А на войне, как на войне

Сергей Васильев
Журнал «Солдат удачи» №5, 2000

Под ногами небо в синей дымке тает.

Ветер, как на струнах, стропами играет.

В бой сойдет на землю, будто гордость флота,

Первая десантная штурмовая рота.

 

Пусть снег идет, пусть льют дожди,

Пусть ветры дуют, завывая.

Расставит точки все над «i»

Первая десантно-штурмовая.

 

Эту песню – «Гимн первой десантно-штурмовой роты», написанную в свое время известным в Вооруженных Силах автором и исполнителем Александром Карелиным, я услышал в бригаде морской пехоты Северного флота еще в 1992-м. Тогда впервые приехал в гарнизон Спутник. И так, видимо, легли звезды, что своего рода прописка в «стане» заполярных морских пехотинцев состоялась именно под казарменными сводами 1-й ДШР. Она оставила колоритный след в моей биографии: высадки в морском десанте на необорудованное побережье «противника», в БТР на «плав» из трюма большого десантного корабля, ночные стрельбы, тактические учения. Одним словом, многое испытал и открыл для себя благодаря этой роте. И поэтому в Чечне самым большим желанием было поскорее побывать на позициях первой десантно-штурмовой.

 

ЗАПАДНЕЕ СЕРЖЕНЬ-ЮРТА

 

Но встретиться с подразделением лейтенантской юности удалось не сразу. Лишь сутки спустя, после репетиции парада ко Дню защитника Отечества, мы с командиром десантно-штурмового батальона подполковником Анатолием Белезеко возвращались на БТР из Грозного в небольшой поселок Беной, у входа в Веденское ущелье, где расположился командно-наблюдательный пункт ДШБ морской пехоты.

Выехав из аэропорта «Северный» около полудня, комбат поторапливал: нужно было взять в Беное дополнительное имущество и успеть еще засветло возвратиться обратно в Грозный. В темноте же можно не просто застрять на одном из многочисленных блокпостов, стволами пулеметов ощетинившихся на всем протяжении дороги Ведено–Шали–Грозный, но и нарваться на бандитскую засаду. Я же лелеял надежду, что еще успею застать на КНП кого-нибудь из 1-й ДШР и к вечеру все-таки попаду в роту, оседлавшую господствующие высотки западнее Сержень-Юрта.

Вписываясь в поворот к мосту через Сунжу, комбат показал рукой вправо:

– Вон гостиница «Кавказ». Дальше – злополучный Совмин.

– А где президентский дворец? – Я вспомнил, что на подаренной морпехами еще после первой чеченской войны карте города все эти здания выходили на одну площадь.

– А нету! – развел руками Белезеко. От дворца уцелели только металлические фонарные штыри.

– Это даже не Сталинград, – философски заключил один из морских пехотинцев.

Есть все же высшая справедливость, когда изречение «на ловца и зверь бежит» находит практическое воплощение в реальной жизни. Не успел я уже в Беное, понося рулившее на закат солнце, пройти и десяток метров по направлению к штабу батальона, как вдруг встречный БТР резко осадил и над облаком тошнотворной пыли раздался до боли знакомый голос:

– Ба, такие люди и без охраны! Каким ветром?

На броне, свесив ноги в командирский люк, гордо восседал не кто иной, а старшина первой десантно-штурмовой роты старший прапорщик Владимир Багрянцев.

– Николаич, так еще вчера твой ротный на пельмени зазывал, – радостно ответил я. – (Встреча – само небо послало) – Вот и примчался из Грозного, чтобы не опоздать к трапезе.

– Вопросов нет. Поехали. – Багрянцев гостеприимно указал на место рядом с собой. – Только пельменей уже нет. А на ужин – жареная камбала. Устроит?

Взобравшись на БТР, уселся за люком водителя.

Багрянцев махнул водителю, и мы тронулись в путь.

Темнело неотвратимо. Мы неслись по Сержень-Юрту. В ушах стоял свист. Хлесткий встречный ветер с моросящим, под вечер, дождем наотмашь били в лицо. Глаза, и без того суженные до амбразурных щелей, порою закрывались помимо воли.

Встречали нас по обе стороны улицы опустевшие дома, больше схожие с нелюдимыми крепостями, мрачные провалы оконных проемов. Ни души. Поселок будто вымер. Но вымер ли? Не следит ли за нами настороженная пара глаз, мысленно проводящая через прорезь прицела гипотетическую прямую с упреждением в два «бэтээровских» корпуса?

От этой мысли стало не по себе. Снял автомат с предохранителя и дослал патрон в патронник. Водитель машины отреагировал на щелчок затвора моментально – инстинктивно, на мгновение, вжал голову в плечи.

– Ну вот, почти и приехали, – крикнул Багрянцев, когда БТР из переулка вырвался на равнинный простор. Сковывавшее ранее напряжение сразу осталось где-то позади, на границе поселка. Прямо по курсу бронетранспортера, километрах в полутора, на фоне лесной опушки и набухающих влагой сумерек с трудом, но «читались» силуэты его камуфлированных «собратьев». КНП первой десантно-штурмовой роты. Еще немного – лишь взобраться по раскисшей колее на пригорок.

