От редакции «Отваги». Это рассказ о событиях 1999 года на Северном Кавказе, когда произошло вторжение боевиков в Дагестан, также известное как Дагестанская война. Фактически вооруженные столкновения 7 августа – 14 сентября, начавшиеся с проникновением с территории Чечни отрядов бандитов под командованием Басаева и Хаттаба на территорию Дагестана, стали началом Второй чеченской кампании. Первым под удар боевиков попал Ботлихский район Дагестана (т.н. операция «Имам Гази-Мухаммад»), а затем – Новолакский район (операция «Имам Гамзат-бек»).
Крупномасштабная агрессия чеченских бандформирований, о неизбежности которой говорили все кому не лень, состоялась. Удар был нанесен на многократно предсказанном направлении – по Дагестану.
«Минометная батарея на окраине Ботлиха врыта в грунт по самые уши. Минометчики уже успели оборудовать довольно просторные землянки, расположились с максимально возможным комфортом. Батарея не спеша, методично равняет с землей позиции ваххабитов. Бойцы работают мастерски – уверенно укладывают мины в оконные и дверные проемы…
С большим азартом сражаются вертолетчики. После сожженных на ботлихской посадочной площадке машин они особенно злы на «духов». Атакуют на рискованно малых высотах. Возвращаются, только расстреляв весь боезапас, включая пулеметные патроны. Вообще во всех действиях военных ощущается уверенность и основательность», – рассказывает вернувшийся из Дагестана очевидец. Но это происходит уже в двадцатых числах августа. Поначалу же «силовики» с трудом противостояли вторжению.
Дагестанский конфликт показал, что профессионализм российских бойцов растет. Недостатки компенсируются мужеством. По сравнению с «первой чеченской войной» сносно налажено межведомственное взаимодействие. Даже при том, что к обычной «формуле» прибавилась новая составляющая – дагестанские ополченцы.
Разговоры, что Хаттаб, Басаев и прочие главари были выпущены из Ботлихского района, едва ли правомерны. Попытки перекрыть горные тропы и дорога, ведущие в Чечню, скорее всего, привели бы к неоправданным потерям.
Непонятные на первый взгляд замены командующего группировкой войск объясняются достаточно просто. Силы противника были дважды недооценены. Сначала в Ботлихском районе, потом в Кадарской зоне решили, что для операций по освобождению этих мест достаточно подразделений МВД. Но очень быстро выяснилось: без штурмовой авиации и артиллерии не обойтись, в противном случае неизбежны большие потери. Что, кстати, и произошло в Карамахи. Вошедшие в село дагестанские милиционеры и бойцы внутренних войск потеряли значительную часть личного состава.
Кадарская зона
«Ваххабитский анклав» готовился к войне долго и основательно. Инженерные сооружения в Карамахи и Чабанмахи сделали бы честь линии Маннергейма – бункеры, перекрытые шестью-семью рядами бетонных плит; подземные ходы сообщения в бетонных трубах большого диаметра; амбразуры дотов, закрывающиеся бронированными дверцами во время обстрелов; телефонная связь между огневыми точками; минные поля. У мятежников были безоткатные орудия, ПТУРы, десяток установок ЗУ-23-2. И даже двенадцать новейших снайперских винтовок В-94, которые в то время еще не поступили на вооружение российской армии. Упомянем значительные запасы продовольствия и медикаментов, склады боеприпасов…
Но «крепкий орешек» удалось разгрызть на удивление быстро. Офицеры группировки рассказывают, что в селениях было все необходимое для обороны в течение как минимум месяца. Столь скорое освобождение Кадарской зоны от бандитов стало приятной неожиданностью.
Кое-кто сомневался в необходимости силовых акций в этом районе. Однако факты говорят об обратном. Прежде всего, далеко не все жители Карамахи и Чабанмахи исповедовали ваххабизм. Адептов этого религиозного течения было там не так много – не больше четверти населения. Но они были хорошо вооружены, организованы и имели весьма серьезную поддержку извне. Ваххабиты фактически совершили государственный переворот в двух селах, изгнав из них законную администрацию, милицию и своих наиболее опасных противников.
Утверждения, что ваххабиты ввели строгие «шариатские законы», жители сел называют мифом.
Так, один 50-летний карамахинец заявил следующее: «Какой шариат, какой закон? Беспредел полный, у кого автомат, тот и прав. Творили, что хотели. А попробуй хоть слово сказать – в лучшем случае из дому выгонят. Могли и убить. Понаехали сюда и чеченцы, и арабы, и вообще не поймешь кто. Наши ваххабиты у них как «шестерки» бегали. Страшно из дому выходить было».
Среди ополченцев, участвовавших в освобождении Чабанмахи и Карамахи, было очень много местных. Выражение «брат на брата» здесь, увы, не звучало метафорой. Надо сказать, что жители соседних сел находились в состоянии вялотекущей войны с ваххабитами. Доведенные до предела кражами скота и другими бандитскими выходками, они, в частности, разгромили ферму, которую мятежники приспособили под «учебку» для курсантов из других районов Дагестана, из Татарии, Башкирии, Средней Азии.
После освобождения сел вскрылись любопытные детали деятельности здешних «центров изучения ислама». Например, не было обнаружено ни одной богословской книги. Зато в великом множестве имелись пособия и конспекты по организации терактов, подрывному делу, ведению психологической войны. Даже поверхностный осмотр трупов боевиков и найденных при них документов позволил с уверенностью утверждать, что значительная их часть – иностранцы и наемники из стран СНГ.
С кем воюем?
Если сказать, что с Чечней, это будет не совсем верно. Поскольку сама Чечня в конце 1990-х не являлась чем-то целым. Эта мятежная российская провинция напоминала расползающееся лоскутное одеяло. Вся территория находилась под контролем часто враждующих между собой банд.
Пожалуй, наиболее влиятельный главарь – Хаттаб, один из самых зловещих и таинственных персонажей кавказской войны. Тогда мало кому известна даже его подлинная национальность. Вопреки расхожему мнению, он не иорданец и не потомок чеченских переселенцев, а принадлежит к одному из племен Саудовской Аравии. По информации из различных источников Хаттаб располагал семью учебными лагерями, через которые прошло не менее семи-восьми тысяч «курсантов». Чеченская (да и не только) молодежь шла туда довольно охотно. Еще бы: каждый «студент» получал единовременно 200$, далее – ежемесячную стипендию, равную 100 $. За привлечение пяти новых членов – премия 1000 $. Деньги для региона весьма приличные, и потому нет недостатка желающих «научиться исламу».
Хаттаб обладал наибольшей реальной властью в Чечне. На первый взгляд это довольно странно, поскольку ментальность чеченцев «выталкивает» любого пришлого из своей среды. Однако секрет Хаттаба довольно прост – именно этот пришелец контролирует финансовые потоки, поступающие в Чечню из ряда арабских стран. Кроме того, под его началом – банда отборных головорезов; дисциплина в подразделениях настолько жесткая, что иные чеченцы, попавшие в отряды Хаттаба, стремятся уйти «к своим».
До этого в Ичкерии довольно безропотно сносили владычество инородца. Но в последующее время там появилось серьезное неудовольствие. Во-первых, в Дагестане погибло много чеченской молодежи, находившейся под командованием «Черного араба», как называют Хаттаба. Учебные лагеря Хаттаба, расположенные в Сержень-Юрте, уже подверглись настоящей осаде со стороны чеченских матерей, которые любыми путями стремятся вытащить оттуда своих сыновей. Во-вторых, стало известно, что с боевиками, отправленными в Дагестан, расплачивались фальшивыми долларами.
Заявления некоторых политиков того времени о необходимости «договариваться с Масхадовым» звучали просто нелепо. Реальной властью в Чечне Масхадов не обладал. В связи с событиями в Дагестане к нему обратились старейшины чеченцев-акинцев с просьбой потребовать от Басаева прекратить войну. Масхадов ответил примерно следующее: «Я говорил Шамилю, что нужно построить такую жизнь в Чечне, чтобы Дагестан сам захотел к нам присоединиться. А идти туда с оружием бессмысленно. Но Шамиль меня не послушался». В 1998 году Масхадов заикнулся, что хорошо бы отправить иностранцев восвояси. В ответ Хаттаб публично посоветовал убираться ему самому.
Переговоры с Масхадовым только дискредитировали саму государственную власть России. Контактов с чеченской стороной было немало, и все они сводились к выколачиванию денег из Москвы. С уверенностью можно утверждать, что ни одно из соглашений чеченцы не выполняли.
Руслан Гелаев, изменивший свое имя (из-за простого созвучия с ненавистным для него словом «Русь») и ставший Хамзатом, – один из самых фанатичных ваххабитов. Он имел непосредственные личные (то есть минуя Хаттаба) контакты с бен Ладеном. Тесному взаимодействию Гелаева с Басаевым и Хаттабом мешала совершенно фантастическая гордыня, в силу которой он не мог быть на вторых ролях.
Известно, что большие партии оружия поступали в Чечню из Турции. Морским путем оно доставлялось в порт Поти, затем автомашинами перевозилось в Шатали. Оттуда по горным тропам на вьюках – на территорию Чечни, в Итум-Калинский район. Также были сведения, что незадолго до событий в Дагестане в грозненский аэропорт Северный прибывали самолеты зарубежных авиакомпаний, и весьма вероятно – с грузом оружия.
«Русская смесь»
Одним из результатов второй кавказской войны стала перекрытая «труба». Сам по себе этот факт был выгоден Турции, которая рассчитывала прибрать транспортировку каспийской нефти к своим рукам. Но это не все. Тюменская нефть, из-за высокого содержания в ней парафина и серы, мало пригодна для перекачки на большие расстояния. Поэтому ее разбавляли бакинской и грозненской нефтью, получая так называемую «русскую смесь». Тут уже был виден явный интерес арабских магнатов, которые, в случае утраты Россией доступа к кавказской нефти, избавляются от серьезного конкурента. А если учесть, что большинство нефтеперерабатывающих заводов Европы ориентированы на «русскую смесь», то становилось ясно, что война на руку и США. Она не только ослабляет Россию, но и наносит удар по евро.
Война эта была необходима и чеченским авторитетам: им ведь надо оправдаться перед «спонсорами». «Архиважной» задачей мятежников являлся прорыв к Каспийскому морю, а возможно, и установление железнодорожного сообщения с Турцией (через Азербайджан). Завоевание Дагестана дало бы сепаратистам надежду на вполне реальное создание «Кавказской конфедерации».
Дагестан
Как ни странно, агрессия ваххабитов показала, что геополитическая ситуация на Северном Кавказе меняется в благоприятном для России направлении. Центробежные тенденции в регионе заметно пошли на спад. Люди вдоволь насмотрелись на «независимую Ичкерию» и устали от безвластия. Чеченский запал срабатывает вновь и вновь, но воспламенить Кавказ ему не удается. Даже Ингушетия согласилась на перекрытие границы с Чечней.
Раньше бандиты могли рассчитывать на успех, пожалуй, только в Дагестане. Свои надежды они связывали со сложными межнациональными отношениями в республике и влиянием большой чеченской диаспоры. То, что во время первой чеченской войны многие дагестанцы с сочувствием относились к дудаевцам, тоже говорило в пользу такого выбора. Горный рельеф большей части республики благоприятен для партизанской войны и создает серьезные проблемы для использования тяжелой техники регулярной армией.
Резкая и, главное, единодушная реакция народа Дагестана на вторжение боевиков стала для последних неприятной неожиданностью. Внутренние противоречия дагестанцев отошли на задний план. Запись добровольцев, формирование отрядов ополчения происходили повсеместно.
Солдаты-дагестанцы, проходящие службу в Кантемировской дивизии, обратились к командованию с просьбой отправить их на войну. Им пошли навстречу – сформировали роту из 86 человек, организовали ускоренную подготовку. И восьмого сентября подразделение отправилось в Дагестан. Ребята успели повоевать в Новолакском районе, проявив себя как нельзя лучше.
О боевой эффективности отрядов ополчения можно спорить долго. Недостаток вооружения и слабую военную подготовку они с лихвой компенсируют прекрасным знанием местности, желанием сражаться. Участие ополченцев в боях опровергло утверждения чеченской пропаганды о готовности всех народов Кавказа к «джихаду». Известно, что с бандитами сражались даже некоторые чеченцы-акинцы. Видимо, в отместку боевики осквернили и заминировали мечеть в одном из сел Ботлихского района.
Но вооружение Дагестана при определенных плюсах вызвало вполне обоснованные опасения «силовиков». Во-первых, это легализация «криминальных стволов», идущая вразрез с законодательством РФ. Во-вторых, надежда когда-нибудь собрать это оружие весьма иллюзорна. Сдавать его никто не захочет.
Ответный удар?
Дальнейшее развитие событий зависит прежде всего от решительности и последовательности действий федерального центра, от того, насколько он сумеет использовать патриотический подъем дагестанцев и в целом благоприятное для российских войск общественное мнение.
Но мира в регионе не будет, пока бандформирования на территории Чечни не прекратят своего существования. Для решения этой проблемы не обязательно вновь вводить войска в мятежную республику. Некоторые специалисты по северокавказским проблемам были склонны считать, что при полной блокаде Ичкерии через полгода–год чеченцы сами попросят забрать у них оружие и Хаттаба с Басаевым в придачу в обмен на хлеб.
А тогда, в 1999 году, премьер, военные и другие «силовики» демонстрируют решительность. Группировка российских войск на Северном Кавказе укрепляется, административная граница с Чечней становится все более похожей на линию обороны. «Легло на дно» чеченское преступное сообщество в России. Налицо определенный успех, который необходимо развивать.
И блокада в сочетании с ударами возмездия, и предстоящий ввод войск на территорию Шелковского, Наурского и Надтеречного районов имеют как свои минусы, так и плюсы. Но и тот и другой путь (а также третий – постепенно сужающаяся блокада, поэтапная зачистка всей Чечни) приведет к успеху лишь в том случае, если идти по нему последовательно и решительно. Ранее именно этих качеств не хватало российскому руководству.
