«Москва. Ворошилову»

Владимир Гондусов
Журнал «Братишка» №3, 2010

 

Гвардии майора Ионина представили к званию Героя Советского Союза весной 1945 года за бои под Будапештом, где его артиллерийский дивизион уничтожил 12 танков врага, много другой техники и более двухсот гитлеровцев. За давностью лет сложно установить, по чьей вине офицер тогда не получил высокую награду. Справедливость восторжествовала лишь спустя полвека, в 1995 году. Золотую Звезду ему вручил Президент России.

 

1941 году Георгию не было и девятнадцати. За плечами – год учебы в 3-м Ленинградском артиллерийском училище, в которое он поступил сразу после школы. «Мечтал быть военным, а когда отказали по малолетству, написал письмо Ворошилову. Не знал тогда, что он уже не нарком обороны, но Климент Ефремович был очень знаменитым человеком, поэтому на конверте я вывел только два слова: «Москва, Ворошилову». Через месяц-полтора меня вызвали в училище и зачислили на первый курс. Учился с удовольствием, хотя и тяжело приходилось. Мои однокурсники были в основном из артиллерийских спецшкол, это что-то типа суворовских училищ. Подготовка у ребят была основательная, но старался не уступать ни в чем».

В июле сорок первого Ионину выдали командирскую форму с двумя лейтенантскими кубиками, и в группе десяти молодых офицеров он прибыл на Западный фронт, в 100-ю стрелковую дивизию. Дивизия уже была награждена орденом Ленина за мужество и отвагу, проявленные ее воинами в войне с Финляндией при прорыве линии Маннергейма. После ожесточенных и кровопролитных оборонительных боев под Минском соединение пополнялось личным составом, боевой техникой и вооружением в смоленских лесах. Позднее оно было переименовано в 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию, а в ноябре 1942 года – в 1-й гвардейский механизированный корпус. Командовал им генерал Иван Никитич Руссиянов.

В этом воинском коллективе и прошел Ионин всю войну. Вот этапы боевого пути гвардейцев: участие в разгроме немцев под Москвой, окружении немецкой группировки под Сталинградом, освобождении Ростова-на-Дону, форсировании Днепра, освобождении Украины и Молдавии…

Корпус, ставший со временем мощным механизированным соединением, начиная с сорок третьего года бросали туда, где нужно было нанести мощный контрудар по врагу. «Мы ведь были резервом фронта, и порой складывалось так – днем ведем бой в одном месте, а ночью нас перебрасывают на другой участок…»

За четыре года войны Георгий Дмитриевич не раз ощущал ледяное дыхание смерти. Попадал под жесткие бомбежки и артиллерийские обстрелы, по нему вел огонь снайпер, и лишь счастливая случайность уберегла офицера. Под Сталинградом командиру батареи старшему лейтенанту Ионину пришлось вызывать огонь на себя. Довелось и в разведку ходить, а когда брали Ельню, из-за нехватки пехотных командиров вести в атаку бойцов. Как и все, терял сослуживцев и не раз делал прощальный залп над их могилами. «В иных боях потери были такие, что до сих пор вспоминать тяжело. Взрывы, выстрелы, дым, тела убитых и раненых, а в ушах стоны и крики. Гибли люди, вместе с которыми только что шагал, ел, спал, говорил по душам. Порой из четырех-пяти человек орудийного расчета в живых оставались два, а то и один боец. Какие ребята гибли – полные сил, красивые…».

Летом сорок третьего капитан Ионин, будучи командиром дивизиона, при освобождении Донбасса получил первое ранение. Второе – осенью того же года, в тяжелых боях на западном берегу Днепра. Оба раза генерал Руссиянов возвращал офицера в родную часть.

Но война – не только ощущение близости смерти, но и труд – изнурительный, каждодневный. Одной земли сколько перекопано! «Мы часто меняли огневые позиции, а это тяжелый труд, ибо необходимо каждый раз выкопать капониры для орудий, укрытия для снарядов, окопы или блиндажи для людей. Это изматывало, учитывая, что чаще всего эти работы производились ночью». С лопатами – большими и малыми – не расставались никогда. С учетом того, что для бойца из Средней Азии было привычней держать в руках кетмень, пришлось заказать и такие орудия труда.

За годы войны его батарея, а позднее – дивизион, командиром которого Ионин стал в сорок третьем, в двадцать один год, уничтожили 27 вражеских танков. На фронте поговаривали, что один сожженный танк приравнивался к трем сбитым самолетам, правда, никаких документов на этот счет он не видел. На первом этапе войны, полном драматизма и потерь, самым страшным было услышать крик «Танки обошли!», который убивал волю к сопротивлению.

Недолго пробыв на должности командира взвода управления, Ионин принял батарею. В боевой обстановке, когда приходится отвечать за выполнение боевой задачи и десятки подчиненных, возмужание происходит быстро.

Еще повезло с опытными командирами. Одним из них стал полковник Михаил Вайцеховский. Именно его стрелковый полк чаще всего и поддерживала батарея Ионина. Еще в годы Гражданской войны в рядах Красной Армии Вайцеховский сражался на Урале, под Царицыном, в Закавказье и Средней Азии. Командовал полком, бригадой, сводными отрядами, был несколько раз ранен, награжден двумя орденами Красного Знамени.

«До сих пор храню в памяти один поучительный эпизод. Он был связан с распоряжением командира полка, которое показалось мне странным, и вот почему. Командный пункт полка размещался на окраине деревни, в непосредственной близости от подразделений. Моя батарея развернулась на огневых позициях в стороне, километрах в двух от противника. Однако полковник Вайцеховский, выслушав мой доклад и уяснив, где находится батарея и сколько в ней орудий, приказал огневым взводам выдвинуться в расположение КП».

Лейтенант попытался предостеречь командира полка: мол, это противоречит предвоенным уставным положениям, согласно которым артиллерии запрещалось занимать огневые позиции вблизи важных объектов, в том числе КП. Но полковник лишь потребовал поторопиться.

«Минут через двадцать я доложил, что батарея заняла огневые позиции в расположении КП и готова к открытию огня. И тогда услышал от Михаила Емельяновича такие слова: «Из двух зол надо выбирать меньшее. Обстановка сложная и неясная: нет стабильной линии фронта, ограничена видимость, отсутствует сосед справа.

В этой ситуации немногочисленному личному составу командного пункта лучше подвергнуться артиллерийскому обстрелу, нежели вести ближний бой с вражескими танками и пехотой, которые, как это уже бывало, могут оказаться здесь внезапно. А чтобы батарея не демаскировала себя, будете вести огонь только в случае крайней необходимости и только с моего разрешения».

Командир полка как в воду глядел. Не прошло и часа, как в метрах четырехстах справа от КП, в дымке тумана, показались силуэты трех танков с десантом пехоты. Огонь они не открывали, очевидно, не подозревая о возможной встрече с артиллерийской батареей. Последовала команда на открытие огня. Бой был непродолжительным. Несколько орудийных выстрелов, и танки, так и не выпустив ни одного снаряда, замерли на месте, один из них загорелся. Автоматчики начали развертываться в цепь. И снова заговорили орудия. Оставив подбитые танки и свыше десятка трупов, гитлеровцы обратились в бегство. «Искренне поблагодарив артиллеристов за отличную работу, полковник Вайцеховский крепко пожал мне руку и загадочно улыбнулся. А я понял, что значит боевой опыт, что такое действовать не по шаблону, а с разумным учетом всех нюансов сложившейся обстановки».

Вскоре после того боя Георгию Дмитриевичу было присвоено воинское звание «старший лейтенант».

Из своих ровесников Ионин более всего сдружился с Иваном Войтенко – они командовали соседними батареями. «Он был в плену, но бежал. Высокий, стройный. О таких говорят – ладно скроен. А еще к нему точно подходило определение – «военная косточка». Из-за стремления уберечь от гибели подчиненных пользовался особым уважением у бойцов. Наши батареи располагались по соседству, так что воевали бок о бок. Однажды, помню, свои наблюдательные пункты разместили на одном высоком дереве».

Войтенко отличился в феврале 1943 года в боях под Сталинградом, где его батарея уничтожила девять танков противника. Офицеру было присвоено звание Героя Советского Союза. «Мы с Иваном не только вместе служили, но после войны в один год в академию поступили. А вот после распределения жизнь развела нас, больше не встречались». К слову, тогда же, под Сталинградом, был удостоен ордена Красного Знамени и Ионин. Это была первая награда молодого офицера. Позднее к ней прибавились ордена Отечественной войны обеих степеней, Красной Звезды, медали.

О батарее Ионина в полку шла добрая слава как об артиллерийских снайперах, которые могли с одного выстрела уничтожить вражеский танк или орудие. Именно этому молодой офицер неустанно учил подчиненных, считая, что времени на второй выстрел может и не быть. Исходил при этом из опыта боев под Москвой и Сталинградом. Подчиненные ответственно относились к требованиям командира и позднее во многих сражениях уничтожали цели именно с первого выстрела.

Росло с каждым днем не только огневое, но и командирское мастерство: Ионин так выбирал огневые позиции, что старшие командиры порой поражались умению молодого офицера предвидеть развитие событий. «Под Тербунами, что в Курской области, поступил приказ на оборудование огневых позиций батареи на окраине деревни. Сразу обратил внимание на церковь и деревья вокруг нее, в общем, достаточно удобное место. Но выбрал открытый участок в сотне метров от храма. Ночью оборудовали позиции для четырех орудий и хорошо замаскировались. При этом строго-настрого запретил передвижения и все, что могло нас выдать. Когда начались бои, немцы пытались обнаружить батарею, но не могли. Раз за разом били по церкви, считая, что мы ведем огонь оттуда. То и дело прилетала «рама», все высматривала и вынюхивала, но ничего не обнаружила. В общем, ни одного снаряда на наши огневые позиции так и не упало, а мы поработали результативно».

Бой, за который Ионина представили к званию Героя Советского Союза, состоялся в победном сорок пятом на венгерской земле. Те дни запомнились фронтовику мокрым снегом, низким, хмурым небом, сырыми, пронизывающими ветрами. По Дунаю, далеко не голубому, плыли обломки досок, лед, трупы людей и лошадей, изуродованные лодки.

Окруженная в Будапеште 160-тысячная группировка защищалась с отчаянием обреченных. Две попытки врага в течение первой половины января деблокировать группировку кончились провалом. Несколько дней на фронте было тихо. Казалось, противник выдохся, но это было не так: гитлеровское командование готовилось нанести третий, самый мощный удар.

Осуществить прорыв должен был 4-й танковый корпус, в состав которого входили четыре танковые дивизии, в том числе переброшенные из-под Варшавы – «Викинг» и «Мертвая голова», а также батальоны «тигров» и «пантер». Танковые соединения были усилены мощными артиллерийскими частями. Сюда же подтянулась пехотная дивизия, выведенная из Италии. Довольно мощный кулак для прорыва 12-километрового участка фронта.

Командовал корпусом эсэсовский генерал-лейтенант Герберт Отто Гилле, известный в гитлеровской армии своей звериной жестокостью и прозванный «черным генералом».

К исходу 17 января противник закончил приготовления. Перед наступлением солдатам был зачитан приказ Гитлера, в котором войскам было отдано распоряжение пленных не брать и расстреливать на месте всех бойцов и командиров Красной Армии.

Накануне командир 3-й гвардейской механизированной бригады довел до подчиненных приказ командующего фронтом, а от себя добавил: «Занять рубеж и – ни шагу назад. Умереть, но не пропустить врага…»

Зона ответственности артиллеристов Ионина превышала два километра фронта. На оборудование позиций – сутки. Гвардейцы упрямо долбили в поле лопатами и ломами смерзшийся и липкий грунт, углубляли окопы и траншеи, оборудовали ниши для боеприпасов. Майор был предельно внимателен, точен, четок: вместе с командирами батарей проверил позиции, сектора обстрела, внес необходимые поправки. Орудия были установлены на стрельбу прямой наводкой. НП оборудовал на центральной батарее. В своих людях, с которыми проделал долгий путь на войне, был уверен. Это были крепкие и закаленные в боях солдаты и офицеры.

Рядом с артиллеристами оборудовал позиции стрелковый батальон майора Ивана Козубенко – грамотного и опытного командира. Офицеры понимали друг друга с полуслова.

Рано утром над балатонскими полями, еще затянутыми предрассветным сумраком, загрохотала немецкая артиллерия. Артподготовка была короткой, но исключительно мощной. Гитлеровское командование надеялось, что этот внезапный ураганный огонь сметет оборонительные сооружения советских войск и причинит им такой урон, что они уже не смогут оказать сопротивление наступающим танковым колоннам.

Сначала через позиции артиллеристов пошли наши подразделения из войск первого эшелона. Они, выдержав мощнейший натиск противника, были окончательно обескровлены: в некоторых ротах оставались по десять-двадцать человек. Бойцы и командиры остались как на позициях артиллеристов, так и на позициях подчиненных Козубенко. Такое усиление было кстати.

Потом на позиции дивизиона поползли вражеские танки. Ионин приказал подпускать их на предельно близкие расстояния. Вскоре стали различимы на башнях кресты и давно знакомые гвардейцам звериные морды. Давая команду на открытие огня, офицер был уверен в меткости подчиненных. Застыл на месте и загорелся один танк, за ним – второй, третий… Грозные машины врага маневрировали по снежной целине с фланга на фланг, пытаясь найти уязвимые места и пробить брешь в обороне. Грохот стоял невероятный. Черные облака дыма и пыли застилали поле, только оранжевые вспышки взрывов пробивались сквозь эту завесу.

И гитлеровцы дрогнули: сперва залегли, потом начали отходить, а вскоре в панике побежали.

Когда закончился бой, замерзшее поле представляло собой жуткое зрелище. Повсюду застыли или еще чадили вражеские танки и бронетранспортеры, забитые сгоревшими и убитыми фашистами. Враг так и не смог преодолеть рубеж, защищаемый гвардейцами.

Позднее стало известно, что батальону Козубенко и артиллеристам Ионина совместно с соседом справа, усиленным стрелковым батальоном, пришлось отражать натиск двух полков противника, усиленных почти 50 танками. Они подбили 12 из них, несколько бронетранспортеров и автомашин, уничтожили более двухсот немцев. Артиллеристы потеряли два орудия с расчетами. Упорно сражались и соседи, также уничтожившие более десятка танков.

Враг не прошел к Будапешту, в котором фашистские офицеры расстреливали солдат, которые говорили, что положение гарнизона безнадежно. В плен попали более 110 тысяч солдат и офицеров противника, в том числе командующий группировкой генерал-полковник Пфеффер Вильденбрух.

За тот бой весь личный состав дивизиона был удостоен наград. Представления на подчиненных писал Ионин. Документы на его награждение готовились в бригаде, о том, что это будет за награда, ему никто не говорил. Но шло время, а никакого награждения не происходило. О том, что представлен именно к званию Героя Советского Союза, как говорят, ни сном, ни духом…

Служба продолжалась. Офицер рос в должностях и званиях, и к моменту поступления в Военную академию им. М.В.Фрунзе носил погоны подполковника. Окончил академию с золотой медалью, однако отправился почему-то служить в Заполярье.

В 1959 году Георгий Дмитриевич, успешно сдав экзамены, был зачислен в адъюнктуру Военной академии им. М. В. Фрунзе. Через несколько лет защитил кандидатскую диссертацию и стал преподавателем кафедры тактики. Трудно перечислить все его заслуги в педагогической деятельности и научно-исследовательской работе. Достаточно сказать, что профессору, действительному члену Академии военных наук полковнику Ионину принадлежит свыше 180 научных работ, написанных лично или в соавторстве с другими учеными, в том числе – девять учебников. Дважды он принимал участие в разработке Боевых уставов Сухопутных войск 1982 и 1989 годов. Возможно, именно им вписаны в устав такие слова: «Творчески применять его положения, не допуская шаблона, строго сообразуясь с боевой обстановкой».

Высокая награда нашла ветерана во многом случайно. В академии готовились отметить его юбилей. При подготовке приветственного адреса преподаватель кафедры тактики полковник Евгений Тихонович Боб в личном деле обнаружил представление на высокое звание. А коллега по кафедре, легендарный танкист Герой Советского Союза Дмитрий Федорович Лоза посоветовал дать документу ход. В академии, а затем и в Министерстве обороны к обращению ветерана отнеслись с пониманием. Так, спустя полвека Георгия Дмитриевича нашла награда.


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru