооборудование отсека, насосы остановились. По приказанию ГКП последняя аварийная партия покинула IV отсек.
В 17.54 по решению ГКП в IV отсек был дан фреон от станции объемного химического тушения (ЛОХ) III отсека, при этом часть фреона через неплотность трубопровода подачи фреона стала поступать в III отсек, в связи с чем подачу огнегасителя в IV отсек прекратили. Примерно в 18.00 обстановка по газовому составу воздуха в III отсеке ухудшилась, содержание окислов азота превысило допустимые нормы в 10-40 раз. Личный состав по приказанию командира ПЛ включился в ИСЗ. Часть людей перешла во II отсек. Личный состав был вынужден покинуть пост связи и шифропост, в результате радиосвязь прекратилась (не было передано очередное донесение об обстановке на ПЛ и не принята радиограмма командующего СФ с рекомендациями по борьбе за живучесть).
В 18.40 для осмотра V отсека открыли переборочную дверь между IV и V отсеками, в последнем обнаружили большую задымленность, которую ошибочно приняли за пожар и доложили о нем на ГКП. В V отсек по приказанию ГКП был дан фреон со станции ЛОХ VI отсека.
В 19.30 вследствие исчезновения питания в сети 380 В 50 Гц правого борта сработала аварийная защита реактора правого борта. При этом компенсирующие решетки реактора не опустились на нижние «концевики» (концевые выключатели).
Двадцать минут спустя на ГКП из VII отсека (реакторного) доложили о поступлении дыма в нижнее помещение VI отсека. Отсек был покинут, переборочные захлопки между V и VI отсеками не закрывались, люди перешли в VIII отсек. Вскоре было обнаружено, что давление в судовой системе гидравлики упало до нуля. В целях обеспечения ядерной безопасности реактора правого борта для ручного опускания компенсирующих решеток в VII отсек трижды направлялись специалисты БЧ-5 – старший лейтенант Н.Н.Беликов и матрос С.А.Преминин. После потери сознания старшим лейтенантом Н.Н.Беликовым работу по опусканию компенсирующих решеток выполнял один матрос Преминин. Одновременно по команде ГКП проводилось вентилирование VIII, IX (турбинного) и X (концевого) отсеков в атмосферу, давление в них снизилось до атмосферного, а в VII отсеке по отношению к VIII осталось повышенным. Из-за этого по окончанию работ личный состав VIII отсека не смог открыть переборочную дверь между VII и VIII отсеками. Попытку осуществить выравнивание давления по системе вакуумирования нижнего помещения VIII отсека остановил появившийся из трубопровода бурый дым. С целью снижения давления в VII отсеке матросу С.А.Преминину с ГКП была дана команда попытаться открыть захлопку системы вентиляции отсека, но он этого сделать уже не смог. Не смогла этого сделать и аварийная команда со стороны другого отсека. В дальнейшем на вопросы ГКП матрос С.А.Преминин уже не отвечал.
 |
 |
 |
 |
| Фотографии терпящей бедствие К-219, сделанные с борта самолета ВМС США | |
В 21.30 в район аварии стали подходить суда ММФ «Федор Бредихин», «Красногвардейск» и «Бакарица». К 23.00 (по докладам личного состава) газовый состав в отсеках ухудшился, ИСЗ выработали свой ресурс, температура переборки между III и IV отсеками повышалась. Основываясь на полученных докладах, командир ПЛ при оценке состояния корабля предположил, что в IV, V и VI отсеках продолжается пожар, VII отсек находится под давлением, не исключен пожар в VIII, IX и X отсеках. Считая, что ресурс ИСЗ израсходован и возможен взрыв ракет из-за пожара в IV и V отсеках, командир корабля принял решение о выводе из действия реактора левого борга и о подготовке к эвакуации личного состава ПЛ на суда ММФ.
Аварийная защита реактора левого борта была сброшена, установка переведена в режим расхолаживания. Началась эвакуация личного состава, которая закончилась к часу ночи 4 октября. После эвакуации личного состава носовой, рубочный и кормовой люки были закрыты и задраены. На мостике остались шесть офицеров во главе с командиром корабля.
В 1.46 на ЦКП ВМФ через КП ММФ было получено сообщение командира К-219: «Пожар во всех отсеках, отсутствие хода. На ПЛ осталось 6 человек. Сильный пожар в трюмах IV и V отсеков. Командир ждет приказания покинуть корабль». В 3.00 по приказанию командующего СФ оставшиеся офицеры, за исключением командира, покинули корабль.
В 22.45 на лодку высадилась аварийная партия под руководством старшего помощника командира ПЛ, которая провела осмотр I, II и III отсеков корабля. Эти отсеки были сухие, давление в них было нормальное, горело аварийное освещение. Вместе с тем аккумуляторные батареи были частично разряжены, давление в системе воздуха высокого давления упало в два раза, в системе гидравлики отсутствовало. Прочный корпус ПЛ над IV и VII отсеками был нагрет – возможно, остаточными тепловыделениями в реакторе. Прочный корпус в районе других отсеков имел температуру наружного воздуха. Переборка между III и IV отсеками до уровня верхней кромки переборочной двери оставалась холодной, выше – теплой.
При посещении носовых отсеков аварийная партия выровняла дифферент путем продувания носовых цистерн главного балласта (ЦГБ) и начала подготовку ПЛ к буксировке. Разведку кормовых отсеков произвести не удалось – кормовой люк был залит. С наступлением темноты работы по подготовке к буксировке были приостановлены, аварийная партия убыла с ПЛ.
Гибель корабля
С рассветом 5 октября аварийная партия продолжила подготовку корабля к буксировке. В 18.15 теплоход «Красногвардейск» начал буксировку. Осадка ПЛ и дифферент на нос продолжали медленно увеличиваться. В 6.20 6 октября буксирный трос оборвался, носовой и кормовой входные люки ушли под воду. Из-за заклинивания нижнего рубочного люка аварийная партия не смогла спуститься в III отсек. ПЛ продолжала терять плавучесть, при погружении ее до уровня палубы надстройки аварийная партия покинула корабль. В 11.00, когда ПЛ погрузилась в воду до уровня рубочных рулей, по приказанию ГК ВМФ командир покинул корабль. В 11.02 6 октября 1986 г. К-219 затонула.
Расследование
По факту гибели К-219 было возбуждено уголовное дело, расследование по которому продолжалось почти год. Виновными, как всегда, оказались те, кто пытался спасти людей и корабль. Командир корабля, замполит и командир БЧ-5 были уволены по служебному несоответствию, экипаж расформирован. Из всего экипажа орденом Красной Звезды был награжден (посмертно) лишь матрос С.А.Преминин.* [Указом Президента РФ № 844 от 7 августа 1997 г. С.А.Преминину было посметрно присвоено звание Герой Российской Федерации]
Необходимо отдать должное героизму экипажа ПЛ, который обеспечил нормальную радиационную обстановку во время аварии. Состояние активных зон реакторов и органов их управления к моменту затопления корабля исключило возможность ядерного и теплового взрывов. ГКП и личный состав корабля правильно организовали и провели первичные мероприятия по борьбе за живучесть. Корабль всплыл в надводное положение. Все отсеки были загерметизированы, в III и V создано противодавление. Был произведен ввод в действие ГЭУ левого борта, осуществлен осмотр по отсекам и определены неисправности, возникшие в ракетной шахте. Часть из них устранили. Сделанная разведка позволила оценить обстановку в IV отсеке, провести вентилирование IV, V и VI отсеков. В результате принятых мер обстановка на корабле временно была стабилизирована. Обе ГЭУ работали на заданной мощности, действовали холодильные машины, корабль имел электропитание и шел со скоростью 13 узлов в точку встречи с кораблями ММФ. Вместе с тем командование ПЛ не приняло всех мер для предотвращения дальнейшего развития аварии и гибели корабля.
В результате проведенного специальной комиссией расследования было установлено:
1. Причиной возникновения аварии с ракетой в шахте №6 явилось затопление шахты водой. Это привело к разрушению корпуса ракеты и течи компонентов ракетного топлива в шахту. Причиной воспламенения и горения компонентов ракетного топлива в шахте, приведшее к росту давления, ее разрыву (срыв крышки и разгерметизация трубопроводов орошения), являлось отсутствие орошения шахты и неотдраивание кремальеры крышки шахты (в надводном положении ПЛ).
Однозначно причину поступления воды в шахту установить не удалось. Возможной причиной могла быть негерметичность крышки шахты вследствие механического повреждения в ходе несения ПЛ боевой службы.
2. Причиной распространения окислов азота из IV отсека и загазованности кормовых отсеков явилось многократное посещение IV отсека аварийными группами для разведки, оказания помощи, вентилирования, прокачки шахт водой и аварийного слива окислителя. Пуск насосов и прокачка шахты приводили к дополнительному выбросу из негерметичной шахты окислов азота в отсек. Это же стало причиной короткого замыкания в распредщитах № 7 и № 8 и пожара в отсеке.
3. Причиной гибели К-219 явилось неконтролируемое поступление забортной воды в IV отсек, что привело к потере продольной остойчивости и плавучести ПЛ. Причиной затопления IV отсека являлось соединение с забортным пространством негерметичной относительно отсека шахты № 6 через оставленные открытыми забортные клапана. Заполнение отсеков V и VI произошло из IV отсека через незакрытые захлопки вентиляции между IV и V, V и VI отсеками.
* * *
Ситуация с заменой экипажа К-219, приведшая к трагическим последствиям была не единичной в советском ВМФ. Выход на контрольные стрельбы ПЛ 2-й флотилии К-429 23 июня 1983 г. стоил жизни 16 членам жипажа и закончился гибелью корабля. Вместо 87 членов экипажа по штату на борту К-429 находились 120 человек, штатными из них были только 43. Остальных собрали с пяти экипажей ПЛ.
