Подводные силы КБФ в советско-финляндской войне 1939-1940 гг.

Действия Краснознаменного Балтийского флота (КБФ) в советско-финляндской войне 1939-1940 гг., без сомнения, являются одним из многочисленных «белых пятен» нашей новейшей Военной истории. В течение более 50 послевоенных лет не было издано ни одной монографии, специально посвященной этому вопросу. Те сведения о боевой деятельности КБФ в «зимней» войне, которые содержатся в известных трудах по истории советского ВМФ, чрезвычайно скудны и не отличаются разнообразием. Это в полной мере относится и к описанию боевых действий подводников Балтики зимой 1939-1940 гг. Поэтому данная статья, написанная на основе многочисленных документов РГА ВМФ, может расцениваться как первый опыт исследования боевых действий подводных сил КБФ в этой войне.

Подводные силы КБФ к началу советско-финляндской войны состояли из четырех бригад (1-й, 2-й, 3-й и 4-й) общей численностью в 49 ПЛ. Из них реально готовыми к выполнению боевых задач было лишь 27 лодок.

Подготовленность ПЛ к военным действиям была следующей. Из состава 1-й БПЛ полностью отработанными к выполнению всех задач являлись 13-й и 21-й дивизионы и подводный минный заградитель Л-1. 16-й ДПЛ только что приняли от промышленности, поэтому к боевой деятельности он подготовлен не был. Лодки 2-й БПЛ были полностью отработаны и готовы к выполнению любых задач. В 3-й БПЛ только 23-й и 24-й дивизионы были полностью подготовлены к выполнению всех поставленных задач, но материальная часть некоторых ПЛ требовала текущего ремонта. Из состава 26-го ДПЛ лишь одналодка – М-90 – могла принять участие в военных действиях, так как остальные вступили в состав КБФ в декабре 1939 г. и к боевым действиям подготовиться не успели. Что касается 4-й БПЛ, то она полностью состояла из лодок, проходящих капитальный или текущий ремонты, и по вполне понятным причинам принять участие в войне не могла.

К 30 ноября 1939 г. БПЛ, в силу политических причин, оказались рассредоточенными по всему Балтийскому ТВД. Из состава 1-й БПЛ, штаб которой находился в Кронштадте, Л-1 и 13-й ДПЛ базировались в Таллине, 21-й ДПЛ – в Кронштадте, а 16-й ДПЛ – в Ленинграде. 2-я БПЛ вместе со штабом располагалась в Таллине. 3-я БПЛ, имея штаб в Ораниенбауме, оказалась разбросанной по трем базам: 23-й ДПЛ – в Ораниенбауме, 24-й – в Палдиски, а 26-й – в Ленинграде. С началом военных действий ПЛ 1-й и 3-й бригад, стоявшие в Таллине и Палдиски, в оперативном отношении подчинялись штабу 2-й БПЛ, вплоть до прибытия в Лиепаю командира 1-й БПЛ, и в Палдиски – командира 3-й БПЛ.

Уровень боевой подготовки подводных сил КБФ перед началом войны считался вполне удовлетворительным. Так, по мнению начальника Управления боевой подготовки РКВМФ флагмана 2-го ранга Ю.Ф.Ралля, все лодки были готовы к «выполнению скрытых атак по кораблям, идущим постоянным курсом и скоростью, и частично – к скрытым атакам по кораблям, идущим с охранением; ведению артиллерийского боя; к скрытым переходам при противодействии противника и разведке; к взаимодействию с надводными кораблями». Единственным слабым местом Ралль считал «взаимодействие с ВВС». Лучше всего на ПЛ была подготовлена артиллерийская часть. Например, в течение летнего периода БП в 1939 г. лодками 2-й БПЛ было проведено по 11 артиллерийских стрельб с оценками «хорошо» и «отлично». Весь личный состав артрасчетов был подготовлен для ведения огня, а матчасть – отремонтирована и снабжена положенным боезапасом.

Значительно хуже обстояло дело с торпедной стрельбой, особенно залповой, что и показали дальнейшие события.

Боевые задачи подводных сил КБФ были впервые сформулированы в директиве № 1оп/606сс от 12 ноября 1939 г. Подлодкам предписывалось:

«а) с началом военных действий уничтожить броненосцы береговой обороны, не допустив их ухода в Швецию;

б) вести разведку за развертыванием и деятельностью шведского флота, не нарушая терводы Швеции;

в) прекратить подвоз снабжения через Балтийское море в Финляндию и из портов Швеции в Ботническом заливе;

г) лодкам занять позиции (всего было намечено 19 позиций в Балтийском и Аландском морях, Ботническом и Финском заливах – П.П.) согласно прилагаемой кальке.

На позициях лодкам следовало находиться из расчета полной автономности. Смена с позиций должна была осуществляться «по приказанию». Далее особо оговаривалось, что «неограниченную подводную войну вести только после правительственного объявления о зонах действий наших подлодок и получения особых указаний», а до этого разрешается топить лишь финские военные и торговые корабли с соблюдением международных правил.

Однако в своем окончательном виде задачи подводников были изложены в приказе № 5/оп от 23 ноября 1939 г., утвержденном Военным советом флота. Согласно приказу, 1-я и 2-я БПЛ должны были:

«• Прервать морские коммуникации Финляндии, не допуская подвоза извне войск и боевого снаряжения;

• не допустить высадки иностранных войск на Аландские острова;

• уничтожить ББО и ПЛ противника в море и заливе, не допуская их ухода в терводы Швеции;

• вести наблюдение за развертыванием шведского флота».

От 3-й БПЛ (без 24-го ДПЛ) требовалось «быть в оперативном резерве для последующей смены на позициях своей бригады», а также «быть готовым к перебазированию одного ДПЛ на Палдиски». 4-й БПЛ предписывалось, «базируясь на Ленморбазу», находиться в оперативном резерве.

Как видим, задача подводных сил заметно усложнилась: от них, по сути дела, требовалось невыполнимое. Интересно, как вообще командование флотом представляло себе «недопущение» высадки иностранных войск на Аландах и особенно ухода ПЛ противника в терводы Швеции? В данном случае наши силы и способности явно переоценивались.

28 ноября в 22.10 Военный совет КБФ отдал приказание начать разведывательные действия ПЛ на позициях в Балтийском море. На выход были назначены С-2, С-3, Щ-320, Щ-309 и Щ-310. В ночь с 28 на 29 ноября, с 1.43 до 3.00 все лодки вышли на позиции. Таким образом, подводные силы начали развертывание раньше других соединений флота. В 13.49 29 ноября начальник штаба флота капитан 1 ранга Ю.А.Пантелеев приказал Щ-319, Л-1, С-1 и Щ-317 выходить на позиции, а Щ-322, Щ-324 и Щ-318 – находиться в оперативном резерве. При этом НШ КБФ предупредил 2-ю БПЛ, что сигнал «Факел» (начало боевых действий) следует ожидать «ориентировочно… на 20.00». В 17.05 НШ флота отдал приказание заместителю командующего флотом капитану 1 ранга В.А. Алафузову: «24-му ДПЛ занять позиции по плану, задача прежняя». Командир 3-й БПЛ Н.И. Виноградов по телефону в 18.45 получил приказ рассредоточить бригаду на Петергофском рейде и «к рассвету занять места по рассредоточению». Одновременно 4-й БПЛ следовало перевести 15-й дивизион на Петергофский рейд и находиться там 30 ноября и 1 декабря, а в случае замерзания гавани – возвратиться в Кронштадт.

В 23.12 29 ноября в Таллине во 2-й БПЛ получили сигнал «Таран» (боевое развертывание без применения оружия). Наконец, в 00.15 30 ноября по КБФ был передан сигнал «Факел» («война началась, оружие применять»), который немедленно продублировали по всем частям. В 2.30 замкомфлота В.А. Алафузов, осуществлявший командование ПЛ в Таллине, получил из штаба флота приказ: 24-му ДПЛ начинать переход на позиции, занять которые следовало в 8.04. В соответствии с приказом в период с 3.00 до 5.30 М-76, М-78 и М-81 вышли из Палдиски на позиции в Финском заливе.

Постепенно Балтийское и Аландское моря стали «заполняться» советскими подлодками. Боевая деятельность подводных сил КБФ в первые дни войны носила сравнительно спокойный характер. Позиции №№ 1,2,3,4 и 5 в Финском заливе с 30 ноября обслуживались непрерывно подлодками из 3-й бригады: сначала М-71, М-76, М-78, М-80 и ПЛ из 2-й бригады – Щ-322, а затем М-72, М-73, М-74, М-75 и М-77. Особенностью применения лодок типа «М» VI-бис серии являлось то, что они не выдерживали штормовой погоды в 7-8 баллов и вынуждены были на это время укрываться в бухтах. Впрочем, это не играло особой роли, так как с появлением наших ПЛ противник все свои перевозки перенес в шхеры Финского залива, а позже – в Ботнический залив. В итоге позиции наших ПЛ в Финском заливе «опустели», и вплоть до конца войны ничего примечательного на них не произошло.

Зато в Балтийском и Аландском морях лодки из состава 1-й и 2-й БПЛ действовали более активно. На этих позициях (в Балтийском море – №№ 6, 15, 16, 17, 18, 19 и в Аландском море – №№ 7, 8 и 11) с начала военных действий находились С-1, С-2, С-3, Л-1, Щ-317, Щ-319 и Щ-320. Наиболее специфическая задача была поставлена перед подводным минным заградителем Л-1 капитан-лейтенанта С.С. Могилевского – ему надлежало выставить минные заграждения на фарватерах возле Або, которыми могли воспользоваться финские броненосцы при попытке ухода в Швецию. Для этой цели ПЛ, выйдя из Таллина еще вечером 29 ноября, направилась на позицию №7 у Аландских островов. 1 декабря, получив точную обсервацию, ПЛ в 12 часов вышла на минную постановку. К 13.11 1-й фарватер был загражден шестью минами на глубине 20 м. Через 6 минут Л-1 приступила к постановке второго заграждения из 14 мин, которое выставила к 13.24 на втором фарватере. Всего лодка поставила две минные банки в 20 мин в точках с координатами 59°56’5» СШ, 19°54’4» с ВД; 59°56’3» СШ, 19°55′ ВД. С окончанием минной постановки Л-1 отошла на свою позицию № 7, где занималась все остальное время (до 12 декабря) наблюдением за движением финских транспортов вдоль шведского берега.

Интересный случай выпал на долю Щ-324 капитан-лейтенанта А.М.Коняева. Она вышла из Таллина 4 декабря в 4.30 и направилась на позицию №8. 5 декабря, всплыв в 17.20 на своей позиции, командир обнаружил на расстоянии трех каб. к северу от себя неизвестную ПЛ в надводном положении. Щ-324 отвернула вправо и дала опознавательные, на которые ПЛ не ответила. Силуэт неизвестной лодки из-за темноты трудно было разобрать, но он имел сходство с нашей ПЛ типа «С» или финской ПЛ типа «Вегехинен». Коняев решил, что это наша С-1, а поэтому и не стал ее атаковать, хотя к принятию такого решения оснований не было. В 17.25 странная ПЛ была потеряна из виду. Чуть позже выяснилось, что это была финская лодка «Ветехинен», видимо, несшая дозорную службу в проливе Кваркен по борьбе с советскими ПЛ. Но на этом злоключения Щ-324 не закончились.
9 декабря в 11.36, идя курсом 90° на перископной глубине, Коняев вновь обнаружил финскую ПЛ «Ветехинен» в надводном положении на расстоянии 10-12 каб. На сей раз командир Щ-324 принял решение атаковать ПЛ противника, для чего были приготовлены носовые и кормовые ТА. Однако при заполнении кольцевых зазоров ТА лодка потеряла плавучесть и погрузилась на 15 м. Выровняв ПЛ и всплыв под перископ, Коняев обнаружил, что финская лодка быстро уходит курсом 308° в сторону шхер у знака Фесторн, где она вскоре и скрылась. После такого промаха наша ПЛ еще некоторое время находилась на позиции, дважды атаковывала финские ТР, причем в обоих случаях неудачно, после чего 17 декабря возвратилась в свою базу.

Первые же дни боевых действий показали, что движение ТР противника в Балтийском море свернуто. Финские ТР теперь ходили шхерами, под шведским флагом, придерживаясь шведских территориальных вод. Уже начиная с 4 декабря финны стали охранять свои коммуникации, проводя суда севернее Аландских о-BOB небольшими конвоями, курсировавшими между портами Пори, Раумо и шведским берегом. При этом ТР конвоировались самолетами, СКР или вооруженными вспомогательными судами.

Значительно позже других были заняты нашими ПЛ позиции в Ботническом заливе (№№ 10, 12, 13 и 14). Лишь 3 декабря НКВМФ флагман флота 2-го ранга Н.Г.Кузнецов приказал выслать две ПЛ в район портов Раумо и Кристина. Командующий КБФ тотчас же распорядился направить на позицию №12 (р-н Кристины) Щ-319, до этого находившуюся на позиции №11, а в р-н Раумо, на позицию М 13 – С-1, занимавшую позицию №8. Согласно приказу, Щ-319 4 декабря форсировала пролив Южный Кваркен, попутно наблюдая за движением кораблей в этом районе. Командир ПЛ капитан-лейтенант И.С.Агашин заметил, что корабли противника через Южный Кваркен не ходят, зато севернее пролива идут караванами, под охраной шведских и финских тральщиков и миноносцев. Придя на позицию Л6 12, лодка находилась там до конца похода. За время пребывания на позиции командир ПЛ видел только один ТР, но в атаку выйти не смог из-за большого курсового угла. 12 декабря Щ-319 вернулась в Таллин.

Другая лодка – С-1 капитан-лейтенанта А.В.Трипольского – еще 3 декабря в 17.30 вышла из гавани Таллина на позицию №8. Едва прибыв на позицию, где командир ПЛ сразу заметил интенсивное движение ТР противника, которые шли шхерными фарватерами. 5 декабря ПЛ получила приказание идти в Ботнический залив, на позицию №13. Пролив Южный Кваркен ПЛ форсировала ночью, в надводном положении по меридиану 19°. На позицию С-1 пришла 7 декабря и вплоть до 10 декабря какого-либо движения ТР и военных кораблей не обнаружила. Впрочем, самое интересное для нее было впереди.

Чтобы повысить результативность действий ПЛ на коммуникациях финнов, советское правительство и Главное командование решили пойти на чрезвычайные меры. 7 декабря НКИД СССР довел до сведения посольств и миссий в Москве, что «с 12 часов 8 декабря с.г. объявляются блокированными побережье Финляндии и прилегающие к нему воды от устья реки Торнио на севере Ботнического залива до меридиана 23°50′ ВД на Финском заливе». 8 декабря в 00.15 ВС КБФ, исходя из полученных указаний, сообщил замкомфлоту, командирам 2-й БПЛ, 23-го и 24-го ДПЛ, а также командирам лодок, что с этого времени объявляется блокада побережья Финляндии, и дал точные координаты блокадной зоны. Всем командирам ПЛ предписывалось с 12 часов 9 декабря «энергично топить все суда без ограничения, всех наций, только в указанных районах». Так как позиции №№ 1, 2, 3, 7 и 8 оказались вне зоны блокады, командирам ПЛ, оперировавших в этих районах, полагалось действовать на основе международного права.

Результат не заставил себя долго ждать. Ночью 10 декабря Щ-323 старшего лейтенанта Ф.И.Иванцова, занимавшая позицию № 6 севернее о. Хийумаа, заметила неизвестный ТР. На сигнал с ПЛ «Застопорить машины» он не реагировал и увеличил ход. Тогда командир Щ-323 принял решение атаковать ТР. После 30-минутного артиллерийского обстрела, в 4.30, ТР, водоизмещение которого командир ПЛ оценил в 2-2,5 тысячи т, затонул. Иванцов тут же доложил о своем успехе командующему флотом. Но самое интересное было дальше. Заместитель командующего КБФ В.А. Алафузов заинтересовался обстоятельствами потопления ТР и запросил командира эсминца «Гордый», находившегося в то время в дозоре, что же случилось. В скором времени, разузнав все, Алафузов доложил о случившемся ВС КБФ. Выяснилось, что этот ТР (а им оказался эстонский п/х «Кассари» вместимостью 379 brt) был потоплен в 20 каб. к югу от границы блокады, т.е. вне ее зоны. Кроме того, спасавшаяся в шлюпке команда судна подверглась пулеметному обстрелу с ПЛ. Алафузов назвал действия командира Щ-323 «дикими» и «зверскими» и потребовал от него отчета. Командир ПЛ Иванцов стал оправдываться тем, что ТР, якобы, находился в юго-восточной части блокады (?) и не обращал внимания на сигналы с ПЛ. Начался интенсивный радиообмен по этому поводу между командиром ПЛ и замкомфлотом. В конце концов эту историю замяли (Ф.И.Иванцов даже получил за свое «геройство» орден Красной Звезды), а НКВМФ своей шифровкой №653 от 12 декабря 1939 г. приказал лодкам «точно придерживаться в своих действиях объявленных нами районов блокады».

Следующая победа в этот же день была достигнута С-1. Она находилась на позиции №3, возле Раумо, еще с 5 декабря, но никаких кораблей не обнаружила. 10 декабря в 15.24 по пеленгу 350° командир ПЛ заметил неизвестный ТР. Приняв решение атаковать, Трипольский пошел на сближение. В 16.53 был произведен торпедный выстрел из аппарата № 4, но торпеда, достигнув цели, почему-то не взорвалась. Тогда командир ПЛ решил потопить ТР артиллерийским огнем. Лодка всплыла и открыла стрельбу из 100-мм орудия, но уже на пятом выстреле пушка вышла из строя. Трипольский вновь применил торпедное оружие, но опять его постигла неудача – одна из двух выпущенных горпед прошла впереди ТР, а другая не сработала. Командиру С-1 ничего не оставалось, как снова использовать артиллерию. В 18.17 ПЛ открыла по ТР методичный огонь из 45-мм пушки. После 20-минутного обстрела ТР накренился на левый борт, стал медленно погружаться и вскоре затонул. В 21.05 Трипольский доложил о своей победе в штаб флота. ТР, с которым так намучилась С-1, был немецким – «Больхейм» (3324 brt). После этого случая ПЛ еще до 15 декабря находилась на позиции, но больше судов не встречала.

Еще одна победа была одержана нашими ПЛ в самом конце дня. Успех выпал на долю Щ-322 капитана-лейтенанта В.А. Полещука.

Эта ПЛ с 8 декабря занимала позицию № 2 в Финском заливе. За это время она дважды обнаруживала неприятельские ТР. В первом случае командир ПЛ отказался от атаки из-за большой дистанции, а во втором остановил ТР и выяснил его национальность. Судно оказалось немецким, шло в Ленинград, поэтому было отпущено. 10 декабря в 23.40 к северу от маяка Нарген Щ-322 обнаружила неизвестный ТР. На запрос «Куда идете, какой национальности?» судно не отвечало. Считая ТР финским, Полещук в 23.45 произвел торпедный выстрел из аппарата № 1. Торпеда поразила правый борт судна в районе 4-го трюма. Через 1 час 40 минут судно затонуло в точке с координатами 24°26’4» СШ и 59°42Т’ ВД. Водоизмещение ТР (им оказался немецкий п/х «Рейнбек» тоннажем 2804 т) командир Щ-322 оценил в 8-10 тысяч т, о чем донес командованию. Продолжая нести службу, 12 декабря в 2.30 ПЛ заметила очередной ТР. На запрос «Куда идете, какой национальности?» ТР не отвечал и попытался уйти. Полещук посчитал, что корабль финский и решил атаковать его. Вначале был сделан торпедный выстрел, но торпеда ушла вправо и, естественно, не попала в ТР. Затем начался обстрел судна из орудия. После 4-го выстрела ТР остановился. При осмотре выяснилось, что он немецкий и направляется в Ленинград. ТР был отпущен по назначению. 14 декабря Щ-322 вернулся в Таллин.

Итак, за один день – сразу три уничтоженных судна! Скорее, это было лишь удивительным стечением обстоятельств, чем результатом реализации какого-то плана нашего командования. На самом деле, ущерб от действий наших ПЛ для противника был самым минимальным. Практически все финские и шведские ТР с военными и гуманитарными грузами без каких-либо значительных помех достигали портов Финляндии. Отлично понимая эту ситуацию, НКВМФ Н.Г. в своей шифровке №4584/85 от 16 декабря 1939 г. отмечал, что «объявленная блокада побережья Финляндии полностью своей цели не достигает, вследствие того, что осуществляется только подлодками, привязанными к своим позициям». Выход из создавшегося положения Нарком видел в более полном использовании надводных кораблей и самолетов для систематических действий в объявленной блокадной зоне. В этот же день в очередной шифровке НКВМФ приказал «в целях усиления действительности блокады финского побережья», не ожидая выхода специального правительственного постановления, «немедленно начать блокадные действия во всей зоне Аландского архипелага».

Но и эта мера не привела к каким-либо ощутимым результатам, так как все перевозки противника осуществлялись севернее Аландских островов. 26 декабря Н.Г.Кузнецов в директиве №4747 вновь был вынужден констатировать, что действия ПЛ являются «пассивными», и потребовал от командиров лодок «действовать более решительно, с должным риском». Чтобы повысить результативность действий ПЛ, командующий КБФ адмирал В.Ф.Трибуц 26 декабря 1939 г. послал своему заместителю В.А.Алафузову, а также командирам 17-го и 21-го ДПЛ радиограмму следующего содержания: «т. Сталин требует решительной, смелой, дерзкой борьбы с противником на коммуникациях, подходах к портам и в самих портах…»

Но одного призыва было явно недостаточно. Поэтому Нарком ВМФ, который и раньше не обделял своим вниманием подводников, 29 декабря приказал ВС КБФ не ограничивать ПЛ, действующие в Ботническом заливе, квадратами, а отвести каждой лодке район, расширить позицию Щ-319 в Аландском море, а также выслать одну ПЛ типа «С» в Ботнический залив для действий по призовому праву.

К моменту издания Наркомом директивы N6 4747 от 26 декабря на позициях находилось 10 лодок (пять – в Финском заливе, три – в Балтийском море и две – в Ботническом заливе). Из всех этих лодок стоит выделить одну Щ-311 капитан-лейтенанта Ф.Г. Вершинина. Дело в том, что она добилась самой высокой из всех ПЛ КБФ результативности боевых действий: два потопленных и один поврежденный ТР.

Щ-311 вышла из Лиепаи 24 декабря в7.20, а переход Балтийским морем совершила в 9-балльный шторм, в надводном положении. Пролив Южный Кваркен ПЛ форсировала на 20-метровой глубине. В район своей позиции (№ 14) лодка пришла 28 декабря в 5.20. В этот момент все маяки – как шведские, так и финские – горели. В р-не Ваазы от берега началось льдообразование. В 23.40 командир Щ-311 увидел силуэт ТР, идущего без огней, и решил атаковать его артиллерией. Через 8 минут начался обстрел судна из двух орудий. Всего лодка выпустила 67 снарядов. ТР, получив большое количество попаданий, вывалил шлюпки и, давая белые вспышки, полным ходом, со значительным креном, стал уходить к маяку Норшер. Вершинин, полагая, что ТР непременно потонет, даже донес командованию координаты его гибели – 63°18′ СШ, 20°35′ ВД – и примерное водоизмещение (3-4 тысячи т). Но командир несколько поторопился: атакованный им немецкий ТР «Зигфрид» не утонул, а лишь получил повреждения. Уже через 4 часа с ПЛ на расстоянии 20 каб. был замечен еще один п/х, шедший без огней. Дав самый полный ход, в 4.48 Щ-311 открыла артиллерийский огонь. ТР стал уходить зигзагообразным курсом по направлению фарватера, южнее маяка Норшер, но после нескольких попаданий уменьшил ход и вывалил шлюпки. ПЛ продолжала обстрел, сближаясь о ТР, который развернулся влево и выбросился на рифы в точке с координатами 63°12’5» СШ и 20°40′ ВД. Тогда Вершинин решил добить его торпедой. Развернувшись, в 5.44 ПЛ выпустила торпеду, которая попала между фок- и грот-мачтами судна. ТР разломился и затонул, над водой остались видны только мостик и полубак. По наблюдениям Вершинина, ТР был в полном грузу, водоизмещением в 3-4 тысячи т (это был финский п/х «Вильпас» вместимостью 775 brt). На его потопление израсходовали 140 снарядов и одну торпеду.

До 5 января 1940 г. на позиции Щ-311 движения ТР не наблюдалось. Появился плавающий лед, который, смерзаясь, переходил в сплошные ледяные поля. 5 января в 14.12 к западу от плавучего маяка Зюйд-Ост-Броттен с ПЛ был замечен ТР, сразу же опознанный как шведский, шедший курсом 120°. Вершинин вышел в атаку, в 14.37 ПЛ дала предупредительный выстрел и подняла сигнал «Немедленно остановиться». Однако ТР дал полный ход и попытался скрыться в снежном заряде. Тогда Щ-311 открыла артиллерийский огонь, продолжавшийся две минуты. ТР остановился, но затем снова стал уходить от ПЛ. Щ-311 вновь подняла сигнал «Немедленно прекратить движение», на который ТР не реагировал. Переведя ТР на курсовой угол 40° левого борта, ПЛ открыла огонь на поражение из обоих орудий. В 15 часов с ТР была спущена шлюпка с командой. После отхода шлюпки в сторону от ТР, в 15.19 Щ-311 с расстояния в 2 каб. выстрелила торпедой, которая, пройдя 50-60 м, резко уклонилась вправо. Пришлось в очередной раз использовать артиллерию. Через 10 минут на судне возник пожар, а в 16.34 ТР перевернулся и затонул в точке с координатами 63°20’5» СШ и 20° 13′ ВД. По данным Вершинина, на б орту п/х «Георг Финиш» (на самом деле – «Фенрис», 484 brt – П.П.) имелся палубный груз – железные бочки («по-видимому, бензин»), а на корме – черные деревянные бочки («по-видимому, масло»). Расход боезапаса при его потоплении, как и раньше, оказался большим – 127 снарядов и торпеда.

7 января, получив приказание возвращаться, лодка начала движение на юг и 9 января была уже в Таллине.

На войне, как известно, трудно избежать потерь. Не миновали они, к сожалению, и балтийских подводников. Как уже говорилось, 29 декабря 1939 г. НКВМФ Н.Г.Кузнецов в своей директиве потребовал выслать в Ботнический залив Для действий по призовому праву подлодку типа «С». НШ флота Ю.А.Пантелеев сразу же потребовал от замкомфлота В.А. Алафузова форсировать подготовку ПЛ. В итоге выбор Алфузова пал на С-2 капитан-лейтенанта И.А.Соколова.

1 января 1940 г. в 18.00 С-2 вышла из порта Лиепая и направилась в Ботнический залив. С 1 по 3 января двусторонняя связь по радио между ПЛ и плавбазой «Полярная Звезда» была нормальной. В 1.25 3 января замкомфлота отдал командиру ПЛ приказ форсировать Кваркен. На полученное приказание Соколов в 4.20 дал квитанцию. На этом связь с ПЛ прекратилась, ни на какие запросы С-2 более не отвечала. В дальнейшем, вплоть до 25 января, командование КБФ пыталось выйти на связь с пропавшей лодкой, но тщетно. По истечении срока автономности ее плавания, 3 февраля 1940 г. ВС КБФ направил НКВМФ доклад, в котором, учитывая все обстоятельства исчезновения лодки, пришел к выводу, что С-2 погибла со всем экипажем (50 человек). Причиной катастрофы, по мнению ВС, вероятно, явился подрыв на минах в проливе Южный Кваркен 3 января 1940 г.

ВС КБФ в соответствии с директивой НКВМФ от 29 декабря 1939 г. установил в Ботническом заливе вместо позиций районы – №№ 10, 12, 13 и 14, – в результате чего командирам лодок теперь предоставлялась большая свобода действий. 7 января командование КБФ наконец-то сообразило (с помощью НГМШ адмирала Л.М.Галлера), что ТР противника в Финском заливе шхерным фарватером не пользуются, а лишь изредка ходят внутренним шхерным фарватером с проводкой ледокола. Следовательно, держать целых пять ПЛ на «пустых» позициях больше не имело смысла. Поэтому позиции №№ 1, 2, 3, 4 и 5 были упразднены, а вместо них создали два района – №№ 1 и 2, которые следовало обслуживать двумя лодками. И, наконец, разобрались с управлением ПЛ. Раньше боевыми действиями лодок, оперировавших в Ботническом заливе, руководил зам. командующего КБФ В.А. Алафузов, а не штаб флота. Но так как Алафузов не располагал необходимыми кодами для переговоров с командирами ПЛ, это делал штаб КБФ. В конце концов, В.Ф. Трибуц, учитывая «плохое боевое управление из Таллина» (место пребывания замкомфлота – П.П.) и ледовую обстановку, приказал сменой лодок в Ботническом заливе и шхерах руководить штабу КБФ.

В начале января 1940 г. на позициях находилось шесть ПЛ: Щ-319 (№6),Щ-322 (№8), Щ-311 (№14), С-1 (№12), Щ-317 (№13) и Щ-324 (№10). Одна из них – С-1 капитан-лейтенанта А.В.Трипольского – совершила самый длительный за всю войну боевой поход (почти целый месяц).

ПЛ вышла из Лиепаи 22 декабря 1939 г., а через два дня начала форсирование пролива Южный Кваркен. 27 декабря С-1 обнаружила в районе маяка Сельгрунд ледокол и небольшой ТР, но в атаку по ним выйти не смогла из-за ледяного покрова. На позиции № 12 лодка находилась 3 недели (до 17 января 1940 г.), но за все время она не встретила ни одного судна. 18 января, при возвращении в базу, командир ПЛ обнаружил ледокол с ТР в шхерах у порта Пори, но из-за льда атаковать их не смог. 19 января к югу от маяка Грундкаллен С-1 вошла в сплошное ледяное поле толщиной от 5 до 20 см. Временами движение ПЛ во льду почти прекращалось. Тогда командующий флотом по радио приказал Трипольскому погрузиться и форсировать пролив подо льдом. Однако командир ПЛ, оценив обстановку, не счел возможным погружение и решил продолжать свой путь во льдах в надводном положении. Во время этого «ледяного похода» в 17.40 лодка была атакована двумя финскими самолетами-разведчиками. С-1 тотчас же открыла огонь из 45-мм орудия, и уже третьим выстрелом один из неприятельских самолетов (типа «Туйску») был сбит. Второй самолет попытался опять атаковать лодку, но был отогнан артогнём и предпочел скрыться в шхерах. Дальнейший переход ПЛ до маяка Флетиан происходил в сплошном льду. Встреч с противником больше не произошло. Только когда Аландское море осталось позади, С-1 вышла из льда. Но впереди ее опять ждали испытания – 60 милях от Лиепаи снова начали попадаться плавучие льды, а последние 15 миль до базы лодка проделала в сплошном льду. 20 января, около 17 часов, С-1 вошла в гавань Лиепаи.

Одновременно с С-1 в Лиепаю вернулась и Щ-324 капитан-лейтенанта А.М.Коняева. Но она находилась на своей позиции (№ 10) не так долго, как предыдущая ПЛ. Выйдя из Таллина 30 декабря 1939 г., Щ-324 прошла Балтийское море при 7-8-балльном шторме. 2 января 1940 г., определив свое место по маякам Меркет и Ундерстен. Коняев принял решение форсировать пролив Южный Кваркен вплотную к маяку Меркет. В проливе ПЛ заметила два финских военных корабля, но командир от атаки отказался, считая их мелкосидящими и не желая тратить время. Пройдя пролив Кваркен, в 18.30 Щ-324 погрузилась и на глубине 45 м легла на грунт. 8 января Коняев вновь обнаружил два финских корабля, которые шли в направлении Аландских шхер. Но от торпедной атаки командир опять отказался, упорно считая эти суда мелкосидящими и показав, тем самым, свою недостаточную подготовку.

13 января в 10.58 вблизи Аландских шхер с дистанции 50 каб. Коняев заметил конвой, состоящий из четырех кораблей, шедших строем кильватера. В 11.10 командир Щ-324 установил состав конвоя: головной шла финская канонерская лодка типа «Uusimaa», вторым – вооруженный вспомогательный корабль, третьим – ТР. Коняев вышел на дистанцию 4 каб. и в 11.38 выпустил торпеду, однако она прошла за кормой ТР.

В момент залпа лодка всплыла, показав ограждение рубки и кормовую надстройку, из-за чего ее обнаружил противник. Через 2 минуты финские корабли стали сбрасывать на ПЛ глубинные бомбы. Щ-324 продолжала погружение и на 50-метровой глубине легла на грунт. Противник в течение 15 минут бомбардировал лодку, но она избежала каких-либо серьезных повреждений. Во время этого бомбометания на финском СКР «Аура II» произошел взрыв собственных глубинных бомб, после чего он (вместе со всем экипажем в 26 человек) пошел на дно.

После этого боя Щ-324 еще до 19 января находилась на позиции, выдерживая 10-балльный шторм. 19 января, при возвращении в базу, Коняев получил приказ командующего флотом форсировать Кваркен подо льдом. Определив свое место по маякам Сельшер и знаку Хегстен, ПЛ ушла под лед на глубину 25 м, чтобы курсом 210° форсировать пролив Кваркен. Дойдя до линии расположения банок по счислению, командир повернул на юг и проложил курс по банкам, учитывая, что лодку течением немного снесет на юг. Проходя линию банок на глубине 25 м, ПЛ касаний о грунт не имела. Пройдя подо льдом 31 (!) милю (по другим данным – 24 мили), Щ-324 всплыла в сплошном льду толщиной 10-12 см. Затем лодка начала движение в базу в сплошном битом льду, имея ход всего 3-5 узлов. Периодически погружаясь и всплывая, Щ-324 продолжила свой путь и вечером 21 января вошла в Лиепаю.

Таким образом, одним из важных итогов этого похода оказалось успешное решение проблемы подледного плавания ПЛ в боевой обстановке.

После возвращения в базу С-1 и Щ-324 боевая деятельность наших ПЛ практически завершилась – начиная с 20 января в Ботническом заливе и Аландском море советских ПЛ не осталось, а в период с 24 по 30 января в море не выходила ни одна подлодка. 1 февраля 1940 г. по КБФ было объявлено, что ранее установленные районы действий отменяются, а вместо них вводятся районы крейсерства ПЛ в зимних условиях – №№ 1, 2, 3 и 4. Столь резкое сокращение зоны боевых действий ПЛ объяснялось тем, что в конце января 1940 г. замерзло Аландское море и большая часть Ботнического залива, а еще раньше – Финский залив (до 25 января). В силу этого обстоятельства пространство для действий наших ПЛ оказалось сильно ограниченным. Последнюю попытку вывести ПЛ в море командование КБФ предприняло 1 февраля 1940 г.

В этот день из Лиепаи в районы №№ 2 и 3 были направлены С-4 капитан-лейтенанта Д.С.Абросимова и С-5 капитан-лейтенанта А.А.Бащенко. Но эта операция закончилась довольно быстро: сначала С-5, а затем и С-4 безнадежно застряли во льдах и на помощь пришлось идти канонерской лодке «Красное Знамя». В 7 часов утра 7 февраля командир КЛ капитан 2-го ранга А.Л.Устинов сообщил НШ КБФ, что он вместе с С-5 возвращается в базу. На обратном пути «Красное Знамя» «подобрала» и С-4. В 9 часов 8 февраля С-4 и С-5 вошли в Лиепаю.

По завершении этой «эпопеи» боевое применение ПЛ КБФ прекратилось окончательно.

Поскольку ПЛ больше не выходили на задания и ими уже не надо было руководить, должность заместителя командующего КБФ в Таллине упразднили. Также ликвидировали за ненадобностью и походный штаб флота. Вместо этих командных структур была образована Балтийская ВМБ во главе с командиром и штабом базы. Командиру БВМБ были отныне подчинены: 3-я БПЛ, 3-й дивизион эсминцев, 3-й дивизион ТКА, Охрана Балтийского водного района и два отдельных артиллерийских дивизиона (83-й и 202-й). Нарком ВМФ своим приказом №0025 утвердил состав базы.

Итак, боевая деятельность подводных сил КБФ завершилась. Остается подвести итоги их работы и сделать некоторые выводы.

Боевые действия ПЛ протекали с 30 ноября 1939 г. по 8 февраля 1940 г., т.е. 70 суток, из которых за вычетом 6 (с 24 по 30 января, когда ПЛ в море не было), остается 64. За этот период лодки совершили 51 боевой поход (не считая погибшей С-2). Из 27 ПЛ, реально участвовавших в войне, оружие применяли только восемь. 17 лодок получили боевой опыт без применения оружия. Общий расход боезапаса на потопление и остановку для досмотра ТР выразился в следующих цифрах: 602 45-мм снаряда, 6 100-мм снарядов и 11 533-мм торпед. Кроме того, Л-1 выставила 20 мин. При атаках ТР в четырех случаях использовалась и артиллерия, и торпеды. В целом, пять ТР (из них два немецких, один шведский, один финский и один эстонский) общим тоннажем 7766 brt были потоплены, а один – поврежден. Кроме того, артогнем С-1 был сбит самолет-разведчик, а во время атаки Щ-324 взорвалось и утонуло конвойное судно противника «Аура II» (563 brt). Боевые потери подводников составили одну ПЛ типа «С» – С-2, погибшую 3 января 1940 г. при прорыве через пролив Южный Кваркен. Погибли 50 человек, в том числе командир 13-го ДПЛ капитан 3 ранга Г.И.Тутышкин и флагманский штурман 1-й БПЛ старший лейтенант В.К.Колесников. Помимо этого, за период с 29 ноября 1939 г. по 10 февраля 1940 г. на ПЛ КБФ имели место 29 аварий и повреждений, которые не привели к человеческим жертвам, но стали причиной многочисленных срывов операций.

Конечно, было бы в высшей степени наивным считать, что действия наших ПЛ нарушили или хоть как-то помешали финским военным перевозкам в Аландском море и Ботническом заливе: лишь до середины января 1940 г. финны провели в свои порты 349 ТР, а мы уничтожили только четыре (п/х «Кассари» был «нейтралом», поэтому не считается – П.П.), то есть 1,1% от общего количества. Еще на совещании командиров и военкомов КБФ 13 марта 1940 г. НШ флота Ю.А.Пантелеев вынужден был признать, что «подлодки мало чем могли помочь» в деле осуществления блокады Финляндии, так как в северной части Балтийского моря противник не появлялся. В своих «Выводах по боевым действиям КБФ» от 11 января 1941 г. Пантелеев прямо говорит, что с одной из основных своих задач – блокированием побережья Финляндии – подводные силы справились неудовлетворительно. Поэтому вряд ли можно согласиться с В.И.Дмитриевым в том, что действия флота по срыву морских перевозок финнов «имели стратегический характер».

Причинами столь скромных успехов подводников Балтики явились некоторые пробелы в тактической подготовке командиров ПЛ. По мнению командира 1-й БПЛ, к ним относились: недостаточное умение оценить обстановку и действовать сообразуясь с ней, отсутствие инициативы в действиях командиров лодок, плохое знание международного права, неумение пользоваться документацией торговых судов и т.п. Хотя в целом действия командиров ПЛ были признаны «вполне грамотными и разумными». Большие недостатки были выявлены в умении вести торпедную стрельбу, которая имела очень низкую результативность. Ведь из 11 выпущенных торпед попали в цель и сработали только две (18%). При артиллерийской стрельбе наблюдался чрезмерно большой расход боезапаса.

Возникли претензии и к технике. Если ПЛ типа «С» были сочтены вполне удачными и наиболее подходящими для действий в тяжелых ледовых условиях, то ПЛ типа «Щ» подверглись определенной критике. Во-первых, их артиллерийское вооружение было признано слабым: вместо 45-мм носовой пушки командование потребовало установить орудие калибром не менее 76 мм. Во-вторых, имевшиеся на «Щуках» малые перископы на волне обнаруживали себя, что приводило к срывам атак. Поэтому возникла потребность заменить их на 9,5-м перископы. В-третьих, на ПЛ типа «Щ» отсутствовали эхолоты. В результате среди подводников, по данным В.Ф.Трибуца, стали распространяться слухи о «непригодности X серии ПЛ т. «Щ» к боевым действиям, по причине, якобы (?!), ряда конструктивных недостатков». К ПЛ типа «М» особых претензий не выдвигалось. Давались лишь рекомендации по их использованию такого плана: I) действия ПЛ типа «М» в шхерах возможны, но лишь при соответствующей погоде, волне не более 3-х баллов и хорошей видимости; 2) на разведоперации в шхеры целесообразней посылать ПЛ типа «М» XII серии, т.к. ёмкость батарей этих ПЛ в 1,5 раза больше, нежели у VI серии. Также были выставлены и более мелкие требования к оснащению ПЛ в зимних условиях. К примеру, на ПЛ типов «С» и «Щ» у носовой пушки, на барбете, следовало установить козырек с целью предотвращения заливания орудий. Появилась необходимость установить более жесткое и прочное крепление антенн, дабы избежать во время обмерзания их ломки, а также иметь аварийную выносную антенну. Выяснилось, что имевшееся на снабжении обмундирование ни в коей мере не удовлетворяло условиям плавания зимой (оно промокало и замерзало), а теплого обмундирования было явно недостаточно (один меховой реглан на экипаж ПЛ).

К сожалению, вышеуказанные недостатки в боевой подготовке подводников, обнаруженные во время советско-финляндской войны, не были в полной мере учтены и, главное, ликвидированы к началу Великой Отечественной войны, что приводило в дальнейшем к весьма сходным ситуациям. То же можно сказать и о чисто технических решениях в конструкций ПЛ. И дело не только в «нехватке времени», как это обычно объясняется, но и в явном пренебрежении боевым опытом, полученным зимой 1939-1940 гг. Не случайно на мартовском совещании командно-начальствующего состава КБФ в 1940 г. не выступил ни один из трёх командиров бригад ПЛ – вероятно, они считали, что боевые действия не дали ничего поучительного в области тактики и боевого применения ПЛ. А единственный докладчик от подводных сил КБФ – командир 17-го ДПЛ В.А. Егоров – договорился даже до того, что «на ближайшие 10-15, а может быть и 20 лет (!) ни о каком групповом использовании лодок… говорить нельзя». Последовавшие затем события показали, насколько все эти командиры оказались неправы.

Вступайте в нашу группу «Отвага 2004»

Поделиться в социальных сетях: