Война – слишком серьёзное дело, чтобы доверять его военным
Талейран
В начале полномасштабных боевых действий в Карабахе в 1992 году баланс сил между участниками вооруженного конфликта был распределен не поровну. В частности, при разделе вооружения частей бывших Вооруженных сил СССР, находившихся на этих территориях, практически вся боевая авиация досталась Азербайджану. Поэтому в ходе войны азербайджанская авиация наносила тяжелый урон плохо оснащенным отрядам самообороны Карабаха. Азербайджанская авиация безнаказанно подвергала бомбардировкам Степанакерт, где к этому времени скопилось большое количество беженцев из других районов Карабаха. Жертвы среди мирных жителей после таких налетов исчислялись десятками убитых и раненых. Озлобленное отношение армян к азербайджанским пилотам было понятно. Злость от собственной беспомощности заставила армян в срочном порядке развивать свою ПВО. Для этого в скором времени где-то были закуплены ПЗРК «Стрела-2М» и более современные «Игла».
К весне 1992 года азербайджанцы развили наступление в Шаумяновском и Мардакертском районах. В воздухе в любой момент могла появиться пара истребителей-бомбардировщиков. Как правило, они заходили на низкой высоте, и гула турбин слышно не было. Только после того, как, скинув опасный груз и скабрировав, самолеты уходили за горизонт, доходил запоздавший рев их турбин.
Подпитка оружием, боеприпасами и продовольствием из Армении в осажденный Карабах, поступала через Лачинский коридор. Порой необходимые грузы доставлялись из Еревана вертолетами, которых за ярко-оранжевую окраску прозвали «апельсинами». В целях безопасности, перед тем как очередной «апельсин» брал курс на Степанакерт, из Еревана по связи предупреждали: «Ребята, к вам вылетает борт. Принимайте».
Война шла своим чередом, и отряды самообороны уже научились сбивать самолеты противника. За один только сентябрь было сбито уже два самолета. Злость на пилотов сливалась у армян с радостью от удачи.
При чем тут, спросите, «радость от удачи»? Помимо морального удовлетворения, за счет пленного пилота можно было неплохо разжиться: как правило, дефицитным в то время летным камуфляжем, тем, что находилось в карманах этого самого камуфляжа, и… конечно же, оружием.
Особенно желанным подарком от сбитого пилота был автоматический пистолет АПС.
В ходе «разживания» частенько происходили «разборки». Каждый участник уничтожения самолета противника считал своим долгом перехватить пальму первенства у соседа. Происходило это приблизительно так:
– Э-э, Арам! Что ты говоришь?! Пока вы в него целились, мы этот самолет из автомата подстрелили. Камуфляж наш!
– Э-э, Гагик, ты, наверное, заболел. Как ты мог его из автомата сбить, когда я стрелял в него из своего пулемета и т-т-точно видел, как трассы прошили этот самолет. Так что забирай ботинки пилота и радуйся. Остальное наше!
Армяне порой любят прихвастнуть, и я их понимаю, так как сам охоч до подобных россказней, тем более, когда на фронте затишье и, следовательно, страшная скукотища. Может быть, это байка и при дележе имущества сбитого пилота не было препирательств в подобном тоне, но однажды…
А что однажды? Сами армяне на одном из участков фронта рассказали о том, что сбили вертолет противника. Однако так увлеклись дележом пилотского барахла, что пилоты, воспользовавшись паузой и, видимо решив не мешать ребятам делить трофеи, потихоньку отползли в сторону и… только их и видели.
Оно и понятно. Пилотам легче расстаться с дорогими американскими ботинками и новеньким вороненым АПС, чем с головой. Одного не пойму: зачем пилотам нужны были в карманах презервативы, которые армяне с таким же упоением делили. Наверное, отвлекающий маневр, однако.
После того как летательный аппарат, сбитый карабахскими армянами, падал на соседнюю гору и пилот на парашюте спускался с небес на грешную землю, его уже поджидали эти самые грешники. Удары прикладами сыпались как град на предварительно освобожденное от камуфляжа тело пилота. Оно и понятно, ссадины зарастут, а камуфляж – вещь добротная и особого ухода требует. Поэтому всякий пилот со сбитого летательного аппарата ожидался с большим вожделением.
Во второй половине года в Армении раскошелились и приобрели МиГ. Был он правда пока всего один. Большой, красивый и грозный, он вселял уверенность в скорой победе и наполнял грудь детской радостью от мысли: «Ну, мы им покажем!» Для начала армянский пилот решил показать «гордую, как орел, птицу» в Карабахе. Бомбы на подвесках, турбины запущены. С короткой ВПП, включив форсаж, самолет взмыл в небо и взял курс на воюющий Карабах.
Как говорилось выше, при всякой отправке летательного аппарата в Степанакерт шла предупреждающая шифрограмма. А тут произошел какой-то сбой. Возможно, человек, отвечающий за оповещение, после того как самолет оторвал шасси от взлетки, так и остался стоять с открытым ртом. Однако факт остается фактом – Степанакерт не был оповещен.
За штурвалом сидел армянский летчик, чью грудь также переполнял восторг. Он, видимо, решил разделить его с жителями Степанакерта, которых летел защищать. Однако этого чувства не испытывали зенитчики, защищавшие город от посягательства воздушных супостатов.
Самолет лихо пошел по кругу, снижаясь и сбрасывая скорость. Вот уже отчетливо видны дома и даже небольшие постройки… Но почему-то внизу забегали люди! Базарчик под ним вмиг опустел.
Следующее мгновение пилот, наверное, плохо запомнил. Удар и все такое, что предшествует уничтожению самолета и превращению «гордой птицы» в груду искореженного металла. Катапульта сработала безотказно. Еще через мгновение над головой раздался хлопок раскрывшегося парашюта. Внизу его уже ждали. Наверняка кто-то из зенитчиков уже прикидывал размер спускающегося к нему с неба камуфляжа, когда этот «камуфляж» вдруг начал неистово ругаться на армянском. Армянские зенитчики тоже умеют ругаться, а тут… какой-то «камуфляж» пытается оскорбить их национальное достоинство. Здесь-то пилот и дал маху. С него не стали даже снимать летный комбинезон, что само по себе уже являлось отклонением от привычной процедуры. Гнев переполнял зенитчиков настолько, что они не успели разглядеть нашитую на рукав пилота эмблему – армянский флаг.
– Ах ты, гад! Ты еще и по-армянски ругаешься!
Что было дальше, лучше опустить. Могу лишь сказать: состояние сбитого пилота было такое, что его срочно пришлось переправить в Ереван, в клинику Микаэляна.
Разобравшись что к чему, что пилот – свой, зенитчики виновато оправдывались по принципу: «Сам дурак!».
А через некоторое время в Ереване, видимо, опомнился человек, отвечающий за оповещение об отправке летательных аппаратов:
– Ребята, там к вам самолет наш вылетает. Вы его не сбивайте!
– Б……. ё…….. н…….. с………..
– А мы его минут десять как сбили…
Однако!
Карабах. 1992 год
