Африканский опыт для Евразии и Америки. Войсковые операции ЮАР на территории Мозамбика

Григорий Канин
Журнал «Солдат удачи» № 3 / 2002 г.

Сегодня об Африке и африканских проблемах почти не пишут и не говорят. Об Африке забыли. У всех на слуху Америка и Афганистан, Грузия и Абхазия, Чечня и немного проблем, связанных с глобализацией. И хотя борьба с терроризмом является центральной темой, богатейший опыт африканских стран высокомерно игнорируется. Зато он широко используется теми, кого называют террористами. Причем повсюду, официально и в прессе, прижился странный термин международный терроризм. Международное сотрудничество – это сотрудничество между народами, тогда что такое международный терроризм? Террор между народами и государствами? С одной стороны, это неверный, газетный термин, искажающий существо проблемы. А с другой, – может быть, новая характеристика старого явления?

 

АНАТОМИЯ ПРОБЛЕМЫ

 

В изучении любой проблемы надо определиться с терминологией. Иначе не будет ни практических выводов, ни пользы. Современная проблема терроризма требует пересмотра устоявшихся штампов.

Во-первых, политический терроризм (о нем и следует говорить, остальное – просто уголовщина) никогда не замыкался по своим стратегическим целям и тактическим задачам в национальных территориальных границах. То есть политический терроризм всегда существует в «международном» пространстве. Более того, террористические организации прячут свои банковские счета, руководящую верхушку в основном за рубежом, там же они открывают свои представительства, закупают или получают, как теперь говорят, от «спонсоров» (спецслужбы и политические заказчики) оружие и боеприпасы. Это необходимое, характерное и общее свойство политического экстремизма в форме диверсионно-террористической деятельности. Если политический экстремизм существует под эгидой какого-то государства (государств), то это может классифицироваться как политическая диверсия одного государства (государств) против другого (других). В послевоенной истории африканских государств таких примеров много. Правда, они могут быть известны под легендой национально-освободительного движения или борьбы с коммунистическим тоталитаризмом.

Во-вторых, боевые формирования экстремистов не могут долго существовать без внешней поддержки. Это давно доказанный факт.

В-третьих, практически ни одно экстремистское движение не обходится без участия в нем иностранных граждан в качестве специалистов, бойцов-волонтеров, наемных авантюристов, наблюдателей – сочувствующих государств и политических организаций.

Кстати, некоторые военные специалисты Советского Союза, побывавшие в длительной зарубежной командировке, называют себя наемниками или сравнивают себя с ними. Вредное заблуждение. Военный специалист руководствуется законами своей страны и страны пребывания, условиями контракта или договора, подписанного между правительствами в рамках международного права. Он выполняет служебный долг и защищен законом, международным правом. Наемник заключает частный контракт-сделку с вербовщиком и, как правило, действует против законного правительства, противоправно. Наемничество запрещено международными правовыми актами и в некоторых государствах преследуется в уголовном порядке. Часто упоминаемый в прессе Французский иностранный легион находится под юрисдикцией французского государства и относится к разряду наемных армий. Кадровые военные или гражданские лица, тайно командируемые спецслужбами в помощь повстанцам, тоже не относятся к наемникам. Наемники называются в латинизированных языках специальным термином mercenario в отличие от добровольцев и солдат наемных армий, соответственно voluntario и conractado. B английском языке слово mercenary также несет отрицательный смысл.

В-четвертых, политический экстремизм, в том числе и терроризм, требует от своих лидеров международного признания и политических контактов на высоком уровне. От этого зависит объем иностранной помощи и степень внешней политической поддержки.

Таким образом, когда мы затрагиваем тему политического экстремизма, то без всяких оговорок должны иметь в виду одно из главных его качеств – транснациональность. Современные политологи уже стали пользоваться термином транснациональный терроризмвместо словосочетания международный терроризм. На мой взгляд, достаточно двух терминов: политический терроризм к более широкого по смыслу политический экстремизм (в это понятие кроме терроризма еще входят политические заговоры, перевороты и т.п.). Политический экстремизм можно классифицировать и другими терминами, отражающими побудительные мотивы экстремизма. Например, сепаратизм, национализм, религиозный фундаментализм.

В России, а после событий 11 сентября в Америке и во всем мире о терроризме заговорили как о форме ведения боевых действий. Многие специалисты склонны считать эти события крупной политической диверсией или диверсионно-террористической акцией мирового значения, организованной против США по заказу конкурирующих транснациональных финансовых центров. Действительно, если конкуренты уничтожают друг друга с помощью наемных убийц на уровне физических лиц, то почему этого не может быть на уровне конкурирующих юридических лиц и государств? Такая акция, как известно, принимает форму войны или интервенции, а теперь и крупной диверсии, поскольку с ядерной державой, имеющей самый мощный флот и военно-воздушные силы, огромные финансовые ресурсы, воевать обычным способом невозможно. Такая трактовка событий 11 сентября меняет всю систему взглядов на антитеррористические мероприятия и открывает реальные возможности международного сотрудничества в этой области.

Главной препоной в сотрудничестве государств против политического экстремизма является так называемый двойной стандарт в юридическом определении политического экстремизма. Это касается как области правовых норм, признающих борьбу народов за свою независимость законной, так и определений преступных действий против человечности. Поэтому для одних сепаратисты, например, являются борцами за независимость и свободу, для других – террористами. Определения зависят от политической конъюнктуры, и в мире существует около сотни определений политического терроризма. Американцы активно поддерживали чеченских сепаратистов, насаждающих неведомый в исламской части России ваххабизм, до той поры, пока у них самих не случилась беда и миф о неуязвимости и несокрушимости Америки не развеялся. Америка в условиях новой политической конъюнктуры повернулась лицом к России в ожидании помощи и признала «борцов за свободу Чечни» террористами.

Второй проблемой является размытая классификация политического экстремизма в рамках международного права. К сожалению, до сих пор среди политиков террором признается сама террористическая акция, а террористами – ее исполнители, так называемые боевики. На самом деле политический экстремизм имеет материальные, финансово-экономические корни. Фактически он отражает кризис власти, регулирующей рыночные, товарно-денежные отношения, или правовой кризис, включая кризис международного права, то есть миропорядка, закрепленного в правовых нормах. Религиозные, националистические, расовые и другие идеологические конфликты вторичны. Они отражают или прикрывают существо политического кризиса и позволяют мобилизовать население в качестве «пушечного мяса» на достижение истинной политической цели, которая в подавляющем большинстве случаев населению остается неизвестной.

В планировании антитеррористических мероприятий (правильнее было бы говорить мер по укреплению стабильности и государственной или международной безопасности) надо условно различать по крайней мере четыре уровня экстремистской организации.

Первый уровень – уровень политического заказчика, авторов замысла. Это уровень государственных институтов, крупных транснациональных корпораций с годовым оборотом, который сравним с бюджетом средних государств, других подобных субъектов конфликта. Именно на этом уровне появляется стремление деформировать ситуацию на рынке таким образом, чтобы усилить свои позиции и ослабить конкурента. Если нет законных возможностей добиться цели, то прибегают к экстремистским действиям.

Второй уровень – уровень реализации замысла с помощью создания новой экстремистской организации или активизации старой, уже существующей. Для этого привлекаются специалисты, которые владеют методикой политических провокаций и диверсионно-террористической деятельности.

Третий уровень – уровень финансирования. Это ключевой уровень, на котором разрабатываются схемы финансирования и материального обеспечения, в том числе за счет местных ресурсов и возможностей. На этом же уровне регулируется активность экстремистов, по необходимости временная консервация организации, расширение зоны действий или реструктуризация характера деятельности. Финансисты жестко подчинены заказчику. В их руках находится пресловутый «краник питания». Чтобы ликвидировать экстремистское движение, достаточно перекрыть «краник».

Четвертый уровень составляют те самые боевики, которых непрерывно вербуют, рекрутируют из народа. Боевики не знают всей организации и используются по своему предназначению фактически втемную. Кстати, всю структуру знают немногие, особо посвященные экстремисты. Уверен, что даже Масхадов не знает всей структуры чеченского сепаратистского движения. Вряд ли знал это и Дудаев. Существует практика, когда так называемые лидеры экстремистских организаций жестко контролируют действия друг друга в интересах политического заказчика, конкурируют и враждуют между собой, находясь во власти его политических интриг.

Зная структуру экстремистского движения, его организацию, государство планирует соответствующие меры защиты, которые эффективны только в комплексном их применении. Политические и административные меры направлены на преодоление кризиса власти и восстановление регулирующих функций государства, пресечение иностранной поддержки экстремизма политическими методами. Специальные меры имеют своей целью ликвидацию источников финансирования и снабжения экстремистов. Войсковые и полицейские меры направлены на пресечение действий боевых формирований экстремистов и их нейтрализацию. Информационные мероприятия ослабляют агитационно-пропагандистское влияние экстремистов на население и общественное мнение, повышают идеологическую стойкость населения.

Это всего лишь беглый взгляд на проблему. Ниже приводятся три примера войсковых операций ЮАР против Африканского Национального Конгресса (АНК) на территории далекого Мозамбика. Речь пойдет не о политических симпатиях и антипатиях, а о практике профессионалов армии ЮАР. Операции были проведены в период руководства АНК Оливером Тамбо, за несколько лет до освобождения из заключения Нельсона Манделы, лидера АНК. Это пример того, как военные меры, даже хорошо спланированные и успешно проведенные, не решают проблему. Преодоление многолетнего кризиса власти в ЮАР состоялось благодаря политическим внутренним и внешним переменам.

 

РЕЙД «В ЧУЖОЙ ШКУРЕ»

 

Боевые ячейки АНК находились в разных странах Южноафриканского региона. По сути это были базы боевиков и лагеря подготовки рахчичных функционеров боевой организации «Копье нации», входившей в АНК. Одна из таких баз для размещения руководителей среднего звена располагалась на одной из вилл в Ма-толе, некогда фешенебельном пригороде Мапуту. Отсюда было недалеко до границы с ЮАР и Свазилендом. Вилла находилась в хорошо охраняемой зоне вблизи хранилища запасов питьевой воды и городка советских военных специалистов. До 1-й танковой бригады Мозабикской народной армии (МНА), стоявшей между Матолой и границей с ЮАР, было порядка 15 километров по шоссе. Подразделения бригады охраняли важные хозяйственные объекты и мосты.

Рейд юаровских спецназовцев в район виллы АНК состоялся ночью в начале мая 1982 года. Примерно полсотни юаровцев приехали со стороны расположения 1-й бригады на трех автомобилях типа ГАЗ-66 и ИФА-50 производства ГДР. Они были одеты в форму МНА, вооружены легким стрелковым оружием и гранатометами РПГ-7, которые состояли на вооружении мозамбикских подразделений. Колонна из трех машин ни у кого подозрений не вызвала. Подъехав к вилле АНК с мирно спящими обитателями, спецназовцы ЮАР спешились и заняли позицию для стрельбы по вилле и позиции, блокировавшие улицу с двух сторон. Первыми, стоя полукругом, открыли стрельбу гранатометчики. Легкие стены из песчано-цементной смеси пробивались гранатами насквозь на всю глубину дома. Через минуту вилла представляла собой остов со сквозными проломами. Затем был открыт огонь из автоматов и пулеметов. Никто в доме не уцелел.

Эта кровавая расправа была пресечена часовым МНА, ветераном ФРЕЛИМО, охранявшим тысячекубовые цистерны с водой. Поняв, что стреляют не солдаты МНА и происходит нечто преступное, он открыл огонь из пулемета РПК вдоль улицы по стрелявшим диверсантам. Юаровцы, отвечая огнем в сторону часового, быстро сели в машины и уехали по переулкам в безопасную сторону, не оставив ни одного раненого или убитого. Через некоторое время поисковые группы 1-й бригады и полиции обнаружили вблизи границы брошенные диверсантами автомобили. Самим диверсантам удалось скрытно перейти границу несколькими группами и благополучно вернуться в казармы.

Остается добавить, что такого рода операция не могла бы состояться без добротной разведки и тщательной проработки деталей плана. Руководители и непосредственные участники операции, видимо, побывали на месте ее проведения в ходе планирования и накануне действий.

Что же позволило провести рейд «в чужой шкуре» специальному подразделению ЮАР? Причин много, в том числе внутриполитических. Но были допущены просчеты и на уровне административных органов и сил безопасности Мозамбика. Дисциплина в пограничных подразделениях, в воинских подразделениях, контролировавших дороги (у нас их называют блокпостами), была невысокой. Сказывалась усталость от войны, плохое питание и скудное материальное обеспечение. Связь подразделений с командованием провинции была неустойчивой. Не было достаточно организованной и эффективной работы с населением в приграничных районах. Поэтому юаровские спецназовцы действовали наверняка, с учетом всех объективных и субъективных факторов.

 

УДАР В ТЕМЯ

 

Примерно через год спецслужбы ЮАР провели еще одну акцию в столице Мозамбика против АНК. На это раз была использована вербовка обслуживающего персонала гостиницы, в которой компактно располагались члены этой организации. Последний этаж гостиницы был отдан по решению мозамбикских властей группе АНК, и вход посторонним на этот этаж был заказан. Этаж охранялся.

Подготовленный агент ЮАР малыми порциями проносил взрывчатку в техническое помещение на крыше, которое находилось над комнатой совещаний группы АНК. Когда было накоплено заданное количество взрывчатки, агент установил радиовзрыватель. Во время собрания группы произошел направленный подрыв крыши. Большинство находившихся в помещении погибли.

Служба государственной безопасности Мозамбика отреагировала на это происшествие оперативно. Агенты ЮАР, включая тех, которые обеспечивали основного подрывника, были арестованы. Но дело было сделано.

Взрыв в гостинице вызвал широкий резонанс в политических кругах страны. Сторонники мирных переговоров с ЮАР потребовали от президента Саморы Машела высылки всех членов АНК из страны. В этом акте они видели ключ к урегулированию вооруженного конфликта между оппозиционной организацией РЕНАМО и правящей партией ФРЕЛИМО. Оппозицонную организацию правительство ЮАР активно поддерживало в качестве ответной меры на поддержку АНК Мозамбиком. Это был тот случай, когда государства использовали тайные методы политической борьбы, обоснованной, кстати, больше идеологическим противостоянием, а не экономической конкуренцией между Мозамбиком и ЮАР.

Впоследствии боевики РЕНАМО не раз использовали «гостиничный метод» для организации диверсий на хорошо охраняемых объектах Мозамбика.

Однако Самора Машел и его сторонники все еще верили в то, что с помощью Советского Союза они сумеют удержать власть и стабилизировать ситуацию в стране, и продолжали поддерживать АНК.

 

ТОЧЕЧНЫЙ АВИАНАЛЕТ

 

В мае 1984 года снова была проведена крупная военная акция ЮАР против групп АНК, размещавшихся в Мозамбике. На этот раз авиационная группа юаровских ВВС, состоявшая, по словам очевидцев, из 8–10 самолетов типа «Импала» и «Мираж-2000», атаковала несколько вилл на окраине Матолы, в которых проживали члены АНК. С земли вилы были помечены опознавательными знаками, по ним и ориентировались пилоты.

Самолеты прилетели в район действий около половины восьмого утра. Летели они на малой высоте вдоль береговой линии Индийского океана. Подлетное время к цели составляло не более пяти минут. Поэтому мозамбиканцы, дежурившие на постах ПВО, не распознали самолеты на экранах радаров, их скрывала отметка берега. В это время советские военные специалисты на позиции войск ПВО еще не приехали – были в дороге. Самолеты разделились на две группы. Одна группа атаковала цели, а другая блокировала международный аэропорт Мапуту, где базировались мозамбикские истребители, и даже демонстративно обстреляла из бортовых пушек позиции зенитной артиллерии. Было сделано также несколько пусков НУРС по мосту через реку, по которому пролегала автомагистраль. Авианалет продолжался не более 20 минут, после чего самолеты тем же маршрутом вернулись на свою базу.

Дерзкий авианалет юаровцев вызвал новое обострение отношений внутри политической элиты Мозамбика. Пострадала и репутация советских военных специалистов. Самора Машел, сторонник укрепления отношений с Советским Союзом даже ценой идеологической и военной конфронтации с ЮАР, был крайне возмущен. Он терял политический вес в борьбе с оппозицией как лидер партии ФРЕЛИМО и как президент.

Ситуация разрядилась неделю спустя после авианалета. На этот раз из ЮАР прилетел беспилотный самолет-разведчик, который был сбит первыми выстрелами над Мапутским заливом. Это означало, что столица защищена с воздуха и мозамбиканцы умеют поражать воздушные цели. Военспецы были реабилитированы. В МНА началось «закручивание гаек».

Беспилотник был поднят со дна залива водолазами. Его выставили во дворе генерального штаба на всеобщее обозрение рядом с оружием, захваченным у боевиков РЕНАМО. Самолет был оснащен французской аппаратурой. На выставку были приглашены представители дипломатических миссий и журналисты.

Эта выставка имела политическое значение. Дело в том, что оппозиционеры обвиняли Советский Союз в продаже оружия боевикам РЕНАМО и в двойной игре. Аргументом обвинений было то, что боевики имели на вооружении «Калашниковы» и другое стрелковое оружие якобы советского образца. На выставке были представлены многочисленные типы «Калашниковых» несоветского производства. Были среди них и автоматы типа АК-47 производства ЮАР. Только единицы стрелкового оружия советского производства были захвачены боевиками в боях с МНА.

 

Приведенные примеры подтверждают вывод о том, что политический терроризм тесно связан с государственной политикой различных заинтересованных стран. Несмотря на простоту примеров, они убедительно доказывают, что политический терроризм как проявление политического экстремизма был и пока остается инструментом международной политики.


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru