Клад «Эдинбурга». Он пролежал на дне Баренцева моря сорок четыре года

Олег Химаныч
Из книги «Сталинский «бандит» в Молотовске», изд. «Северная неделя», 2001 г.

 

В тот день, как и накануне, мурманский порт бомбили. Уже на исходе его к стальному борту «Эдинбурга» буксиры прижали две плоскодонные баржи, и на английском крейсере объявили аврал.

 

«Внезапный звонок буквально выбросил меня из койки, – вспоминал позже старшина Артур Стюарт. – Взглянув на часы, я решил, что они остановились: стрелки показывали 23.45. Но часы шли, в чем я убедился, выбежав на палубу. Здесь мне пришлось занять место в цепочке моряков, передававших друг другу небольшие, но очень тяжелые ящики. Их поднимали с двух русских барж, стоявших у правого борта.

Двое наших, поскользнувшись на обледенелой палубе, выронили свои ящик, и по стальному настилу рассыпались тускло-желтые кирпичики дюймов в 12 каждый. Это было золото! Подошедший контр-адмирал Бонхэм-Картер проследил за сбором слитков и объяснил, что они предназначены русскими для уплаты казначейству США. Когда последние обломки ящиков убрали, мы все увидели, что их маркировка размылась, оставив на снегу ярко-алое пятно.

– Дурной знак, – сказал контр-адмирал, – это золото сочится кровью…»

 

Золото и порох рядом

 

В Мурманск «Эдинбург» прорывался с боем. 8 апреля сорок второго из Рейкьявика вышел союзный конвой PQ-14. В его составе было 25 транспортов. Его защищали семь эсминцев и два вооруженных траулера, переоборудованных под корабли противолодочной обороны. Возглавил же конвой легкий артиллерийский крейсер из 18-й эскадры англичан – «Эдинбург». Впрочем, в немецких справочниках Второй Мировой он значился как «линейный корабль противовоздушной обороны». «Эдинбург» («Edinburgh») относился к серии британских крейсеров предвоенной постройки. Всего у англичан было семь таких кораблей. Головной из них – «Southampton». Следом вошли в состав их флота «Birmingham», «Sheffield», «Gloucester» и «Manchester». «Эдинбург», как и «Belfast», уже являлись усовершенствованными крейсерами данного типа.

Несмотря на достаточно крупное водоизмещение – 12-15 тысяч тонн, англичане классифицировали их как «легкие». Основное вооружение крейсера составляла артиллерия: двенадцать 6-дюймовых (150 мм) орудий, пять 4-дюймовых (100 мм), двенадцать 40-мм зенитных автоматов. Имелись также шесть торпедных аппаратов. Крейсера развивали ход свыше 32 узлов, и в целом моряками характеризовались как хорошие корабли, а при защите транспортных конвоев – как одни из лучших.

Через четверо суток часть транспортов повернули обратно из-за опасении застрять во льдах, которые оказались на пути. От боевых столкновений на этом участке пути «четырнадцатый трансатлантический» все время спасала нелетная погода. Немецкие бомбардировщики, прижатые туманом, стояли на аэродромах. Обнаружить и атаковать конвой они смогли, когда он приблизился к норвежским берегам. Они напали на него, но безуспешно, даже неудачно. Заградительным огнем англичане сбили два бомбардировщика и еще несколько повредили. Позже расправиться с конвоем попытались подлодки, но расстрелять им удалось только транспорт «Empire Howard». Сделала это U-403 тремя торпедами. На борту судна, затонувшего в течение минуты, погиб коммодор конвоя.

19 апреля PQ-14 вошел в Кольский залив. Опасаясь сброшенных немецкими самолетами мин, тральщику Т-101 поручили протралить мурманский рейд. Затем транспорты разбрелись к причалам, а корабли бросили якоря на рейде Ваенги.

Советское золото (93 ящика – 471 слиток высшей, 999 пробы, общим весом 5,5 тонны) действительно предназначалось американцам в счет оплаты ленд-лиза. Отправить особо ценный груз решили с конвоем QP-11, полагая, что морской северный путь наиболее скорый и безопасный. Действительно, по сравнению с осенью и зимой первого года войны к весне сорок второго потери в конвоях хотя и росли, но пока еще не внушали больших опасении. Ценный груз на две трети был застрахован в Госстрахе (позднее – Ингосстрах) СССР и на треть – в Бюро страхования военных рисков правительства Великобритании.