Вот теперь уже точно все, добрались. Пока старшина командовал водителю, куда поставить машину, решил перекурить и осмотреться.

По направлению, восточному, на Сержень-Юрт – окоп. Южнее, метрах в пятидесяти от него, – еще один. Рядом с ним, по кромке леса, – палатка, дым из печной трубы. Метрах в двухстах на север и немного вниз – еще две палатки, примостившиеся друг возле друга в ложбинке с густым кустарником. Классический вариант для занятия круговой обороны. Правда, места маловато для целой роты.

– Здесь позиции управления роты, первого и гранатометно-пулеметного взводов, – пояснил подошедший Багрянцев. – А второй взвод и третий стоят подальше. Ну ладно, пошли. Нутром чую – ужин готов.

Мы двинулись в сторону «штабной» палатки. Но, пройдя несколько метров, Владимир неожиданно остановился.

– Не стесняйся бряцать оружием. Я же заметил, что на «броне» ломал голову: снимать с предохранителя или нет, не смешно ли это будет выглядеть со стороны? Не смешно! В случае чего патрон в патроннике намного продлит тебе жизнь. И держи «бластер» всегда под рукой.

– Что-что? – не сразу понял я.

Старшина улыбнулся и. тряхнув своим «Калашниковым» с подствольным гранатометом, повторил:

– «Бластер», говорю. Автомат.

 

НА РУБЕЖЕ ПРОРЫВА

 

Только старшина, я и командир первого десантно-штурмового взвода старший лейтенант Виталий Сушко сели ужинать, «ожила» радиостанция: штаб батальона вызывал на связь 1-ю ДШР. Виталий нажал тангенту переговорного устройства и негромко произнес:

–… на приеме.

Из Беноя сообщали, что, по разведданным, начиная с сегодняшней ночи и в течение ближайших нескольких суток ожидается прорыв боевиков с гор на равнину в квадратах (по кодировке).

Сушко, расстелив перед собой карту, делал на ней какие-то пометки.

– Аккурат через нас попрут на Шали и Сержень-Юрт.

– Вот «упадки конченые», – чертыхнулся Багрянцев, – совсем «ранцы попутали».

– Старшина, а теперь еще раз и помедленнее, – рискнул пошутить я. – Записываю.

– Серега, «упадки конченые» – это, как уже, вероятно, понял, боевики, – без особого энтузиазма пояснил старший прапорщик. – «Ранцы попутали» – обнаглели, оборзели. Как больше нравится. И еще скажу, братан: приехал ты в гости и попал. Поздравляю!..

– Попал так попал, – поддержат Николаевича Виталий. – Смотри сюда.

Он пододвинул карту ближе ко мне и начал объяснять:

– На этих позициях, по окраине Сержснь-Юрта, рота стоит уже где-то с неделю: занимаем господствующие высоты, перекрываем основные дороги, идущие с гор, через лес. Все для того, чтобы не выпустить «чехов» из Веденского ущелья. А они, сам слышал, наоборот, всеми силами стремятся уйти с гор в Сержень-Юрт, Беной, Шали, Ведено и другие близлежащие поселки. В открытую драку боевики вступать не стремятся. Из радиоперехвата знаем, что Масхадов приказал просачиваться на равнину, по возможности избегать боев. Вот и ползут по ночам как мыши, чтобы в селах спрятать оружие, сбрить бороды и стать на некоторое время «добропорядочными» гражданами Чеченской республики, то бишь Российской Федерации.

– А где конкретно сейчас боевики? – спросил я, вглядываясь в палитру карты.

– Везде, – вместо Виталия ответил Багрянцев. – С комбатом проезжал Шали? Видел молодых мужиков, которые по улицам шарахаются, по-волчьи зыркают на нас? Так вот, когда мы шли на Веденское ущелье, в поселке ни одной живой души не было. Откуда они нарисовались? Вопрос…

– В принципе верно, – продолжил мысль старшины взводный. – Они везде. Только в этих горах, которые «держит» батальон, по оценке разведчиков порядка полутора тысяч боевиков. Главная база у них вроде бы в Агишты – насколько знаю, единственный в Веденском ущелье оставшийся не «зачищенным» поселок. По прямой от него до наших позиций – около семи-восьми километров. Но сам понимаешь, в горах расстояние возрастает в несколько крат. Ну, в общем, такова ситуация на сегодня.

– Весело, – протянул я.

– Дальше некуда, – заверил Виталий и приказал старшему матросу Котюкову, время от времени подпитывавшему полешками печку-«буржуйку», вызвать замкомвзводов.

Через несколько минут, стряхивая на ходу дождевые капли, в палатку вошли замкомандира ГПВ сержант Алексей Багин и младший сержант Аркадий Кустов, на время оставшийся в первом взводе за главного, так как «родной» замкомвзвода, сержант Солодухин, уехал в Грозный.

– Парни, обстановка нас не балует. – Сушко вкратце изложил сержантам информацию из штаба. – Поэтому, первое – удвоить посты; второе – постоянный контроль, особенно когда будут стоять «молодые», чтобы не спали; третье – «чехи» скорее всего прочухали, что мы уже в курсе их ближайших планов. Могут повести себя непредсказуемо. Ночь и ливень – им, как говорится, на руку. Исходя из этого, не особо обольщайтесь, что они, как правило, любители первых зорь и в такую мерзопакостную погоду предпочтут где-то отсидеться. Могут полезть в любое время.

– Вот «упадки конченые», – пробурчал Аркадий.

– Целиком и полностью согласен, – поддержал сержанта взводный. – Все поняли?

– Вопросов нет, командир, – ответил Багин. Кусков утвердительно кивнул головой.

– Ну тогда, как говорится, с Богом и по местам.

Через полчаса над палаткой со свистом пролетело нечто. К канонаде, отдаленно звучавшей несколько последних часов со стороны «Волчьих ворот», Аргунского ущелья, уже малость привык. А тут даже не разрывы, а скорее динамические, со звоном, удары. Раздавались громче, стало быть – ближе.

– Что это? – спросил у Багрянцева, который на устилавших землю ветках с невозмутимым видом расправлял «спальник» – время позднее, пора на боковую.

– Минометчики наши либо просто «беспокоящий» огонь ведут, либо уже по реальным целям долбят, – ответил старшина.

– И они вот так, через нас? – провел я над головой воображаемую кривую полета мины.

– А что? Обычное дело, – пожал плечами Володя и тут же сострил: – Главное, чтобы у них прицел не сбился.

«Ну-ну», – подумал я. С тем и улеглись. За полночь. У изголовья «разгрузки», подсумки с боезапасом, под рукой – «бластеры».

Сухо потрескивали в «буржуйке» дрова, подкладываемые заботливым Лешей Котюковым. В мерный шум дождя изредка вкрадывался присвист пролетавших над нами минных залпов. Ну и нервы у мужиков!..

 

«ДОБРОЕ УТРО, ЧЕЧНЯ!»

 

Утро туманно и прохладно. Вообще в Чечне светает быстро, словно кто-то резко сдергивает с земли невидимое покрывало ночи. В шесть часов еще черным-черно, хоть глаз выколи, но ухе через полчаса – молочный рассвет хулиганисто вползает сквозь неплотно прикрытый полог входа в палатку, беспардонно «ковыряет» в глазах и будит в сознании беспробудную, по первости, мысль о начале нового дня.

Тихо. Хотя тихо – это громко сказано. Перед палаткой на костре Котюков, разговаривая с кем-то из матросов, готовил завтрак. Лая взахлеб, носился по грязи трехмесячный щенок Ника, любимица роты. Когда морпехи подобрали ее в одном из обезлюдевших селений, Ника умещалась на старшинской ладошке. Сейчас подросла, окрепла, по-щенячьи заматерела и чувствует себя в 1-й ДШР, естественно после комсостава и старшины, на ведущих ролях. Как минимум. Из-за этого накануне у меня с ней и вышел маленький инцидент.

Пока смотрели вечерние новости по видавшему виды маленькому телевизору, запитанному от «бэтээровского» аккумулятора, Ника, «проинспектировав» под дождем все окрестные кусты и лужи, забралась в палатку, стряхнула с себя комки грязи и, как ни в чем не бывало прошлепав за наши спины, улеглась на разложенный для меня «спальник».

– Ника, ты че? «Ранцы попутала»? – прикрикнул на нее Багрянцев. – Марш оттуда. Это место гостя.

Щенок повел ушами и лениво тявкнул в ответ, наверное, мол, а кто он такой? Где он раньше был? А я с вами здесь уже не первый месяц.

– Свали, сказал. – Старшина был суров.

Ника нехотя поднялась, подумаешь, гость, и манерной «походкой» продефилировала в противоположный угол палатки.

Зевнула на публику и, свернувшись клубком, уснула на брошенной ветоши.

– Классная собака вырастет, – уже с улыбкой сказал Володя. – Не поверишь, но бандитов жуть как не любит. Может ночи напролет с лаем шастать по позициям. Чужака за версту чует.

Вот и сегодня лохматый «морпех» уже с рассвета обшарил все взводные окрестности, погонял в перелеске птиц, а теперь юлил под ногами у кашеваривших матросов в надежде на лакомый кусочек.

После завтрака Багрянцев засобирался в Беной: нужно было получить для роты продовольствие. В это время у Аргунского ущелья вновь загрохотала канонада. А я, честно говоря, проснувшись, и не обратил внимание, что у «Волчьих ворот» тишина.

– Ровно девять, хоть часы сверяй, – удовлетворенно хмыкнул старшина. – Знаешь, Серега, как у нас в роте шутят? В «эфир» специально для боевиков вышла ракетно-артиллерийская «передача» под названием «Доброе утро, Чечня!»

Ох уж эти «черные береты»! Юмор по любому поводу. Как будто не было войны и людям все это приснилось.

Первая десантно-штурмовая жила размеренной походно-полевой жизнью, не задумываясь, когда горячка боя вновь будет испытывать морпехов на прочность, как не раз уже было в первую чеченскую войну…

 

Грозный – Шали – Сержень-Юрт – Беной


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru