Россия всегда готовилась к глобальным войнам. Этот вывод можно сделать, глядя, как курсанты военных училищ зубрят и отрабатывают тактические нормативы по противоядерной и противохимической защите, а слушатели военных академий разукрашивают карты, громя гипотетического противника десятками ядерных ударов.
Но сражаться им придется по другим законам и по иным нормативам, которых фантасты из Минобороны не увидят и в страшном сне.
Шестнадцать лет непрерывной войны ничему не научили наших военных чиновников (автор имеет в виду период войны в Афганистане и вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве, статья написана в 1996 году – прим. «Отваги»). Армия из года в год повторяет свои ошибки, тысячи русских парней уже оплатили их своей кровью, а Вооруженные Силы терпят поражение за поражением. Позор и разочарования вынуждают участников этих войн оставлять армию, в результате она лишается самого главного – носителей боевого опыта.
В российских военных академиях офицеры, имеющие боевой опыт, не превышают 3-5% от общего количества слушателей. Среди высших военных руководителей нет ни одного, кто имел бы опыт командования взводом, ротой или батальоном в бою, кто бы на своей шкуре испытал боль ранений и все прелести огневого соприкосновения с противником. Вот поэтому-то все их решения и расчеты будут с легкостью опровергаться имеющими боевой опыт землемерами, пастухами и младшими продавцами сельмагов.
Задачи, которые приходится решать войскам в ходе локальных конфликтов, не новы. Это – длительная охрана коммуникаций и стратегических объектов сторожевыми заставами, проводка транспортных колонн через территорию, контролируемую противником, досмотр автомобилей и караванов, штурм укрепрайонов, засады и поисковые действия, десантные операции. Все они носят различный характер, имеют свои особенности подготовки и проведения, но, к сожалению, в нашей армии стали шаблонно-трафаретными, что позволяет противнику принимать успешные контрмеры.
Замысел большинства операций как в Афганистане, так и в Чечне и Таджикистане сводится в идеальной модели к поиску противника силами мотострелковых подразделений, действующих в роли живца, завязывающего бой, а затем – ударов артиллерии по выявленным позициям и целям противника. Гениальная простота этого замысла не учитывает интеллектуального и боевого потенциала противника, а также низкой профессиональной подготовки артиллерийских корректировщиков и ограниченных возможностей артиллерийских подразделений по передвижению, размещению на местности и подвозу боеприпасов. Кроме того, успешное осуществление замысла требует взаимодействия мотострелковых и артиллерийских подразделений, при котором каждую мотострелковую роту поддерживает огнем не менее артиллерийского дивизиона (что возможно только в условиях позиционной войны с установившейся линией фронта).
Опыт боевых действий в Афганистане, Чечне и Таджикистане свидетельствует, что ни одна из широкомасштабных операций, проводимых войсками, с так называемым блокированием, несмотря на значительное сосредоточение войск, не увенчалась каким-либо успехом.
Расчет сил и средств, необходимых для осуществления замысла такой операции в поселке численностью населения до 1000 человек на 150-200 домов средней площадью 3 кв. км, требует привлечения до одного мотострелкового полка. Расчет основан на следующих нормативных показателях: целесообразность удаления блокирующих подразделений от окраины населенного пункта – 800-1000 м., что исключает поражение бронетехники гранатометным огнем, а личного состава – прицельным огнем стрелкового оружия; в то же время такое удаление войск позволяет проводить маневр огнем, успешно используя штатные огневые возможности мотострелковых подразделений.
Среднестатистические размеры поселка до 1,5 км в диаметре и расстояние до блокирующих подразделений дают в нашем случае длину периметра 9 км. В соответствии с тактическими нормативами на оборону (а рассматриваемый нами вид боевых действий и есть оборона), мотострелковая рота обороняется на участке до 1,5 км по фронту. Таким образом, только окружение и блокирование поселка должны осуществлять 6 рот (или 2 батальона).
Прочесывание поселка осуществляется усиленной ротой, две роты составляют резерв и охрану артиллерии. Вот и получается, что полк полного состава проводит и обеспечивает операцию по разоружению группы, не превышающей численность мотострелкового взвода.
К сожалению, даже такое соотношение сил не гарантирует успешного завершения операции. От разведки противника невозможно скрыть подготовку такой численности военнослужащих к боевым действиям и выдвижение к месту проведения операции. Только завершающий этап марша – занятие позиций вокруг поселка при отсутствии огневого соприкосновения с противником (огневого противодействия) – осуществляется на скорости, не превышающей 10 км/час. Это при благоприятных погодных условиях и умеренно пересеченном рельефе. Таким образом, время на блокирование населенного пункта по двум сходящимся направлениям составляет не менее получаса. Прибавьте к этому демаскирующие факторы, сопровождающие выдвижения наших войск – шум двигателей, шлейф пыли, низкую дисциплину связи – и окажется, что время на эвакуацию складов боеприпасов и живой силы противника составляет от 2 до 3-4 часов. Это позволяет противнику вывести основные силы группировки из-под намечающегося удара и организовать огневое противодействие на выгодных для себя условиях.
На практике же обстановка складывается намного сложнее и драматичнее для федеральных войск. Отсутствие необходимого опыта, а в некоторых случаях продажность наших военных чиновников и умелая организация противником разведки позволяют ему за несколько дней знать о готовящихся мероприятиях.
Практика шаблонного повторения таких операций создает идеальную возможность для навязывания противником боя в устраивающее его время и на выбранном им месте. Будьте уверенны, что на подходе к населенному пункту, являющемуся объектом исследования, противник утыкает дорогу противотанковыми минами, фугасами и всевозможными минно-взрывными ловушками, а на обратном пути будьте готовы угодить в засаду, организованную боевиками из соседних поселков.
Всякий, кто принимал участие в боевых действиях последних лет, знает, что ни одна часть, ни одно подразделение не в состоянии обеспечить 100% укомплектованность личным составом и боевой техникой. В лучшем случае для участия в операциях удается привлечь до половины штатного личного состава и боевой техники. Это приводит к ослаблению боевых порядков. Расстояние между боевыми машинами составляет от 200 до 500 метров, наша оборона не носит сплошного позиционного характера, а отсутствие системы инженерных сооружений, включающих траншеи, ходы сообщения, укрытия для личного состава и боевой техники являет собой пример очаговой, наспех организованной силами мотострелкового отделения. В лучшем случае система инженерного оборудования позиций включает 3-4 окопа для стрельбы лежа, расположенные по обе стороны от боевой машины, и несколько противопехотных гранат, выставленных на растяжку. Что не обеспечивает надежного прикрытия возможных путей отхода противника или ликвидацию прорыва его группировки.
Прорыв мятежниками осуществляется, как правило, с наступлением сумерек, и предусматривает залповый огонь из всего имеющегося в наличии противотанкового вооружения (в основном РПГ-7) по ближайшему бронеобъекту, а затем уничтожение ошеломленных мотострелков на слабо оборудованных позициях.
Удары наносятся с кратчайшего расстояния из укрытия в течение 3-5 минут, а затем осуществляется организованный выход из окружения. За это время наше командование не успевает перебросить резерв к участку прорыва (часто оно даже не удосуживается его создать), а подготовка артиллерийского огня, включая пристрелку и корректировку, занимает в лучшем случае 12-15 минут. Это означает 0% эффективности выпущенных снарядов. Точно такой же эффективностью обладает и огневая поддержка соседних отделений. В реальном бою стрельба на расстояние, превышающем 150-200 метров – пустая трата боеприпасов.
Примером таких действий может служить прорыв группировки афганских моджахедов из окружения в районе их учебного центра в кишлаке Бармазит 17 февраля 1986 года. Тогда в ходе прорыва было уничтожено две БМП-2 пограничников. Или прорыв группировки моджахедов численностью свыше 200 боевиков в районе укрепрайона в провинции Баглан 24 марта 1987 г. Наконец, самый известный пример – прорыв боевиков Радуева из с. Первомайское.
Как моджахеды в Афганистане, так и боевики в Чечне быстро научились сводить на нет наше преимущество в артиллерии, сокращая расстояния огневого соприкосновения до 50-200 метров, при котором огонь артиллерии становится губительным уже для своих войск. В бою на таком расстоянии уже ни один артиллерист не сможет обеспечить поражения противника без удара по своим.
В таких условиях выигрывает тот, кто сможет достичь численного превосходства на участке боя и кто имеет преимущество в переносном оружии, предназначенном для поражения противника в укрытиях или бронеобъектах. Предпочтение отдается их видам с настильной, а не навесной траекторией.
Боевые действия при штурме Грозного явились прекрасным подтверждением ошибочности взглядов российского командования, делавшего ставку исключительно на использование бронеобъектов и артиллерии. В условиях ограниченной видимости, сложнопересеченной местности или городских кварталов резко ограничиваются маневренные и огневые возможности всех видов боевой техники.
Стены зданий, густая растительность в скоротечном бою на коротких дистанциях являются более предпочтительными укрытиями для личного состава, чем БМП и БТР. Больше того, эти бронеобъекты представляют дополнительный интерес для противника, являя собой привлекательную цель с чрезвычайно ограниченными возможностями по передвижению, по ведению огня и наблюдения. Повышенный шум двигателей, резкий, далеко разносящийся запах выхлопных газов являются одним из главных демаскирующих признаков, позволяющих противнику легко избегать огневого столкновения на невыгодных для себя условиях и наносить удары по ней из укрытия с коротких дистанций.
По свидетельству самих чеченских сепаратистов, в таких боях РПГ-7 и его кустарные модификации стали основным средством поражения личного состава российских войск. Примечателен состав штурмовых групп боевиков и их вооружения, где на 5 человек приходятся два РПГ-7 и дополнительно по одной РПГ-22 или РПГ-18 на человека. Атака наших опорных пунктов всегда начиналась массированным ударом с применением большого количества РПГ и РПО «Шмель». Об эффективности этой тактики говорит и анализ наших потерь в Афганистане. При общем количестве убитых 13700 человек непосредственно боевые потери от огня стрелкового оружия составили приблизительно 35%, а от огнестрельных осколочных поражений – 40% (в основном результат гранатометного огня).