Слитки под большим секретом и внушительной охраной доставили а Мурманск, где они и дождались «Эдинбурга». Английские моряки перенесли их в самое защищенное место крейсера – в артиллерийские погреба под третьей палубой. Ящики с золотом расположили на стеллажах рядом с боезапасом.

Конвой QP-11 формировался в Архангельске и Мурманске. 25 апреля первая группа судов с охранением покинула двинской рейд. На следующие сутки, когда «Эдинбург» принимал на борт золото, в море вышли и корабли из Кольского залива. Крейсер отчалил уже в ночь с 27 на 28 апреля. Он быстро настиг тихоходные транспорты и занял свое место в походном ордере.

 

Схватка на 71-й параллели

 

Утром 30 апреля «Эдинбург» покинул конвой и ушел вперед на 20-30 миль. Крейсер двигался так называемым широким противолодочным зигзагом со скоростью 18-19 узлов. И все же его подстерегла фашистская подлодка U-456 – одна из лучших в 16-й флотилии немцев. Командир ее – капитан-лейтенант Макс Тайхерт – считался мастером «бесперископных атак», две торпеды он отправил без промаха. Залп был произведен в 16.10. Следы торпед англичане заметили, но уклониться не смогли – «Эдинбург» шел с недостаточной для этого скоростью, и в 16.13 обе торпеды поразили крейсер…

Первая угодила в борт точно в районе мидель-шпангоута, где располагались топливные цистерны. Взрыв был сильнейшим! В огромную пробоину с ревом хлынула вода, вышли из строя первое машинное отделение, центр корабельной связи, генераторы, системы главного артиллерийского калибра крейсера оказались обесточенными. Вторая торпеда взорвалась в корме, оторвав руль и два винта. При этом железный настил квартердека вздыбился так, что закрыл обзор комендорам кормовых орудий.

Но крейсер оставался на плаву. Командир U-456 «добить» его не мог. По одной из версий, в крейсер он выстрелил двумя последними торпедами, по другой – на лодке вышли из строя торпедные аппараты. Поэтому в свой квадрат он вызвал с «соседней» позиции подлодку U-209 лейтенанта Бродда. Однако гораздо большую опасность для тяжелораненого корабля представляли немецкие эсминцы группы «Арктика» под командованием капитан-цур-зее Альфреда Шульце-Хинрихса. Эти корабли вышли из своих баз на перехват конвоя. А среди них – известный на нашем Северном флоте «Herman Shoemann», потопивший летом 1941 года два советских сторожевика – «Пассат» и «Туман».

Между тем борьба за жизнь экипажа и английского корабля продолжалась. В первые же минуты после подводной атаки «Эдинбург» принял огромное количество поды и получил крен в 25 градусов. Аварийные партии англичан действовали и грамотно, и самоотверженно. В ледяной воде, в полумраке затопленных помещений им удалось завести пластыри, укрепить переборки, включить насосы, уменьшить крен до 18 градусов. В нижних помещениях кормовых отделений люди лихорадочно пытались запустить хотя бы один – правый – уцелевший валопровод, а на верхней палубе моряки расчистили полуют от обломков, срезали рваные листы металла, чтобы на корму можно было принять буксировочные концы. Поступление забортной воды окончательно удалось остановить только к полуночи. Затем дали электроэнергию системам носовых орудий главного калибра. В 250 милях от Кольского залива крейсер готовился к последнему своему сражению.

Конвой QP-11 все еще находился рядом. Из его непосредственного охранения на помощь «Эдинбургу» бросились два эсминца – «Forester» и «Foresight». Они опередили фашистскую субмарину U-209. Та подкралась к крейсеру часом позже и попыталась его атаковать. Ее обнаружили, но сбросить глубинные бомбы эсминцу «Forester» не удалось: механизмы в кормовой части ею палубы оказались под слоем льда. И тогда командир корабля Джордж Хаддард решился на таран. Кованый форштевень эсминца снес перископ субмарины, и она поспешно отошла, легла на фунт.

Еще через несколько часов к «Эдинбургу» приблизились два советских корабля – эсминцы «Гремящий» и «Сокрушительный», присоединилось и посыльное судно П-18. Все попытки взять крейсер на буксир первое время не приносили успеха: море штормило, и тросы четырежды рвались. Сам же поврежденный корабль двигался с полутораузловой скоростью. Путь до Мурманска он смог бы преодолеть за четыре дня. Наконец «Эдинбург» удалось взять на буксир. Но рано утром 1 мая оба советских эсминца ушли на базу заправляться топливом. Впоследствии этот поспешный отход советских эсминцев был истолкован англичанами по-своему и даже имел серьезные последствия для союзнических отношений. Примерно тогда же из Мурманска на смену им вышли СКР-28 «Рубин», буксир-спасатель №29, а также четыре минных тральщика из 6-й британской флотилии, – «Harrier», «Hussar», «Gossamer» и «Niger».

Фашистские эсминцы вышли на конвой 1 мая в 12.45. На этот момент численный перевес был на стороне англичан – 4 эсминца, 4 корвета, минные тральщики. Но по боевым возможностям три немецких корабля серии «Narvik» представляли серьезную силу. Во-первых, огневая мощь всех их была под стать крейсерам, поскольку на крупных фашистских эсминцах (водоизмещение 1625 тонн), в отличие от английских, имелись орудия калибра 150 и 127 мм, к тому же, они превосходили английские еще и по точности, и по скорострельности. Кроме того, часть орудий с британских кораблей вообще были сняты, чтобы «облегчить» их и увеличить запасы топлива для перехода через океан. Во-вторых, немецкие эсминцы имели еще и преимущество в скорости – 36 узлов. Англичане же, имея под своей опекой не только тихоходные транспорты, но и фактически неуправляемый крейсер, в определенной степени лишались свободного маневра. Реально помочь им могли бы советские эсминцы, но рядом их не было.

Бой получился жарким, длился он 5 часов. Противники ставили дымовые завесы, несколько раз выходили в торпедные атаки и практически беспрестанно вели артиллерийский огонь.

Сначала немцы попытались прорваться к транспортам, которые держались ближе ко льдам. Одна из торпед поразила теплоход «Циолковский» – единственное советское судно в конвое. Одни утверждают, что торпеда была с немецкого эсминца (Z-24 или Z-25), другие говорят – с еще одной немецкой подлодки. Немцы целились в эсминец «Bulldog», промахнулись, и смертоносный снаряд уже на пределе дальности настиг теплоход. Судно капитана В.Г. Левицкого затонуло стремительно. Из 42 человек экипажа вооруженный траулер «Lord Middletown» поднял всего 13. Произошло это в точке с координатами – 71°46′ северной широты и 34°30′ восточной долготы.

На британском эсминце «Amazon» из офицеров остался в живых только младший лейтенант. Он и принял командование кораблем. Серьезные повреждения получил и эсминец «Bulldog». У него были разбиты все кормовые орудия. Но англичане яростным огнем все же вынудили фашистов отступить. Охраняемый конвой двинулся на север, чтобы укрыться во льдах, а часть военных кораблей продолжила сопровождение «Эдинбурга».

Рано утром 2 мая немцы вышли в повторную атаку. Теперь главной их целью стал поврежденный крейсер. По сигналу тревоги к 6.00 на «Эдинбурге» обрубили буксирные тросы и крейсер, лишенный руля, на 8-узловом ходу начал «выписывать циркуляции». Все его уцелевшие орудия открыли огонь по врагу.

На этот раз сражение длилось не более трех часов, но отличалось еще большей ожесточенностью. «Forester» получил попадание снаряда в рубку, погиб командир и еще 10 человек команды. В «Foresight» попали четыре раза, но убитых было всего девять. А в «Эдинбург» угодила еще одна, уже третья, торпеда, и снова – в левый борт!

Фашисты потеряли эсминец «Herman Shoemann». Утверждают, что именно снаряды главного калибра английского крейсера поразили оба его турбинных отделения. Немцы попытались снять экипаж. В 8.15 четыре минных тральщика англичан развернутым строем вышли в атаку. Фашисты приняли их за эсминцы и стали отходить. «Herman Shoemann» затонул. На катере и спасательных плотах остались 56 человек. Впоследствии их подобрала немецкая подлодка U-88. К этому моменту еще один эсминец фашистов – Z-25 лишился хода и начал гореть. Его взял на буксир третий, уцелевший эсминец Z-24 и потащил к норвежскому берегу.

Но и «Эдинбург» был обречен. К 9 часам его экипаж под прикрытием дымовой завесы минного тральщика «Hussar» покинул крейсер и организованно перешел на корабли сопровождения. Крен корабля нарастал, корабль медленно погружался. Однако никто не мог исключить вероятность захвата «Эдинбурга» фашистами и буксировки его в порт Петсамо после отхода англичан. Эсминец «Foresight» выпустил в него свою последнюю торпеду. Британский крейсер с развевающимися флагами Святого Георга и города Эдинбурга погрузился в пучину Баренцева моря в течение трех минут. Как впоследствии выяснилось, по удивительной случайности подлодка U-456, расстрелявшая английский корабль, в момент погружения «Эдинбурга» оказалась под его килем, и гибнущий крейсер едва не раздавил ее. Произошло это в 187 милях к северу от Мурманска.

В момент торпедирования подлодкой на «Эдинбурге» погибли 57 человек. Часть его экипажа была потеряна позже – в артиллерийском бою. Остальные моряки крейсера прибыли в Полярный на британских минных тральщиках. «Gossamer» взял 440 человек, 350 были размещены на борту «Harrier».

 

Вердикт адмиралу Бонхэм-Картеру

 

Так драматически развивались основные события вокруг конвоя QP-11. Вернуться к ним пришлось спустя несколько десятилетий. С растерзанным «Эдинбургом» на дно легло пять с половиной тонн золота. Англичане объявили свой крейсер воинским захоронением, и в соответствии с нормами международного права никто без согласия Великобритании не мог проникнуть внутрь затонувшего крейсера. Для извлечения же золота еще требовалось и согласие Ингосстраха.

Обстоятельствам гибели «Эдинбурга», погребения под морской толщей его золотого груза даются различные оценки. Большинство считали сражение за 71-й параллелью и гибель крейсера славной страницей в истории британского флота. Но были и другие, кто утверждал: потопление немцами «Эдинбурга» явилось следствием грубейших ошибок командования конвоя. По их мнению, столкновения с кораблями противника можно было бы избежать, не просчитайся контр-адмирал Бонхэм-Картер, не будь он слишком самонадеян. Третьи, рассуждавшие «в том же направлении», со временем зашли так далеко, что даже усмотрели в действиях контр-адмирала… преступный замысел. По их версии, Бонхэм-Картер умышленно «подставил» флагманский корабль под удар немцев! Зачем? Якобы для того, чтобы столь значительной потерей и корабля, и его главного груза дискредитировать саму идею союзных конвоев. У нас в стране гласно эта версия впервые прозвучала из уст А.А. Чернова в ежегоднике «Полярной круг» за 1982 год.

Стоит напомнить, что вопрос о целесообразности военно-транспортных перевозок через Северную Атлантику в британском Адмиралтействе ставился неоднократно. И всякий раз по тем или иным причинам у этой идеи находились как сторонники, так и противники. Подобные сомнения возникали и у Черчилля. Так вот, по утверждению А.А. Чернова, недоброжелателям Советского Союза весной 1942 года требовалось окончательно склонить английское руководство на решительный отказ. И случай для этого представился.

Вкратце версия А.А. Чернова сводилась к следующему. Контр-адмирал ненавидел советскую власть и даже не скрывал этого. Он отдал «непостижимый для здравого ума» приказ командиру «Эдинбурга» – оставить QP-11 далеко за кормой, этим ослабил и конвой, и лишил сам крейсер прикрытия. После торпедирования «Эдинбурга» подлодкой адмирал ничего не предпринял, чтобы перегрузить золото из артпогребов крейсера на подошедшие английские и советские корабли.

Упоминаемая версия возникла в разгар идеологического противостояния Запада и Советского Союза. Но, как мне кажется, даже тогда ее невозможно было принять всерьез. Давайте зададимся вопросами. Действительно, контр-адмирал Бонхэм-Картер к советской политической системе относился более чем прохладно. И надо сказать, в этих своих не лучших чувствах был далеко не единственным среди офицеров британского флота. Но означает ли это, что все они были способны загубить свои собственные корабли назло большевикам?

Так ли уж «непостижим для здравого ума» маневр крейсера, когда тот 30 апреля покинул строй конвоя? Ясно, что «Эдинбург» ушел вперед вовсе не из сиюминутной адмиральской блажи. Имеется вполне логичное обоснование произошедшему: при движении крейсера со скоростью конвоя, а это всего 8-9 узлов, он представлял собой весьма уязвимую цель. В подтверждение этих слов скажем: 30 апреля крейсер был дважды атакован подлодками, когда следовал в конвое. К слову, такой же маневр крейсер выполнял и раньше, еще в составе конвоя PQ-14, и тоже из-за риска оказаться легкой добычей подлодок. По поводу действий «Эдинбурга» в составе конвоя QP-11 адмирал Бонхэм-Картер и командир крейсера Хью Фолкнер имели серьезные разногласия, но «в отрыв» корабль ушел по приказу адмирала. Еще можно предположить: поскольку крейсер обладал высокой скоростью, достаточным вооружением, не исключено, что Бонхэм-Картер решил разведать обстановку впереди, по курсу конвоя.

Ослабил ли адмирал боевое охранение транспортных судов? Не настолько, чтобы те в отсутствие крейсера подверглись разгрому. В составе конвоя оставались эсминцы, корветы, корабль противолодочной обороны, минные тральщики. К тому же, в случае нападения на конвой быстроходный «Эдинбург» успевал вернуться. Кстати, в ходе сопровождения транспортов в Арктике военные корабли, случалось, «отрывались» от них и на более значительные расстояния, чем 20-30 миль.

Еще один упрек в адрес контр-адмирала: почему он после торпедирования «Эдинбурга» не распорядился перегрузить золото на подошедшие советские и английские корабли? А была ли такая возможность: на океанской зыби, с борта на борт, из рук в руки передать пять с половиной тонн золотых слитков? Напомню, еще в Мурманске, когда крейсер принимал груз, по кораблю объявили аврал, то есть привлекли всех свободных от вахты моряков. Тут же предстояло бы извлечь пять с половиной тонн груза из затопленных, разрушенных нижних помещений аварийного корабля. По воспоминаниям моряков «Эдинбурга», артиллерийский погреб со слитками был затоплен еще 30 апреля, после попадания первых двух торпед. Сколько сил, времени, людей на это потребовалось бы из команды, полностью занятой борьбой за живучесть крейсера, да еще и постоянно ожидающей повторного нападения?!

Наконец, рассуждения иных авторов о том, что было бы, если бы «Эдинбург» по воле контр-адмирала Бонхэм-Картера не «оторвался» от конвоя QP-11. Дальнейший ход событий показал, что решение контр-адмирала оказалось ошибочным, роковым образом приведшим к трагедии. Но с тем же успехом можно фантазировать, скажем, о том, что было бы, если: командир подлодки U-456 промахнулся?.. если бы подлодка U-209 затем пришла на час раньше английских эсминцев?.. если бы в цистернах «Гремящего» и «Сокрушительного» оказалось топлива еще на сутки? Ушли бы они к берегу? Отважились бы немцы на атаку конвоя надводными кораблями? История не признает сослагательного наклонения, а имеет дело с конкретными, уже свершившимися фактами, которым требуется объективная оценка.

Еще надо сказать: англичане полагали, что исход боя мог быть не столь трагичным для «Эдинбурга», если бы охранение «Эдинбурга» не покинули советские эсминцы. По мнению наших союзников, немцы просто не решились бы атаковать ни конвой, ни «Эдинбург», имея три эсминца против четырех английских и двух русских. Отход «Гремящего» и «Сокрушительного» в Мурманск на бункеровку топливом для англичан явился полной неожиданностью. К тому же они были уверены, что советские корабли вскоре вернутся, ведь торпедирование «Эдинбурга» и последующий бой с немцами произошли в зоне оперативной ответственности советского флота. Но этого не произошло, хотя тот же прием топлива с танкера «Юкагир» занял бы не более пяти часов.

Англичане не скрывали досады и произошедшее трактовали по-своему: русские бросили их для того, чтобы отпраздновать свой пролетарский праздник 1 мая в базе. В одной из современных российских версий тех событий высказывается мысль, что в последний момент наше командование смалодушничало по причине серьезных неудач, имевших место как раз в те же дни на Северном флоте. Рисковать еще и эсминцами наши не стали.

В целом этот инцидент имел далеко идущие последствия, и по некоторым свидетельствам, на определенное время обострил взаимоотношения между союзниками. Последнее, к слову, прослеживается и в послевоенных мемуарах комфлота А.Г. Головко.

 

Тридцать девять лет спустя

 

После рассекречивания данных о «кладе «Эдинбурга» идея извлечь золото из внутренних помещений крейсера и поднять его на поверхность высказывалась не раз, но к ее воплощению приступили спустя почти 40 лет после трагедии. И дело здесь вовсе не в отсутствии финансов, поскольку 5,5 тонны золота, вне сомнения, окупили бы затраты. Не было технических средств для проведения успешного поиска корабля и сложных водолазных работ на глубине свыше 250 метров. Только в конце шестидесятых появились специальные аппараты, глубоководные технологии, искусственные дыхательные смеси, позволяющие человеку проникать в такую бездну.

Британское правительство объявило конкурс на проведение операции по поиску и подъему золота на известных и общепринятых условиях: «нет спасения – нет вознаграждения». Это означало, что все расходы должна была взять на себя фирма-подрядчик, которая могла рассчитывать на прибыль только в случае успеха. Организовать экспедицию к «Эдинбургу» в 1981 году подрядилась английская фирма «Jasson Marine Recovers limited», уже имевшая большой опыт судоподъемных операций. Кроме того, за ней «стояли» фирма «Varton-Willams» из Абердина и «Decca Serway» – фирма по производству навигационного оборудования. В распоряжении экспедиции имелось поисковое судно «Dammtor». На борту его установили электронную поисковую технику, видеокомплекс, телевизионные роботы с дистанционным управлением.

Поиски начались 9 мая 1981 года, и через пять дней гидролокаторы бокового обзора «увидели» крейсер. Телевизионные роботы светом своих прожекторов открыли взорам акванавтов разрушенный корпус «Эдинбурга». Крейсер лежал на грунте с креном 90 градусов. Его левый борт попаданием трех торпед был изувечен более всего. Площадь «пролома» составляла 5X5 метров. После тщательного изучения всех данных специалисты на борту «Dammtor» сделали вывод: менее трудоемко можно проникнуть к золотому грузу через пробоину в районе артиллерийских погребов корабля. Но оказалось, что у пробоины очень острые края, а внутри ее много искореженного металла. Это представляло большую опасность для шланг-кабельных линий водолазов, по которым осуществлялась подача воздуха и подогрев гидрокостюмов. Поэтому решили, что целесообразнее будет сделать отверстие рядом с помощью электрокислородной резки.

После обследования «Эдинбурга» привязным наблюдательным подводным аппаратом «Scorpio» его обвеховали тремя притопленными гидроакустическими буями, которые включались по специальному радиокоду с поискового судна. Для сохранения в тайне местонахождения «Эдинбурга» с команды была взята подписка о неразглашении.

Вскоре поисковое судно вернулось в Англию. Начался второй этап операции – подготовка суперакванавтов. В первую очередь водолазам предстояло изучить «лабиринты» затопленного крейсера, чтобы не заблудиться в его многочисленных помещениях и коридорах.

Из семи упоминавшихся крейсеров класса «Southampton», к которым относился «Эдинбург», четыре, в том числе и головной корабль, погибли в период Второй Мировой войны, еще два к середине шестидесятых были отправлены для разделки на металл. Однако, к счастью, уцелел «Belfast» – точная копия «Эдинбурга». Этот крейсер еще в начале войны получил тяжелые повреждения, подорвавшись на мине. Затем его отремонтировали, и он служил довольно долго. В восьмидесятые корабль уже стоял на Темзе в качестве корабля-музея истории британского флота. Внутренние его помещения не претерпели серьезных реконструкций, а потому водолазы использовали их в качестве «тренажеров». Тренировки велись очень интенсивно, и свой предполагаемый путь от бортовой пробоины к артиллерийским погребам они «заучили на ощупь».

Водолазную экспедицию сформировали из специалистов нескольких стран, причем на конкурсной основе. В ее окончательный состав вошли 25 человек, в том числе и два представителя Советского Союза. Возглавил интернациональный коллектив англичанин Майкл О’Мейер.

 

Штурм глубины

 

Второго сентября того же года спасательное судно «Stephaniturm» во всеоружии прибыло к месту гибели «Эдинбурга». Это достаточно крупное (водоизмещение 1400 тонн) судно западногерманской фирмы «ОСА» было специально приспособлено для ведения глубоководных работ. На судне имелась глубоководная водолазная камера на 6-8 человек. На корме располагалась П-образная рама для работы с грузами до 60 тонн, еще имелся 36-тонный кран с 2-тонным гаком, способный поднимать грузы с глубин до 300 метров. «Stephaniturm» был оснащен системой дистанционного позиционирования, которая позволяла судну без якоря удерживаться на месте с точностью до 10 метров даже при шторме в 5-6 баллов. В газовых емкостях спасателя находилось 42500 кубических метров различных дыхательных смесей для водолазов, работающих на большой глубине. Еще одна западногерманская фирма – «Dregervek» – предоставила специалистам на «Stephaniturm» свой новый гипербарический комплекс, без которого нахождение и работа людей под огромным давлением морской толщи просто невозможна.

Резку входного отверстия в корпусе «Эдинбурга» начали 7 сентября. За обшивкой борта оказалась топливная цистерна с загустевшим мазутом. Его пришлось откачивать грунтонасосом. Следующее отверстие водолазы проделали также с помощью электрокислородных резаков.

Работы на судне велись в две смены по 12 часов. Рабочая смена водолазов длилась 8-9 часов. Тридцать пять суток на глубине в 250 метров, попарно сменяя друг друга, работали 12 водолазов. Тяжелый, изнурительный каждодневный труд, и еще очень рискованный. Чтобы добраться до заветных стеллажей, акванавтам пришлось заниматься расчисткой еще нескольких помещений от наслоений песка и ила.

Первому повезло зимбабвийцу Д. Росси во время 27-го погружения камеры. Обнаруженный им слиток подняли на поверхность 16 сентября. Это придало силы всем членам экспедиции.

Любопытно, как происходила процедура регистрации золотого груза. Сначала слитки, покрытые слоем корабельного мазута, на палубе спасательного судна отмывали керосином и помещали в специальную кладовую с тремя замками. Ключи от них находились у директора фирмы, у представителей британской и советской сторон. Здесь же, на борту «Stephaniturm», производилось предварительное взвешивание золота и фотографирование номера и веса, указанного на слитке. Все это фиксировалось в специальном журнале учета опять-таки тремя подписями.

Всего водолазы совершили 67 погружений в камере. Остальные 431 найденный золотой кирпичик (стоимостью по 100 тысяч фунтов стерлингов каждый) извлекали со дна Баренцева моря в специальной сверхпрочной сетке. Общий вес золотого груза составил 5129 килограммов, а общая стоимость его к 1981 году возросла до 45 миллионов фунтов стерлингов.

Когда же через три недели Ледовитый океан напомнил о затяжных осенних штормах, дальнейшие работы признали нецелесообразными и опасными.

7 октября «Stephaniturm» оставил район гибели «Эдинбурга». В хранилищах английского крейсера на тот день оставалось 34 слитка общей стоимостью (по курсу валют того времени) 3,5 миллиона фунтов стерлингов. Но и того, что подняли, хватило, чтобы с лихвой окупить все затраты на уникальную, технически сложнейшую операцию, принести доход компании, а также частично вернуть золото государственным казначействам Советского Союза и Великобритании.

Каждый из главных героев операции – водолазов, помимо денежного вознаграждения в размере 70 тысяч долларов США, был награжден медалью и сувениром в виде уменьшенной копии драгоценного слитка, выполненной из чистого золота 999-й пробы.

Но в корпусе «Эдинбурга» еще оставалось немало ценностей, которые ждали своего часа. Третью экспедицию к погибшему английскому крейсеру сумели организовать в 1986 году. В Баренцево море тогда вышло еще более совершенное водолазное судно «Deepwater-2». Его построили в 1984 году, и оно превосходило «Stephaniturm» по водоизмещению, – 2000 тонн. Новейшая система динамического позиционирования позволяла судну удерживаться над затонувшим объектом с точностью до метра при волнении моря в 5-6 баллов. Впрочем, «Deepwater-2» мог работать даже в семибалльный шторм. Со времени прежней экспедиции прошло пять лет. Внутренние помещения «Эдинбурга» вновь пришлось расчищать от наносов ила и песка. Несколько раз работы останавливала штормовая погода. И все же к 10 сентября водолазы подняли на поверхность 29 из 34 остававшихся на крейсере слитков. В целом же результат двух упомянутых водолазных экспедиций был признан лучшим в мировой практике спасения ценных грузов из под воды.

Клад «Эдинбурга» принадлежал океану более 44 лет.


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru