В мировой военной истории, в истории вооружений и военной техники есть эпизоды, которые неизбежно притягательны для простых любителей и профессионалов – историков, инженеров и военных – разных поколений. Они постоянно на слуху и со временем обрастают многочисленными легендами и домыслами, причем отнюдь не из чьих-то корыстных побуждений – просто речь действительно идет о легендах мирового значения. Одна из таких легенд – советский штурмовик Ил-2, самый массовый боевой самолет в отечественной, да и, как говорят, в общемировой истории.
Рожденный в СССР
Созданный в ОКБ-240 под руководством знаменитого отечественного авиаконструктора Сергея Владимировича Ильюшина, штурмовик Ил-2 внес важный вклад в разгром вторгнувшихся в нашу страну захватчиков. Уникальная машина, долгое время не знавшая равных себе конкурентов, за годы своего существования строилась в количестве 36.163 штук – история авиации еще не знала такого масштабного серийного строительства. Равно как не знала история до появления Ил-2 и полноценного штурмовика поля боя – «летающего танка», предназначенного для уничтожения живой силы и техники противника и оказания непосредственной огневой поддержки своим наземным войскам.
Прототип легендарного Ил-2 – двухместный, с бортовым стрелком самолет БШ-2 – совершил первый полет 2 октября 1939 г., однако по ряду причин в массовое серийное производство штурмовик, ставший к тому времени одноместным, был официально запущен постановлением Совета народных комиссаров СССР только 7 декабря 1940 г. Зато – сразу на четырех авиационных заводах: №18 «Знамя труда» (г. Воронеж; завод определялся в качестве головного – все остальные должны были строить самолеты по его чертежам), №35 (г. Смоленск), №30 (г. Иваньково; приказом наркома авиационной промышленности от 27 декабря 1940 г. завод от производства Ил-2 был освобожден, а оснастка передана на завод №381) и №381 (г.Ленинград).
Причем в связи с успешными работами по программе решение о начале серийного выпуска новой машины было принято еще до того, как завершились ее государственные испытания – они проводились в период с 28 февраля по 20 марта 1941 г. Кроме того, постановлением СНК СССР от 15 декабря 1940 г. в пяти городах страны создавалось серийное производство бронекорпусов Ил-2: в Ленинграде (Ижорский завод), Подольске (Завод им. С. Орджоникидзе), Сталинграде (Завод №264), Выксе (Завод дробильно-размольного оборудования (Завод ДРО)) и Запорожье (Завод «Коммунар»).
Впоследствии состав производственной кооперации по программе серийного выпуска Ил-2 претерпевал неоднократные изменения (выпуск Ил-2 осуществлялся в Куйбышеве, Москве, Нижнем Тагиле, Перми и Подольске), равно как и сам самолет – его пришлось дорабатывать в свете боевого опыта, полученного на фронтах Великой Отечественной.
Так, осенью 1942 г. в строевые части начали поступать серийные двухместные штурмовики, что позволило несколько снизить потери Ил-2 от вражеских истребителей. В бою такие машины впервые приняли участие 30 октября 1942 г. – в Сталинградской битве (8-я воздушная армия).
Первые серийные «илы» были изготовлены на воронежском авиазаводе. Головная серийная машина была облетана 10 марта 1941 г., а в конце мая 1941 г. самолеты начали поступать в строевые части. По состоянию на 15 апреля 1941 г. производственными планами предусматривалась сдача до конца года заказчику 1785 штурмовиков Ил-2, однако вследствие недостатков в вопросе организации производства и поставок комплектующих на 30 июня 1941 г. военной приемкой было принято только 249 самолетов (вместо 370 по плану). И все они были постройки воронежского завода. Причем, как указывают Владимир Петров и Олег Растренин в монографии «Штурмовик Ил-2», опубликованной в журнале «АиК» (май-июнь 2001 г.), анализ различных архивных источников «позволяет сделать вывод, что, по всей видимости, в пяти приграничных Военных округах к началу войны с Германией имелось около 20 самолетов Ил-2, из них: 5 машин – в ПрибОВО, 8 – в ЗапОВО, 5 – в КОВО и 2 «Ила» – в ОдВО. При этом ни один из имевшихся в округах Ил-2 не был включен в боевой расчет».
Первым новые машины получил 4-й легкобомбардировочный авиационный полк (лбап), который в связи с перевооружением на новый тип самолета был переформирован в 4-й штурмовой авиаполк (шап). Однако и с подготовкой летчиков ситуация была непростая: к началу войны успели переучить только 60 пилотов из 325 запланированных и 102 техника. Причем, что еще более печально, ни один из прошедших переподготовку пилотов Ил-2 к 22 июня 1941 г. в свою часть вернуться не успел…
|
Последнее сталинское предупреждение
Телеграмма И.В. Сталина директорам авиазаводов №1 А.Т. Третьякову и №18 М.Б. Шенкману, 23 декабря 1941 г. «Вы подвели нашу страну и нашу Красную Армию. Вы не изволили до сих пор выпускать Ил-2. Самолеты Ил-2 нужны нашей Красной Армии теперь как воздух, как хлеб. Шенкман дает по одному Ил-2 в день, а Третьяков дает МиГ-3 по одной, по две штуки. Это насмешка над страной, Красной Армией. Нам нужны не МиГи, а Ил-2. Если 18 завод думает отбряхнуться от страны, давая по одному Ил-2 в день, то жестоко ошибается и понесет за это кару. Прошу Вас не выводить правительство из терпения и требую, чтобы выпускали побольше Шов. Предупреждаю последний раз. Сталин». |
За свою историю Ил-2, как и любой герой легенды, получил не одно прозвище. В Красной Армии он стал «Летающим танков» и «Горбатым», а в германских Военно-воздушных силах – люфтваффе – периода Великой Отечественной войны за ним закрепились такие звучные прозвища, как «Betonflugzeug», что можно перевести как «Бетонный самолет», или «Zementbomber» – нечто вроде «Цементированный бомбардировщик» или «Бомбардировщик из цемента», тогда как немецкие «сухопутчики» окрестили эту грозную машину «Железным Густавом» («Elsernen Gustaw»), «мясорубкой» или «мясником» («Fleischer») и пр. В нашей литературе долгие годы также бытует легенда – именно легенда, поскольку ни одному историку или энтузиасту авиации пока так и не удалось найти этому документальных подтверждений, – о том, что Ил-2 получил у немецких солдат еще и прозвище «черная смерть», или точнее – «чума». Хотя, учитывая тот ужас, который эти самолеты стали наводить на противника при их массированном применении, такой вариант также вполне возможен.
Поскольку вопросы истории создания, конструкции и боевого применения самолетов семейства Ил-2 нашли отражение уже не в одной сотне статей, книг и справочников, мы решили, что называется, зайти с другой стороны – на примерах показать, почему же за этой машиной закрепились те или иные прозвища. Это будет, как сегодня сказали бы, лучшей рекламой уникальному творению гения Сергея Ильюшина.
«Бетонный самолет» или «Железный Густав»
Данные прозвища, а также и ряд других – тот же «цемент-бомбер» – были даны штурмовику Ил-2 за его просто фантастическую живучесть, вызывавшую удивление даже у многое повидавших на своем веку прославленных асов люфтваффе.
Поначалу немецкие летчики-истребители, привыкшие к легким победам в небе Польши, Франции или Бельгии, да и в Битве за Британию оказавшиеся на высоте, несмотря на провал планов по «постановке Британии на колени», были просто шокированы тем, что от неизвестного доселе советского самолета с угловатыми, даже грубыми очертаниями пули просто отскакивают, да и снаряды авиационных пушек зачастую тоже оказываются бессильны. Более того – даже с многочисленными повреждениями Ил-2 продолжал выполнять боевую задачу и мог вернуться на свой аэродром.
«По воспоминаниям подполковника люфтваффе 0. Греффрата, появление Ил-2 на Восточном фронте было для немцев большой неожиданностью», – указывает Серей Кузнецов в монографии «Бронированный штурмовик Ил-2» (М.: ИЦ «Экспринт», 2004 г.). И хотя со временем германские летчики все же сумели определить уязвимые места «летающего танка» и выработали тактику для борьбы с ним, после массового поступления штурмовиков на фронт, в особенности с осени 1942 г., когда в авиаполки пошли двухместные Ил-2, и боевого применения штурмовых авиаполков в условиях организации истребительного сопровождения основную часть недостатков Ил-2 удалось «купировать».
Высокая живучесть советского штурмовика обеспечивалась в первую очередь особенностями его конструкции. Штурмовик Ил-2 представлял собой одномоторный моноплан смешанной конструкции с нижним расположением крыла, основной отличительной особенностью которого стало включение, или как бы сказали сегодня – интегрирование, броневой защиты – брони – непосредственно в силовую схему ее планера. Носовая часть бронекорпуса воспринимала нагрузки от мотора и агрегатов винто-моторной группы, а центральная его часть воспринимала нагрузки от узлов крепления крыла, хвостовой части фюзеляжа и кабины пилота (на прототипе – нагрузки от двухместной кабины экипажа и пулеметной турели бортстрелка). Оригинальное конструктивное решение позволило в итоге заменить обычные каркас и обшивку всей носовой и средней частей фюзеляжа на броню корпуса штурмовика.
Несущий бронекорпус – клепаный, из гомогенной стальной брони типа АБ-1 (с ноября 1942 г. – типа АБ-2, с в 2 раза меньшим содержанием никеля и в 3 раза – молибдена, а позже – типа АБ-3), толщиной 5-12 мм прикрывал двигатель, кабины пилота (на двухместном прототипе бронезащиты обеспечивалась и бортстрелку), радиаторы, топливные баки и другие жизненно важные для машины агрегаты. Прозрачная броня козырька – типа К-4 – имела толщину 64 мм и выдерживала попадание 7,62-мм бронебойной пули с нулевой дистанции, аналогичная защита прикрывала голову пилота и сзади (позже прозрачную броню за головой пилота заменили на 12-мм металлическую), плюс на подвижной части фонаря кабины были установлены металлические боковины. Общий вес бронедеталей достигал 780 кг.
По ходу войны, учитывая боевой опыт, защита штурмовика была усовершенствована. Так, например, для снижения вероятности пожара при прострелах бензобаков была введена система заполнения надтопливного пространства углекислым газом: 2-литровый баллон с жидкой углекислотой располагался в закабинном пространстве и соединялся трубопроводами с каждым из бензобаков; запорный кран открывался пилотом сразу после взлете и набора высоты, оставаясь открытым на протяжении всего полета. Дополнительная 6-мм броня устанавливалась поверх заднего бензобака, а 5-мм – на подвижной части фонаря кабины. Вместо дюралюминиевого листа над мотором разместили 5-мм стальной лист. В результате суммарная масса брони выросла до 811 кг.
Высокая живучесть Ил-2 проявилась в первом же боевом эпизоде. Вот как описывает первый боевой вылет штурмовиков Герой Советского Союза Василий Борисович Емельяненко в посвященной действиям 7-го Гвардейского штурмового Севастопольского ордена Ленина Краснознаменного авиаполка документальной повести «В военном воздухе суровом», опубликованной вначале в 1969-71 гг. в журнале «Наш современник», а в 1972 г. вышедшей в издательстве «Молодая гвардия» (М.: Молодая гвардия, 1972 г., с. 64)): «Три штурмовика поднялись в воздух. Это был первый в истории боевой вылет Ил-2. Летя на высоте 20-30 метров, пилоты пересекли Березину севернее Бобруйска, а затем повернули на юг и вышли к шоссе Слуцк – Бобруйск. По тому сплошным потоком на восток двигались колонны немецких войск: танки, бронемашины, грузовики с солдатами и пушками на прицепе. Развернувшись в направлении Бобруйска, Илы в 19.40 с тыла атаковали противника. Сначала они сбросили бомбы, затем выпустили реактивные снаряды РС-82, а потом открыли огонь из пулеметов. Пушки же захлебнулись после первых выстрелов, и, сколько летчики ни дергали рычаги их перезарядки и ни жали на гашетки, они так и молчали. Израсходовав все патроны, самолеты один за другим ушли на свой аэродром.
Хотя налет стал полной неожиданностью для немцев, их зенитчики быстро пришли в себя и открыли прицельный огонь по штурмовикам. Досталось всем, но особенно пострадал Ил-2 капитана Холобаева. Он был весь в пробоинах, причем самая большая, в которую свободно мог провалиться человек, была в центроплане, около самой кабины пилота. Фюзеляж до самого хвоста был залит маслом, вытекавшим из поврежденного двигателя. Тем не менее, Холобаев смог дотянуть до Старо-Быхова и благополучно приземлиться.
Командир 4-го шап майор Гетьман, увидев, что представлял собой новый Ил после вылета, сразу же приказал инженеру полка капитану Митину: «Немедленно затащить в ангар и никому не показывать». Любопытствующие, уже начавшие собираться вокруг, сразу растворились. Около израненной машины остался один капитан Холобаев, который, осматривая ее повреждения, постепенно приходил в себя после тяжелого вылета».
Известный советский и российский актер Владимир Леонидович Гуляев, а в годы войны – летчик-штурмовик, в книге «В воздухе «илы» (М.: ДОСААФ, 1985 г.) приводит такой эпизод, многое говорящий о высокой живучести Ил-2: «Прошло еще около часа, когда над аэродромом появился весь избитый с болтающимися лохмотьями «ил». С земли были видны многочисленные пробоины, зиявшие на плоскостях и стабилизаторе самолета. Не верилось, что в таком состоянии машина может держаться в воздухе. Все, кто был на аэродроме, с тревогой следили за полетом искалеченного штурмовика. Как-то он развернется и как сядет? Однако израненный самолет приземлился довольно благополучно, и из него вышел Николай Платонов, летчик из соседней эскадрильи».
И это не единичные примеры. Так, командир 430-го штурмового авиаполка Н.И. Малышев, вернувшись 5 июля 1941 г. после очередного боевого вылета, насчитал на своем самолете более 200 пробоин. В ходе боевого применения штурмовиков Ил-2 на фронтах Великой Отечественной войны неоднократно фиксировались случаи, когда самолет самостоятельно возвращался с боевого задания, имея более 500 пробоин в крыле и фюзеляже, но вскоре после восстановительного ремонта, проводимого силами полевых армейских мастерских, возвращался в строй. Скольким летчикам спас жизнь уникальный «Летающий танк» Сергея Ильюшина!
И напоследок – интересный эпизод из воспоминаний маршала авиации И.И. Пстыго, который можно ставить в рубрику «Без комментариев» или «Военная быль»: «Боевые действия по целям строились в три эшелона. Сверху, на высоте 2500-3000 метров, шли бомбардировщики. На эшелоне 1500 метров тоже бомбардировщики, а ниже, вплоть до бреющего полета, – массы штурмовиков. Дело дошло до того, что моему заместителю майору Кириевскому, водившему основные силы полка, попала с верхнего эшелона бомба АО-25. Угодила она в левое крыло, недалеко от кабины, и застряла между кабиной и гондолой шасси. Ветрянка взрывателя бомбы, к счастью, не успела отвернуться. Взрыватель не сработал, и Кириевский привез ее на аэродром. Извлечь эту бомбу из крыла самолета и обезопасить ее для наших полковых оружейников труда не составило. Самолет вскоре отремонтировали, и он продолжал летать. Случай же, конечно, редкий, удивительный. На вопрос, как себя чувствовал, увидев бомбу в крыле, Кириевский отвечал: «А я отклонялся в кабине в сторону от бомбы и закрывался рукой в перчатке – на случай взрыва…». Летчики – народ веселый. Много добрых шуток было вокруг того боевого эпизода».
«Летающий танк» или чумовой «мясник»
А вот эти прозвища достались Ил-2 уже за его мощное вооружение, позволявшее без проблем разделываться как с бронетанковой техникой противника и пехотой в укрытии, а тем более – в «чистом поле», так и эффективно действовать против надводных кораблей противника, а также противостоять в воздушном бою лучшим немецким истребителям.
В состав встроенного вооружения штурмовика Ил-2 вошли две авиационные пушки в консолях крыла – первоначально это были 20-мм пушки ШВАК (по 210 снарядов), но вскоре на их место пришли более мощные и безотказные 23-мм пушки ВЯ-23, а также два установленных в консолях крыла 7,62-мм пулемета ШКАС (по 1500 патронов) и – в двухместном варианте – 12,7-мм пулемет УБТ для обороны в задней полусфере.
Но самое главное – на Ил-2 можно было подвесить – на внутреннюю и внешнюю подвеску – до 400-600 кг авиабомб различного типа и назначения калибром до 250 кг, кассет с мелкими бомбами или зажигательными ампулами, специальных химических приборов, либо пусковых реактивных снарядов или как их официально именовали – «реактивных орудий» – РО-132 или РО-82. Последние на самолет подвешивались в количестве восьми штук, а позже на вооружение Ил-2 поступили и бронебойные (РБС-82 и РБС-132, с 1943 г.) и осколочно-фугасные (РОФС-132, с начала 1942 г.) эрэсы, имевшие существенно лучшие показатели рассеивания по сравнению с осколочными РОС-82/РОС-132 и значительно превзошли их по бронепробиваемости. По данным испытаний и боевого применения, при прямом попадании в танк РБС-82 и РБС-132 пробивали 50-мм и 75-мм броню соответственно, а РОФС-132 – 30 мм брони. Причем осколки эрэсов и отколотые изнутри куски брони наряду с фугасным действием снарядов производили внутри бронетанковой техники серьезные разрушения и гарантированно уничтожали экипаж (по данным В. Перова и 0. Растренина («АиК», май-июнь 2001 г., с. 36), во время полигонных испытаний было выявлено, что бронебойные PC сначала пробивали броню, а уже затем взрывались внутри танка), тогда как осколки РОФС-132 при угле 30 град, пробивали броню толщиной 15 мм на удалении до 1 м, а живую силу противника крошили в радиусе 8-10 м.
Причем реальный боевой потенциал штурмовика был еще выше – он мог брать существенно большую нагрузку. Подтверждение тому – личный опыт будущего маршала авиации И.И. Пстыго, изложенный им в книге «На боевом курсе»: «При вылете на задание на разбеге я вдруг почувствовал несколько необычное поведение самолета – он вяло поднимал хвост, медленнее, чем всегда, набирал скорость. Да и центровка показалась непривычной. Но поскольку в работе двигателя и показаниях приборов отклонений не было, я набрал высоту, ушел на задание, отбомбился, отштурмовался и вернулся на аэродром.
Тут подбегает ко мне тот человек, который нагружает да оснащает самолет боеприпасами, – вооруженец, лицом, гляжу, бледен, губы трясутся.
– Товарищ старший лейтенант… Честное слово, я – нечаянно! Клянусь, обмишурился! Вину готов искупить кровью! Товарищ старший лейтенант…
Я признаюсь, удивился:
– Ну и встреча! Чего хоть ты, парень натворил? Никак я что-то тебя не пойму. Отвечай толком!…
Оказывается, он по ошибке загрузил мне в бомболюки семьсот сорок килограммов бомб…
Конечно, я сгоряча изрядно сдобрил свою речь перцем. У вооруженца, наверное, не только щеки, но и пятки пылали. Потом я поостыл и решил его не наказывать за халатность, а ограничился строгим внушением. Потому что, во-первых, повинную голову меч не сечет. А во-вторых, что мы имели в результате? Лишние сто сорок килограммов бомб по врагу, а это не так уж и плохо!».
Но особенно грозным оружием «илов» стали кумулятивные противотанковые авиабомбы ПТАБ-2,5-1,5. Разработанная в ЦКБ-22 и принятая на вооружение ВВС постановлением ГКО СССР от 24 апреля 1943 г., бомба имела массу 1,5 кг, но была выполнена в габаритах калибра 2,5 кг. Под углом 30° к нормали она уверенно пробивала танковую броню до 60 мм толщиной. Первыми 5 июля 1943 г. в ходе Курской битвы (по другим данным, это произошло несколько ранее – в ходе боев на Кубани весной 1943 г.) новые боеприпасы по противнику применили летчики-штурмовики 617-го шап 291-й шад 2-й Воздушной Армии – под их удар попали части 48-го танкового корпуса, выдвигавшиеся из Бутово в направлении Черкасского, а также скопления танков в 2 км к северу от самого Бутова. По докладам экипажей, в районе взрывов бомб они наблюдали «сильный огонь и дым, на фоне чего выделялось до 15 горящих танков». Также были уничтожены и шесть автомобилей.
На участке наступления 2-го танкового корпуса СС дела обстояли ничуть не хуже. Так, только 3-я танковая дивизия СС «Мертвая голова» в результате нескольких налетов Ил-2 за один день (!) потеряла до 270 единиц различной броне- и автотехники: танков, самоходок, бронетранспортеров и различных автомобилей. В результате противник был вынужден рассредоточивать свои боевые порядки, что снижало темп наступления и затрудняло управление войсками. Во многом именно массированное применение штурмовой авиацией ПТАБ позволило сбить наступательный порыв вермахта, «проредить» его танковые и механизированные части, чем была в конечном итоге обеспечена победа в Битве.
«Летчики нашей дивизии, разбомбив голову и хвост колонны, запрудившей дорогу на добрый десяток километров, устроили фашистам «ледовое побоище». Правда, несколько «илов» было подбито, но летчики нашего полка столько разбомбили вражеской техники, что когда наши танки прорвались на эту дорогу, то их продвижение было приостановлено. Много часов им пришлось расчищать проезжую часть дороги», – пишет Владимир Гуляев в книге «В воздухе «илы» о действиях 335-й штурмовой авиадивизии в ходе операции «Багратион».
А теперь представьте, что вы – немецкий пехотинец, и на вас на малой высоте несется с ревом бронированный штурмовик – почти тонна только одной брони – и с таким запасом вооружения, который описан выше. Бомбы, эрэсы, пушки и пулеметы, да еще и всяческие ампулы и прочая «гадость». Страшно? Не то слово! Удар такого «танка» по мотопехоте – просто ужасен. Вот отсюда и название – «мясник».
Маршал авиации И.И. Пстыго вспоминал: «Ярость распаляла нас. В азарте боя, особенно когда мы атаковали колонны или скопления войск противника, летчики снижались до таких высот, что нередко привозили в маслорадиаторах, расположенных снизу самолета, части обмундирования, пилотки, а то и расколотые черепа гитлеровцев.
После таких атак техники самолетов с гадливостью очищали и отмывали радиаторы, потом свои руки, но в душе гордились нами:
– Ну, дают прикурить гадам наши пилоты!
– и продолжали готовить самолеты к очередным вылетам».
Последний штурмовой вылет в ходе войны с Германией выполнили 11 мая 1945 г. в Чехословакии на Ил-2 летчики-штурмовики 90-го штурмового авиаполка.
Ил – истребитель
Несмотря на свое специфическое предназначение как штурмовика, Ил-2 неплохо справлялся и с другой специфической задачей – истребителя. По крайней мере, есть немало свидетельств тому. Конечно, исход воздушного боя в этом случае зависел от того, насколько опытен был пилот штурмовика.
В отечественных источниках зафиксирован факт уникального события – своеобразного рыцарского поединка между пилотами штурмовика Ил-2 и истребителя МиГ-3. Так, в конце сентября 1942 г. командир 2-й эскадрильи 288-го штурмового авиаполка старший лейтенант А.А. Носов вызвал на поединок командира 402-го истребительного авиаполка майора Шевченко, в ходе которого летчик-штурмовик мастерски в течение нескольких минут три раза сумел «сесть» на хвост истребителю, буквально повергая собравшихся офицеров 6-й воздушной армии, в т. ч. ее командующего – генерал-майора авиации Даниила Федоровича Кондратюка, в «глубокую задумчивость». Хотя, конечно, в этом поединке было определенное «лукавство», поскольку в маневренном бою у земли сошлись изначально предназначенный для действия на малых высотах штурмовик и … высотный истребитель, недостатки которого проявлялись как раз на малых высотах. Но все же, согласитесь, смотрелся такой поединок эффектно.
В монографии В. Перова и 0. Растренина «Штурмовик Ил-2» приводится и такой боевой эпизод: «Старший сержант 299-го шап В.Я. Рябошапка из состава 6-й Резервной авиагруппы Ставки ВГК (Брянский фронт) в октябре 1941 г. предложил производить построение групп Ил-2, атакующих наземные цели, в два яруса: нижний ярус «Ильюшиных» штурмует цель, а «Илы», летящие сзади и выше метров на 300-400, охраняют и защищают товарищей от атак немецких истребителей. Затем при повторной атаке обе группы штурмовиков меняются местами. Применяя этот прием, 299-й штурмовой авиаполк добился заметных успехов. Потери полка снизились. Сам же Рябошапка, защищая таким способом товарищей, лично сбил 4 истребителя противника и по праву стал первым в полку Героем Советского Союза (с 21.07.42 г.)».
Первый же опыт широкого боевого применения самолетов Ил-2 в роли истребителя имел место зимой 1942 г. – штурмовики 33-го Гвардейского штурмового авиаполка привлекались тогда для уничтожения транспортных самолетов Ju-52, снабжавших окруженную под Демянском крупную группировку противника. Также успешны были действия штурмовиков и во время Сталинградской битвы – на этот раз они громили уже бомбардировщики Не-111 и все те же Ju-52.
А вот какой «истребительный» эпизод приводит в своих мемуарах – книге «На боевом курсе» (М.: Воениздат, 1989 г.) – прославленный маршал авиации Герой Советского Союза Иван Иванович Пстыго, в годы войны воевавший в штурмовой авиации: «Через некоторое время, когда группа (в тот момент И.И. Пстыго вел группу в составе пяти штурмовиков Ил-2 – прим. авт.) уже повернула домой, на нас навалилось двадцать истребителей противника. Пришлось занять круг.
Круг – это наш тактический прием. Я уже говорил, что штурмовикам частенько доводилось действовать без прикрытия истребителями, поэтому мы вынуждены были искать тактические приемы, которые обеспечивали бы нам относительную безопасность, особенно после окончания атак. Так в нашем арсенале появились маневры: змейка, круг, ножницы. Суть круга состояла в том, что каждый защищал хвост впереди идущего. Восьмеркой самолетов круг замыкался запросто, и мы обычно уходили от противника таким образом. Но нас-то на этот раз было пятеро. Круг в таком составе держать тяжело: крен очень велик. И все же мы решили держаться.
Крутанулись дважды. Я так делал круги, чтобы постепенно оттягивать группу на свою территорию, то есть продолжал движение вперед эллипсом. Сложность пилотирования при этом предельная. И вот молодой летчик Семенов на каком-то этапе не выдержал. Стоило ему уменьшить крен на два-три градуса, вывалиться из круга, как «мессершмиты» тут же на глазах у нас, расстреляли его.
Нас осталось четверо. Держимся в кругу. Понятно надежность не та. Чью-то машину покалечило. Остаемся втроем. Не успели поменять тактику, перейти к другой форме защиты, ведомый объявляет:
– Ухожу на вынужденную!…
Переключились на ножницы. Но недолго продержались – не помогло. Я оказался совсем один. Один против двух десятков «мессеров»…
И тут случилось нечто для меня непонятное. Вдруг, гляжу, какой-то шальной заходит мне прямо в лоб. Кто управлял тем самолетом – действительно мастер боя, ас? Или просто пьяный? С разными же приходилось встречаться. В общем, идет немец в лобовую атаку. А ведь Ил-2 минутный залп имел в три с лишним раза мощнее, чем у любого другого самолета воюющих стран.
Но в первой встрече я промахнулся. Мы разошлись.
Немец снова атакует в лоб. Остальные «мессершмиты» тоже стреляют, но как-то лениво. Возможно, наслаждаются «игрой». А меня опять постигла неудача – второй раз промазал.
Смотрю немец третью попытку делает. Я набираю высоту, а он на меня идет со снижением.
– Не балуй! – кричу я, точно он услышит. И взял его снова в прицел да на все гашетки как надавлю! Попал. Да так, что «мессер» до земли не долетел – в воздухе разнесло его взрывом в клочья.
Тогда остальные истребители насели на меня скопом. И мало того, что машину изрешетили, так еще и лопасти винта отсекли целиком – сантиметров тридцать от комля осталось. Машину трясло, как больного лихорадкой. Штурмовик еле слушался рулей. Из одной пробоины текло масло, и струя воздуха гнала его барашками по плоскости к фюзеляжу.
Я прилагал все усилия, что бы удержать самолет в горизонтальном полете. Видя, что машина моя почти неуправляема, но сам я еще жив, какой-то «мессер» решил меня добить. Самолет же мой неудержимо тянуло вниз, он с каждой секундой терял высоту.
Перед тем, как приземлиться, а точнее, удариться о землю, мой «ил» еще зацепился о телеграфный провода. А «мессершмит» так увлекся погоней, что правым крылом треснул по столбу и отбил около метра консоли. С отбитым крылом он смог протянуть километра четыре (это выяснилось позже) и сел на нашей стороне».
31 июля 1943 г. восьмерка Ил-2 гвардии капитанов С.И. Жарикова и М.И. Смильского из состава 1-й Сталинградской Гвардейской авиадивизии встретила в воздухе две группы по 20 бомбардировщиков Ju-87 в каждой, следовавших в сопровождении 15 истребителей Ме-109. Несмотря на приличное численное превосходство противника, летчики-штурмовики решительно вступили в бой, развалили строй немецких бомбардировщиков, заставив их побросать бомбы куда попало и даже сбили два Ju-87 и один Ме-109, не потеряв при этом ни одной своей машины.
Другой боевой эпизод. 20 августа 1943 г. в ходе выполнения боевого задания одиннадцать двухместных Ил-2 из состава 655-го штурмового авиаполка под командованием старшего лейтенанта В.А. Кондакова почти сразу после того, как пересекли линию фронта, столкнулись с большой группой немецких пикирующих бомбардировщиков – более полусотни Ju-87. С полной бомбовой нагрузкой (!) штурмовики атаковали противника, расстроили его ряды, заставив отбомбиться по немецким войскам (!), а затем еще и сбили шесть Ju-87 и подбили один Ме-109 и группы прикрытия. И после этого – нанесли запланированный удар по назначенной цели и благополучно, без потерь вернулись на свой аэродром. Вот какое мастерство было у советских летчиков в 1943 г.
20 октября того же года направленная на штурмовку немецких позиций группа из восьми двухместных Ил-2 из состава 155-го штурмового авиаполка под командованием капитана Д.А. Нестеренко в течение не менее 20 мин. вела жаркий бой с группой противника, насчитывавшей только Ju-87 в количестве более 80 машин, плюс группа их прикрытия. Немецкие «бомберы» шли к Днепру – бомбить наши переправы, и допустить их до цели было никак нельзя. Летчики-штурмовики в итоге сумели сорвать массированный авианалет противника на важные объекты, сбив 8 самолетов врага. Причем вновь «илы» в течение всего боя имели полную боевую нагрузку. Наблюдавший с наземного КП весь этот бой командующий фронтом генерал армии Федор Иванович Толбухин наградил капитана Д.А. Нестеренко орденом Александра Невского и именными золотыми часами, которые были вручены ему в тот же день по возвращении на аэродром. Остальные летчики группы были удостоены боевых орденов.
«Наиболее решительные и передовые летчики-штурмовики в поисках путей снижения потерь … от истребителей … пришли к единственно правильному выводу: Ил-2 может и должен вести активный (индивидуальный или групповой) воздушный бой с истребителями противника, – указывают В. Перов и О. Растренин в монографии «Штурмовик Ил-2». – Однако «общественность» в это не верила – нужны были убедительные доказательства. С этой целью командование ВВС Ка в августе-сентябре 1942 г. организовало несколько учебно-показательных воздушных боев Ил-2 с истребителями различных конструкций (как советских – Як-7Б и Як-1, так и немецких – Bf 109F), в которых было доказано, что истребитель на вираже вообще не может атаковать «Ил», так как радиус виража у него примерно в 2 раза больше радиуса виража «ильюшина», а время полного виража меньше, чем у штурмовика, почти в 1,5 раза. Резкий сброс «Илом» скорости приводил к обязательному проска-киванию «мессершмитта» вперед штурмовика при атаке последнего сзади. Как следствие, Bf 109 расстреливался пулеметно-пушечным огнем «ильюшина».
А далее они приводят несколько примеров поединков Ил-2 с вражескими истребителями, вот наиболее показательные из них: «Ст. с-т Г.С. Данилов из 807-го шап 206-й шад 8-й ВА в воздушном бою 24 августа сбил Bf 109, на следующий день – Ju 88, а 29 августа – один Bf 110… 3 сентября 1942 г. командир эскадрильи 694-го шап 3-й ВА к-н Виноградов после нанесения в составе 6 Ил-2 бомбоштурмового удара по мотомеханизированным частям и танкам противника на выходе из атаки подвергся нападению 4 истребителей … Bf 109F. Невзирая на численное превосходство противника, Виноградов, оставшись один, смело вступил в бой с истребителями, в котором сбил 2 «мессера».
В своей статье «Илы» в небе войны: «Ил» – истребитель», опубликованной в журнале «Вестник воздушного флота» за июль-август 2005 г., главный конструктор «АК им. С.В. Ильюшина» Юрий Егоров приводил такую статистику: «Только в сентябре 1943 г. в боях по освобождению Донбасса летчики 1-й Сталинградской гвардейской штурмовой авиационной дивизии уничтожили в воздушных боях 89 самолетов врага – приличный боевой счет и для иной истребительной авиационной дивизии. На Северо-Западном фронте за тот же период было сбито 44 вражеские машины».
В конечном итоге к 1944 г. не только улучшилось взаимодействие Ил-2 с истребителями прикрытия, но и сами штурмовики стали увереннее чувствовать себя в небе. «Они уже не разбегались в разные стороны при виде немецких истребителей, становясь их легкой добычей, – указывает С. Кузнецов в монографии «Бронированный штурмовик Ил-2» (М.: «Экспринт», 2004 г.), – а строились в оборонительный круг и вступали в бой с противником, нередко нанося ему ощутимый урон. Таким образом, потери Ил-2 снижались, а боевая эффективность возрастала».
В заключение добавим, что достаточно положительный опыт воздушных боев с участием советских штурмовиков побудил конструкторов и военно-политическое руководство страны обратиться к идее создания специализированной истребительной версии Ил-2. Так, в мае 1943 г. вышло постановление Государственного Комитета обороны СССР по вопросу постройки истребительного варианта Ил-2 и разработке нового одноместного бронированного истребителя, предназначенного для действий на малых и средних высотах.
Оба задания были поручены ОКБ Сергея Ильюшина, который уже в июле 1943 г. представил на госиспытания одноместный истребитель-бомбардировщик Ил-2И с двигателем АМ-38Ф. На испытаниях он продемонстрировал способность на высоте до 4000 м свободно атаковать бомбардировщики Ju-87 и Не-111, а также транспортные самолеты – со всех направлений сзади при полете самолетов противника по ломаному маршруту с доворотами, обеспечивающими возможность ведения бомбардировщиками прицельного оборонительного огня. Но все же, как и предполагалось, эффективно бороться с более современными фронтовыми бомбардировщиками и тем более истребителями противника Ил-2И не мог, а потому в серию не пошел.
А вот заданный «партией и правительством» бронированный истребитель малых/средних высот – Ил-1, поднятый в воздух летчиком-испытателем Владимир Константинович Коккинаки 19 мая 1944 г., – оказался настолько удачным, что по своим скоростным характеристикам в диапазоне высот до 4000 м значительно превосходил немецкий истребитель Fw-190A-4 и почти не уступал легкому Me-109G-2. Однако ввиду того, что на тот момент советская истребительная авиация уже была столь сильна и имела на вооружении самолеты со столь высоким боевым потенциалом, что новый истребитель – бронированный для малых и средних высот – уже не был настолько актуальным, как ранее. Поэтому Ил-1 не дошел даже до стадии государственных испытаний. Зато на его базе был создан двухместный вариант – штурмовик Ил-10, который был облетан 18 апреля 1944 г., а в августе того же года – пошел в серийное производство. В октябре 1944 г. первые серийные Ил-10 стали поступать в войска, а 1 мая 1945 г. на фронте воевало уже 12 штурмовых авиаполков с этими машинами, которые внесли серьезный вклад в достижение Победы.
Вместо послесловия
Уже в огненном и трагичном для страны 1941-м штурмовики Ил-2 заставили победно прошагавших почти по всей Европе немецких солдат на своей шкуре, что называется, по полной познать почем фунт лиха. Так, командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Гейнц Гудериан отметил в одном из донесений, что «бронированные штурмовики неприятно воспринимаются немецкими войсками». «Налеты русских бомбардировщиков и штурмовиков причиняют большие потери», – читаем запись от 24 ноября 1941 г. в журнале боевых действий уже 4-й танковой группы вермахта. За один–два налета штурмовиков немецкие танковые и механизированные дивизии теряли зачастую в разы больше, чем за всю кампанию по захвату отдельных европейских стран. Если бы такие самолеты появились у нас раньше…
Всего за годы войны на фронт было отправлено 356 штурмовых авиаполков, подавляющая часть которых была вооружена самолетами Ил-2 разных модификаций. Начиная с мая 1942 г. из них начали формировать более крупные штурмовые соединения – штурмовые авиационные дивизии, каждая из которых насчитывала три штурмовых и отдельные части. На завершающем этапе войны в составе советских ВВС действовало уже 48 штурмовых авиадивизий, из которых 12 (по др. данным 13) носили звание «Гвардейская». Кроме того, этого почетного звания были удостоены и три штурмовых авиакорпуса.
Что касается штурмовых авиаполков, то за годы войны с Германией состав советской гвардии пополнили 46 штурмовых авиаполков ВВС и два полка авиации ВМФ. Первым этого высокого звания был удостоен 215-й шап, во время Битвы за Москву ставший 6-м Гвардейским штурмовым авиаполком. Еще два штурмовых авиаполка авиации Тихоокеанского флота стали гвардейскими в ходе войны с Японией.
Актер, герой, штурмовик
Многие помнят советские комедии-«блокбастеры» «Бриллиантовая рука» и «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Вы спросите – что их объединяет? Многое. Но в нашем случае – один из актеров, как говорят «второго плана». Причем в обоих случаях исполнявшего роль милиционера. Да – это Владимир Леонидович Гуляев, в годы Великой Отечественной воевавший в 826-м Витебском ордена Суворова и ордена Кутузова штурмовом авиаполку 335-й штурмовой авиадивизии 3-й Воздушной Армии. И хорошо воевавший: за неполных два года на фронте он был удостоен Ордена Отечественной войны I степени и двух орденов Боевого Красного Знамени, а также медалей. В своей книге «В воздухе «илы», вышедшей в московском издательстве ДОСААФ в 1985 г., Владимир Леонидович от лица одного из героев -младшего лейтенанта Леонида Ладыгина – ведет рассказ о боевых буднях 335-й штурмовой авиадивизии штурмового авиаполка. Если же сопоставить даты в повести и фронтовую биографию автора, то можно прийти к вполне обоснованному выводу – Ладыгин это и есть, фактически, сам Гуляев. Ряд эпизодов из книги, наглядно отражающих возможности Ил-2 и героизм летчиков-штурмовиков, мы решили привести здесь.
«… Вдруг пронзительно завыла сирена, и канонада пушек аэродромной противовоздушной обороны заглушила гул самолетов. Мимо нас пробежал командир полка подполковник Болотов. Выхватив из рук дежурного по полетам микрофон, он крикнул:
– Внимание! Внимание! Над аэродромом «фоккеры»! Вызываю наших истребителей!
Над аэродромом гремела канонада пушек ПВО, ревели моторы «илов» и «фоккеров», грохотали очереди их пушек и пулеметов…
Сбить заходящий на посадку самолет не составляет особого труда… Когда еще подоспеют наши истребители?.. Им надо взлететь и до нашего аэродрома долететь!.. А это пройдет минут 8-10. Горючего же в баках «илов», пришедших с задания, осталось минут на 10-12. Если немедленно не начать посадку, то можно потерять машины и без «помощи» «фоккеров»!
События разворачивались молниеносно. Мы с Костей оказались у рации. Из динамика до нас долетел хрипловатый, но властный голос Арефьева:
– Всем садиться с бреющего! Вступать в бой запрещаю! Вашу посадку прикрывать буду с воздуха сам!
Когда в воздушном бою наш истребитель сражается с численно превосходящим противником, то это всегда вызывает восхищение мужеством, смелостью, бесстрашием человека, совершающего такой подвиг! А здесь – летчик на тяжелой, менее маневренной и менее скоростной машине вступает в воздушный бой с истребителями врага…
Капитан резко развернул свой «ил» навстречу «фоккерам» и ударил из пушек и пулеметов, а затем с набором высоты скрылся в облаках. «Фокке-вульфы» бросились за ним. Очевидно, на это и рассчитывал Арефьев. Круто развернувшись, он вынырнул из облаков в обратном направлении, и последний истребитель врага оказался перед его прицелом. Вражеский самолет, прошитый длинной пушечной очередью штурмовика, накренился, вошел в крутое пике и скрылся за лесом. В следующее мгновение до нас долетел, через грохот канонады и рев моторов, глухой, взрыв. Все, кто были возле рации, закричали: «Ура-а!», восхищаясь мужеством и мастерством капитана.
Тем временем уже приземлились три «ила», заходя на посадку над самыми верхушками деревьев. А командир продолжал вести неравный бой. Обозленные неудачей, оставшиеся три «фоккера» с разных сторон пытались атаковать Арефьева. Но, используя все летные возможности «ила», отвечая огнем своих пушек и пулеметов, он увертывался от прицельных атак гитлеровцев.
Из рации опять послышался голос Арефьева:
– Захожу в створ аэродрома! Ориентируйтесь по мне! Ваш заход прикрываю! – Его самолет несся над аэродромом в направлении, противоположном посадке, на высоте около двухсот метров. На плоскостях были видны пробоины от пушек «фоккеров». Один истребитель стал заходить ему в хвост. Командир полка, включив микрофон, крикнул:
– Арефьев, «фоккер» на хвосте, справа!
Капитан довернул свой «ил» еще правее и пошел со скольжением вниз. Его стрелок дал длинную очередь из своего крупнокалиберного пулемета.
«Фоккер», задымив, отвернул и со снижением потянул в сторону линии фронта. Тут появились наши истребители. Гитлеровцы сразу же скрылись в облаках».
«…Наши штурмовики с раннего утра до темноты наносили мощные удары по врагу, уничтожая его танки, артиллерию, живую силу и самолеты противника даже в воздушных боях. Так две четверки, ведомые В. Сологубом и Н. Платоновым, получив задание штурмовать вражеские танки, еще до подхода к линии фронта заметили впереди и чуть правее от себя группу фашистских пикирующих бомбардировщиков НЗ-87 под прикрытием «Фокке-Вульфов-190», которые шли на бомбежку наших наземных войск. Ведущий Сологуб решил атаковать врага, не дать ему возможности бомбить наши войска. Приказав истребителям, прикрывавшим штурмовиков, отсечь «фоккеров» от пикировщиков, Сологуб повернул свою группу в сторону противника. Платонов со своей четверкой последовал за ним. Все «илы», выстроившись по фронту, перешли в набор высоты. Часть наших «Лавочкиных» завязала уже воздушный бой с ФВ-190. Когда штурмовики вышли на одну высоту с «юнкерсами», расстояние между ними было уже менее двух километров. Девять Ю-87 шли в плотном строю. Расстояние быстро сокращалось. Когда до бомбардировщиков осталось не более пятисот метров, Сологуб приказал: «Огонь!» Восьмерка одновременно ударила из тридцати двух стволов пушек и пулеметов. Огненный смерч рванулся к вражеским бомбардировщикам. Сразу один Ю-87, летевший в середине, накренился и задымил. Фашисты начали нервничать. Строй их распался. «Юнкерсы», лишенные поддержки своих истребителей, беспорядочно отстреливались. А наши штурмовики продолжали сближение, ведя мощный огонь. Загорелись еще два Ю-87. Строй гитлеровцев окончательно распался. Побросав бомбы куда попало, враг повернул вспять. Наши истребители прикрытия тем временем сбили трех «фоккеров» и подожгли один бомбардировщик. Таким образом, не дав фашистам бомбить наши войска, уничтожив семь самолетов врага, наша группа штурмовиков и истребителей, не имея потерь, перестроившись, взяла курс к основной цели – скоплению танков противника. Выйдя в заданный район, штурмовики обнаружили колонну танков и ударили по ним. Сделав три захода, группа уничтожила не менее семи немецких танков. Так день за днем шли наши боевые будни».
…На следующий день группа, ведомая Героем Советского Союза гвардии капитаном Павловым, совершала очередной боевой вылет и была атакована тридцатью двумя ФВ-190. Завязался ожесточенный воздушный бой. А происходил он так.
Выйдя на цель, что находилась в восьми километрах восточнее города Бауска, семь наших штурмовиков были атакованы восемнадцатью вражескими истребителями, которые заходили справа сверху, Тут же стрелок Павлова доложил, что снизу сзади заходят еще четыре пары «фоккеров». А командир полка гвардии подполковник Заклепа, который принимал участие в этом боевом вылете в качестве проверяющего, заметил слева третью группу из шести самолетов, которые заходили под ракурсом две четверти. Капитан Павлов, мгновенно оценив обстановку, приказал группе встать в «оборонительный круг» – это был наиболее выгодный маневр. Наши самолеты образовали круг и по спирали начали снижаться к земле, чтобы не дать возможности гитлеровцам атаковать снизу.
Тактический прием удался. Стрелки и летчики дружным огнем не подпускали близко «фоккеров». Атака первой группы ФВ-190 не при несла успеха врагу. Более того, воздушный стрелок Павлова старший сержант Мамырин сбил одного «фоккера».
Вторая группа немецких истребителей на малой высоте пыталась зайти снизу. Но было уже поздно: благодаря энергичному маневру, наши самолеты снизились настолько, что «фокке-вульфы» не могли уже свободно атаковать снизу, не рискуя врезаться в землю. Лишившись высоты, а значит, и свободы действия, гитлеровцы все же пытались атаковать на малой высоте. И тут летящий по кругу капитан Павлов заметил «фоккера», атакующего впереди идущего «ила». Довернув немного, огнем своих пушек и пулеметов Павлов поджег вражеский истребитель. А старший лейтенант Шахов и его воздушный стрелок старший сержант Ванин сбили по «Фокке-Вульфу-190» каждый.
После первых неудачных попыток атаковать семерку наших «илов» истребители противника перегруппировались и снова бросились на группу Павлова. Их опять встретил плотный, согласованный огонь пушек, пулеметов и даже реактивных снарядов. Разъяренные неудачами и потерей четырех самолетов, гитлеровцы бросились на отважную семерку с разных сторон. Но «ильюшины» грамотно оборонялись, все тянули и тянули к своему аэродрому. Попав под огонь уже наших зениток, «фоккеры» покинули поле боя. Вся семерка приземлилась на свой аэродром. Много было пробоин на самолетах, однако никто из группы не был даже ранен!
Более чем четырехкратное численное превосходство не помогло фашистам. Решающую роль в достижении победы в этом бою сыграли высокая выучка наших летчиков, их чувство локтя в бою, огневая мощь и хорошая броневая защищенность самолета-штурмовика».
Меньше – да лучше
или особенности русского курортного сезона
«…Помню, к нам прилетел только что назначенный командующим 8 ВА генерал-майор Хрюкни. Человек легендарный, глубоко чтимый всеми, он был совсем молод. В 1942 году ему было тридцать два года, а он уже командовал армией.
Тогда, на аэродроме в Уразове, я видел Хрюкина впервые. Он собрал командный состав попка и поставил задачу: произвести налет на станцию Прикопотное. Генерал мог просто приказать выполнить задание – и точка. А Тимофей Тимофеевич поинтересовался мнением летчиков: как лучше справиться с задачей – день серый, видимости никакой, шел мелкий, но частый дождь. Кто-то предложил посылать на станцию звено за звеном, мол, что они не доделают – другие довершат. Командир полка высказался за выпет всех самолетов одновременно и заключил:
– А ведущим – Пстыго. Я воспротивился:
– Столько самолетов не поведу! Хрюкни вскинул брови:
– Как «не поведу»?!
– При такой погоде я их не соберу, скорее – растеряю, товарищ генерал.
– Допустим. Дальше?.. Не останавливайтесь на полпути, старший лейтенант. Отвергая чужое, утверждайте свое. Ваш план?…
– Мы бы втроем туда проскочили: я, Батраков и Докукин.
– И что вы там сделаете?
– Думаю, больше, чем 10-12 штурмовиков.
– Да… – с сомнением произнес Хрюкин, поразмыслил и разрешил: – Давай, старший лейтенант, дерзай!
И мы полетели втроем.
К станции мы подошли на малой высоте и сразу наскочили на длинные цепочки эшелонов. О стрельбе зрэсами не могло быть и речи – взрывная волна от реактивных снарядов повредила бы низколетящие наши же самолеты. Тогда я крикнул:
– Бомбы!..
А бомбы наши были с замедленным взрывом. Промахнуться практически нельзя: станция оказалась забитой эшелонами.
Сбросив бомбы, мы ушли на запад. Развернулись. Идем снова к станции, а там все рвется, горит. Пожар на станции был столь велик, что до висевших над нею облаков поднимался не только дым, но и пламя».
«.. Лето сорок второго набирало силу. Мы по-прежнему летали на задания и вот как-то отправились на «свободную охоту». Идем правым пеленгом. Ищем колонны противника.
Я, как ведущий, стараюсь больше смотреть влево, а мой заместитель, лейтенант В. Батраков, вправо. Время от времени переговариваемся.
– Как?
– А никак.
-Иу меня никак… И продолжаем наблюдение за землей. Вдруг Батраков передает:
– Командир!
– Что?
– Да посмотрите направо!
Я взглянул направо. Ба-атюшки!..
Вижу большое озеро – километра полтора в длину и метров двести в ширину. Скорее всего, это даже не озеро, а прут. А техники то, техники вокруг него!.. Сотни автомобилей, бензозаправщиков, мотоциклов. Озеро же все в головешках – немцы купаются.
Вражеская колонна, должно быть встретив на своем пути водоем, устроила здесь привал.
Ну, думаю, погодите, будет вам сейчас курорт! Устроим русскую баню! И командую:
– Разворот всем вправо – все вдруг. Пикируем на озеро!..
Промахнуться здесь было просто невозможно, и от первых же сброшенных бомб озеро закипело. В воде при взрыве может осколком убить, может звуком оглушить. Так что, думаю, враг с первых же минут многих не досчитался. Ведь мы и отбомбились, ударили и эрэсами, и из пушек. Затем перенесли удар по технике на берегу. Сколько пылало там грузовых машин, бензовозов!.. Гитлеровцы же, успевшие выскочить на берег, нагишом кинулись во все стороны!
Словом разгром врагу мы учинили полный. Полк вывели из строя или дивизию – кто знает… По нам тогда не было сделано ни единого выстрела. Враг, вероятно, от самоуверенности потерял бдительность. Тут уж, прямо скажем, жди паники».
Пстыго И. И. «На боевом курсе». – М.: Воениздат, 1989.
Вступайте в нашу группу
«Отвага 2004»
