СКБ «РОТОР» – РОССИЙСКИЙ ЛИДЕР В ОБЛАСТИ СОЗДАНИЯ ИНФОРМАЦИОННО-УПРАВЛЯЮЩИХ СИСТЕМ ДЛЯ ВОЕННЫХ ГУСЕНИЧНЫХ МАШИН

Алексей Хлопотов
Специально для сайта «Отвага»
2011 г.

Из воспоминаний Егорова Евгения Алексеевича

* * *

Шел 1928 год. В правительстве разрабатывался первый пятилетний план развития промышленности, который предусматривал производство автомобилей, для чего большие группы специалистов отправляются в Америку на заводы Форда, в Швецию на завод «Сцинтилла», в Германию на заводы «Бош». В том числе с Московского электрозавода едут специалисты для ознакомления к производству и закупки лицензий на производство электрооборудования с технологией, конструкторской документацией и станками.

На электрозаводе создается отдел автотракторного электрооборудования (АТЭ) и с 1931 года начинается серийный выпуск электрооборудования для Горьковского автозавода и Московского АМО – генераторов ГБТ, стартеров МАФ, катушек зажигания и свечей зажигания. К 1932 году из АТЭ выделяется спеццех с экспериментальной мастерской, который стал заниматься разработкой и изготовлением приборов электрооборудования для авиации, морского флота и опытных танков.

Подготовлены образцы и проведены натурные испытания на объектах – пульт управления подъема шасси ПШ, двигатель с редуктором подъема шасси РД, генератор с воздушным охлаждением, серия двигателей от 10 Вт до 250 Вт для подъема фары, подъема закрылок, поворот лопастей винта двигателя и др. Для морского флота разрабатывался двигатель стартера ДС-1 с пусковой аппаратурой и генератор 250 Вт для торпедных катеров.

В 1930-32 годах отдел АТЭ пополняется большой группой специалистов из Московского электротехнического института – Акимов В.Н., будущий ведущий расчетчик всех изделий, Глускин – зав лабораторией. Из института Каган-Шабшай пришли Ломов Н.В., Сергеев П.А., будущие ведущие конструкторы, большая группа техников из 1-го электротехникума ВЭО (Егоров, Степанов, Савельев, Плотников, Никишин, Лукьянов – погиб под Москвой. Техническим отделом руководил Кантер А.С., позднее директор МЭИ.

В серийных цехах АТЭ осваивается и приступают к массовому выпуску электрооборудования для автомобилей и частично для авиации. В 1932-33 годы начинает развиваться танковое производство в стране, на наш завод поступают образцы электрооборудования из различных стран – стартеры, генераторы, регуляторы к ним.

Начинается авральная работа по испытанию и конструкторско-технологическая разработка документации, изготовление опытных образцов и установочных партий – стартеров по типу «Бош» 2,5 л.с СМА, СМС – 3,5 л.с., СМТ – 6 л.с., генератора ГА 250 Вт с регулятором РРА, генератора ГА-500 с регулятором РРТ, пусковое реле стартера РС-371 и выключатель батареи ВБ. Установочные партии направляются на заводы, осваивающие танковое производство: в Харьков, Ленинград, Сталинград. Соответственно, едут на завод испытатели Егоров, Плотников, Степанов, которые месяцами участвуют в испытании изделий на танках. В 1934 году отдел спецмашин АТЭ получает статус самостоятельного завода – завод электромашин.

Первым директором назначается Добриян (ранее был военным директором Электрозавода – была такая должность). Главным конструктором – Сергеев П.А., его заместителем – Акимов В.Н. В 1937-39 годах танковое производство расширяется как количественно, так и качественно. Бензиновые двигатели заменяют на двигатели, работающие на дизельном топливе. Появились дополнительные потребители электроэнергии.

Перед заводом встала задача разработки новых более мощных стартеров и генераторов с пусковой и регулирующей аппаратурой. Конструкторы – Сирота, Смыслов, Курило, Ломов и другие, под руководством П.А. Сергеева разрабатывают стартер СТ-700 15 л.с., генератор ГТ 1 кВт с регулятором РРТ – изделия по мощности и оригинальности не имеющие аналогов у иностранных фирм.

Стартер вполне удовлетворяет требования. Запуск дизельных двигателей и надежность в полевых испытаниях проверяли в 1940 году в Прибалтике – Степанов, а в Белорусском военном округе в 1941 году – Егоров Е.А. Одновременно в 1938 году завод получил задание разработать электродвигатель с пусковой аппаратурой для инерционного стартера на звездообразные двигатели самолета-истребителя Ф-16 по образцам «Эклипс». Были разработаны образцы электромотора СА-1, пускового реле ВМ и тягового реле РА. Образцы были испытаны на объектах и запущены в серийное производство.

* * *

1941 год – октябрь-ноябрь – эвакуация завода. Несколько эшелонов с оборудованием, материалами, оснасткой, полуфабрикатами и деталями направились в Челябинск. Здесь по мере поступления эшелонов шла круглосуточная работа по их разгрузке – без каких-либо механизмов, без транспорта, все вручную. Отопление подали от паровоза, установили временные компрессоры, электрики делали подводку к щитам и разводку по потребителям, станочники начинали работать по мере подачи воздуха и энергии…

Взаимосвязанная и интенсивная работа позволила уже в феврале 1942 года дать на Кировский завод (ЧТЗ) первые экземпляры так необходимого им электрооборудования для танков. Так начал работать завод Электромашин, в войну № 255 или п/я 188. На ЧТЗ разрабатывается тяжелый танк КВ и ИС, самоходная установка СУ с более мощным двигателем, чем на средних танках, а следовательно, с более тяжелым запуском, для чего был применен инерционный стартер, электродвигатель для которого был поручен заводу.

Конструктора разработали электродвигатель СА-32 с реле пуска ВМ, тяговым реле РА и пусковой кнопкой КС. Все перечисленное выше электрооборудование с честью выдержало испытания в боевых условиях. По распоряжению Министерства в феврале 1942 года для оказания технической помощи в действующую армию направляются две бригады: 1) Егоров (старший), Заигров и Ваганов (слесарь), 2) Курило (старший) и Шибанов (слесарь). Бригада Егорова предписанием ГБТУ (танковое управление) направляется под Курск в 1-ю танковую армию, а бригада Курило застряла в Москве.

В январе 1943 года Егоров и инженер-испытатель предписанием ГБТУ направляются в Гродно в танковые лагеря, где комплектовались части для отправки на 1-й Белорусский фронт, с одной из бригад – 67 бригада тяжелых танков следуют в действующую 5 ударную армию, которая 2 мая победоносно закончила войну в Берлине. Специалистам от промышленности приходилось восстанавливать технику непосредственно в боевых порядках в условиях обстрела.

В 1945-46 годах, когда кончилась война, резко сократился объем производства, нужно было налаживать производство товаров народного потребления. Разрабатываются и подготавливаются опытные образцы двигателя транспортерной ленты шириной около 700 мм, где ротор закреплен, а статор вращается, увлекая за собой ленту. Но дальше образцов двигатель не пошел.

Началось подготовление висячих замков, изготовление шло больше года, но потом их производство было прекращено. В 1946 году было получено задание разработать и поставить на производство генератор для тракторов ЧТЗ. Производство этих генераторов с запчастями было поставлено на серийное производство и до 1970-х годов занимало солидную часть в объеме производства.

В 1948-49 годах разработана и поставлена на серийное производство «Чудо-печь» для приготовления пирогов и тушеных овощей; производство продолжалось 3-4 года. В эти же годы разрабатывается документация и поставлен на производство двигатель стиральной машины ДСМ. Для танков разрабатывается система поворота башни – АБ-агрегат, МПБ – мотор поворота башни, КБ – контроллер управления, концевые выключатели, система пожаротушения, электромотор вентилятора МВ-42, электромотор водопомпы МВП, электромотор СБА с пусковых сопротивлением ПС.

В конце 1960-х годов по инициативе главного конструктора П.Р. Биркина и конструктора Смыслов А.А. разработана конструкция стартера С-5, прообраз СТ-700, без пускового реле РСТ и с измененной конструкцией вала, значительно облегчающего его изготовление, и запущен в серийное производство…

 

Из воспоминаний Ефимова Владимира Ивановича

* * *

Начало 1970-х годов ознаменовались коренной реконструкцией завода Электромашин. Я пришел на завод в 1973 году и попал в самую гущу событий.

Завод развивался стремительно, благодаря сложнейшему заказу – работе по танку Т-72. Эта машина, собственно, и вызвала настоящий технический и производственный переворот на ЗЭМе. Так, в 1974 году был введен в строй 11-й корпус, куда сразу же перебрался выделенное в самостоятельное предприятие СКБ «Ротор».

В 1977 году появился гальванический цех, который почти сразу же стал одним из лучших цехов министерства. У истоков этого цеха стоял Иван Федорович Бочкарев. Позднее был введен корпус 4А – совершенно новая площадка, с гаражом; выстроен 6 корпус; осваивалась и площадка под СКБ «Ротор». С начала 1970-х годов до середины 1980-х годов завод вырос втрое.

Широкое строительство завода было сопряжено и с технологической реконструкцией. Для тех времен в цехах ставилось неплохое оборудование, применялись новейшие, пусть и по советским меркам технологии. Бесспорно, все определяли конструкторские разработки – будь то отдел Главного конструктора при Л. Китаеве или СКБ «Ротор» при Н.М. Мусатове. Под разработки выделялись средства, новые конструкторские задачи диктовали иной уровень технологии.

Конечно, взаимоотношения между конструкторами и технологами не могут быть ровными – это известно издавна. Тем не менее, несмотря на всю сложность разработок, нам большей частью удавалось находить взаимопонимание и сохранять доброжелательные отношения. Многие конструкторские разработки были принципиально новыми, и требовали от серийного завода немалых усилий на освоение.

Большая и сложная работа велась, к примеру, по БМП-3; в конце 1980-х годов главную роль сыграл танк Т-90С, который являлся глубокой модернизацией Т-72. Вся электротехническая начинка – совершенно иная. Чтобы выполнить эту работу, завод Электромашин должен был совершить целый ряд технологических прорывов.

Первым из них стало освоение производства печатных плат. Даже если признать, что технология производства печатных плат, выбранная ЗЭМом, была не очень удачной, тем не менее прорыв был сделан. Другим важнейшим технологическим преобразованием завода стало производство микросхем и микроэлектроники в новом 6-м корпусе. Целый ряд новейших по тем временам технологий нашли свое воплощение во многих заводских цехах.

* * *

Есть одна очень важная отличительная черта ЗЭМа в сравнении с другими заводами. На заводе Электромашин нет доминирования того или иного специального технологического оборудования. Здесь технологические процессы завязаны на целой гамме выпускаемых изделий, которые сочетают в себе целый ряд технологий. Выпуск продукции от двигателей до микроэлектроники и автоматических систем управления потребовал совершенно иного отношения к производству. Завод Электромашин ставил во главу угла, прежде всего, достаточно гибкие технологии, позволяющие выпускать различные по своему характеру изделия. Именно это и стало залогом «умного завода».

Огромную роль в становлении высокотехнологического завода сыграли Виктор Николаевич Левченко, главный инженер завода в 1970-80-х годах, и его заместитель Б.А. Штребель, будущий директор завода Электромашин. Именно от технологов зависело, каким оборудованием будет укомплектован завод и позволит ли оно решать целый спектр технологических задач.

По сути, В.Н. Левченко и отдел Главного технолога, многие начальники цехов и конструкторы создали принципиально новую технологическую «начинку» завода. Виктор Николаевич был назначен Главным инженером в середине 1974 года и проработал в этой должности до 1987 года. По сути, вся модернизация производства, строительство новых цехов, закупки оборудования проходили при его непосредственном участии. В.Н. Левченко был настоящим техническим стратегом, хотя многие считали его человеком нерешительным. Он предпочитал не скоропалительные решения, вызванные только текущей ситуацией, но решения системные, на перспективу. В ходе модернизации производства он почти не вылезал из Москвы, вызывал в столицу своих заместителей, начальников цехов на бесконечные согласования проектных заданий. В том, что проект реконструкции оказался детально проработан и в нем был заложен потенциал на будущее, его немалая заслуга.

В 1976 году его заместителем стал Б.А. Штребель, талантливый инженер и организатор, и в паре они проработают немало лет. Сам же Виктор Николаевич – человек очень спокойный, мягкий. Он совсем не походил на «советских командармов». Никто на заводе не слышал от него ни одного резкого слова. Он создавал интеллектуальный технологический потенциал завода – и «шуметь» здесь было не обязательно. Время очень скоро покажет, насколько верна была ставка на интеллектуализацию завода. Мне пришлось побывать на многих оборонных предприятиях и есть с чем сравнивать. Несомненно, интеллектуальный потенциал завода Электромашин – своеобразный IQ – очень высок…

* * *

В 1980– годах, когда государственные заказы росли из года в год, а объемы требовали изменить систему управления, на заводе Электромашин было проведено две «организационных революции».

Первая состоялась в 1983 году. Тогда была принципиально изменена система оперативно-календарного планирования – ее сделали простой, понятной и непрерывной. Теперь любой начальник цеха мог четко планировать работу, не допуская авралов или сбоев. Особенностью новой системы было и еженедельное премирование. В итоге завод стал работать стабильно и обеспечил выполнение объемных заданий. Новой системе планирования завод был обязан и полученным в 1986 году орденом Октябрьской революции.

Вторая реорганизация управления произошла в 1987 году. В условиях нарастающего объема продукции был предпринят, по тем временам, единственно верный шаг – перевод цехов и участков на коллективный подряд. В основе подряда лежала сдельная оплата – были определены нормативы на единицу продукции. Эта система резко увеличила эффективность производства и вместе с тем позволила избежать увеличения числа рабочих.

* * *

Структура оборонных предприятий – это настоящий клубок противоречий, где переплетены политические решения и здравый смыл. Слишком многие вопросы, требующие детальной проработки, в прежние времена решались почти в одночасье. Я был свидетелем истории, связанной с СКБ «Турбина». В 1986 году на пленуме ЦК КПСС первый секретарь Челябинского обкома партии публично «поставил критический вопрос»:

– Зачем, под какое предприятие строится СКБ «Турбина»? Не лучше ли отдать его ЧТЗ?

СКБ «Турбина» разрабатывало газотурбинные агрегаты, так называемые стояночные турбины, которые обеспечивали жизнедеятельность ВГМ и всего комплекса электрооборудования при выключенном основном двигателе и, соответственно, многократно экономили топливо. Впервые газотурбинные агрегаты были опробованы на Омском танке Т-80У.

Интересы ЗЭМа, в недрах которого появилось новое производство, нужно было активно защищать. Сразу после выступления Ведерникова, в течение выходных дней небольшой группой в составе главного инженера Левченко, начальника СКБ «Турбина» Федотова и других, по соответствующему распоряжению, был подготовлен специальный проект постановления Совета министров. В этом проекте из СКБ «Турбина» выделялся серийный Челябинский агрегатный завод. Вместе с тем, оба предприятия входили в единое производственное объединение «Электромашина».

Этим постановлением решались две задачи. С одной стороны, мы сохранили уникальное направление конструкторских разработок, с другой – освободили СКБ «Турбина» от рутинного серийного производства. Проект был подписан вечером понедельника. Это была серьезная победа завода Электромашин в прежних советских бюрократических войнах. И мне, и Б.А. Штребелю, и многим другим зэмовцам пришлось тогда по полдня проводить на агрегатном заводе, поднимая его производство, обеспечивая серийный выпуск разработанных турбинных агрегатов. К концу 1980-х годов эта задача в целом была решена.

* * *

Главное достояние завода Электромашин – люди. Каждый человек интересен, уникален. В моей судьбе важную роль сыграл Владимир Наумович Портнов. Именно он «выдернул» меня с отдела и направил на производство. Легендарным человеком был и начальник 745-го (механосборочного) цеха Геннадий Максимович Бабичук. Он не только отлично работал с заказчиками, от которых зависела приемка изделий и выполнение плановых показателей, но и умел мастерски делегировать полномочия молодым рабочих, приучая их самостоятельно принимать решения и затем отвечать за них. Он давал нам значительную степень свободы, но и спрашивал за нее.

Во второй половине 1970-х годов из этого цеха с опытом организационной работы вышли и Валентин Иванович Буравлев (сегодня – один из заместителей губернатора Челябинской области), и Валерий Степанович Пухов (заместитель директора по административным вопросам), и Сергей Анатольевич Чембелев, долгое время возглавлявший профком завода. Этот самостоятельный опыт был востребован и мной.

На заводе Электромашин работали и замечательные женщины-руководители. Так, становление участка печатных плат, новое по тем временам производство, было бы невозможно без Виктории Викторовны Паниной. Она пришла на ЗЭМ с Челябинского радиозавода. Приходилось решать много проблем. Сам участок несколько раз менял цеха. В начале 1980-х годов стало ясно, что технология производства печатных плат была выбрана не совсем удачно и не всегда соответствовала конструкторскому решению.

К примеру, на участке не пошли многослойные платы. Тогда Главному конструктору СКБ «Ротор» М.Д. Борисюку пришлось переделать одну четырехслойную плату в две платы. Этот случай, в принципе, можно назвать прецедентом – конструкторская мысль должна диктовать поиск технологического решения, а не наоборот.

Нельзя не вспомнить Ирину Семеновну Денисенко, начальника диспетчерского бюро. Порядок на производстве – ее заслуга. Она держала в страхе большинство начальников цехов, которые надолго запомнили ее голос. Именно Ирина Семеновна проводила большинство селекторных совещания. Она обладала отличной памятью и спуску никому не давала. Таким же характером обладала и Нина Ивановна Добыко, начальник планово-диспетчерского бюро, в руках которой находился корпус 4А. Впрочем, не производством единым…

Успех предприятию обеспечивают хорошие кадры. Большую роль в истории завода сыграл Лев Николаевич Бубликов, заместитель директора по кадрам в 1970-80-е годы. Тогда на завод принималось много молодых специалистов – в год по 70 человек. И Лев Николаевич почти каждого знал в лицо.

Невозможно представить стабильную работу завода Электромашин без его экономистов – Василия Алексеевича Пыльнова и Бориса Владимировича Вилкова. Они делали настоящие чудеса, будь то корректировка планов, или введение хозрасчета. Кроме того, Б.В. Вилков поднимал отдел труда и заработной платы…

* * *

Начало 1990-х годов ознаменовалось мощным центробежным движением. Все предприятия, входившие в производственное объединение «Электромашина», захотели быть самостоятельными. Это была всеобщая тенденция, где ЗЭМ не мог быть исключением.

В Министерстве промышленности России мы тогда ходили буквально рука об руку с новыми уставами новых предприятий. Мне было поручено оформлять необходимые документы по ЗЭМу, Л.Я. Щелканова оформляла и согласовывала Устав СКБ «Ротор». Конечно, сегодня уже совершенно ясно, что подобное разделение было не лучшим вариантом, к тому же дезинтеграция редко когда приносит успех. До 1990-х годов сохранялась определенная целостность – пусть и в виде единства администрации. Но пути все равно расходились – и это была вполне рядовая ситуация для оборонной промышленности тех времен.

* * *

В 1990-е годы, в той экономической и политической неразберихе, которая царила в стране, решать какие-либо вопросы своих предприятий в столичных кабинетах было практически невозможно – живите, как хотите. Сама Москва жила своей жизнью, меняла министерские вывески и кресла. Только за пять лет после распада Союза ССР ведомства реорганизовывались многократно. Сначала было организовано Министерство промышленности России. Затем в его составе выделились департаменты, в том числе и департамент оборонной промышленности, которое должно было осуществлять координацию действий в оборонном комплексе. Следом появились государственные комитеты по различным отраслям. Новое преобразование вернуло старую структуру – Министерство оборонной промышленности России. Наконец, появилось Агентство по обычным вооружениям – пожалуй, самая стабильная государственная структура, действующая уже более пяти лет. Естественно, в подобной министерской чехарде было не до предприятий и их проблем. Кроме того, невозможно требовать от «смутного времени» создания четкой и ясной государственной военной доктрины.

* * *

На долю руководителей предприятий начала 1990-х годов выпало тяжелое испытание – лавинообразное падение производства, стремительное сокращение объемов госзаказов. Все повалилось в разы, и невозможно было говорить о том, чтобы восполнить эти объемы.

Судите сами. Наивысший подъем завода Электромашин, пик производства пришелся на 1989 год. В тот год мы укомплектовали электрооборудованием и автоматическими системами 1500 танков в Нижнем Тагиле, 700 танков в Омске, 600 комплектов ушло в Харьков, 200 комплектов получил ЧТЗ, 100 – Ленинградский Кировский завод. Кроме того, в Курган было отправлено 200 комплектов электрооборудования для БМП-3 и 1000 комплектов для БМП-2. Наконец, ЗЭМ выпускал множество наименований изделий двойного назначения, гражданскую продукцию.

Тогда никто и представить не мог, что такой объем производства может обрушиться в одночасье. Программы конверсии, конечно, не компенсировали даже малой доли прежних объемов. СКБ «Ротор» и ЗЭМ тогда искали пути выхода, пытаясь занять свою нишу в производстве гражданской продукции: производили различные электродвигатели гражданского назначения, системы кабельного телевидения и т.д. Но данная продукция на рынке шла достаточно неровно.

Естественно, кризис оборонной промышленности сразу же отразился на заработной плате, на регулярности ее выдачи. Стоит сказать, что и при Б.А. Штребеле, и при моем руководстве заводом, задолженность по заработной плате не превышала трех месяцев. Хотя это слабое утешение. Много проблем оборонных предприятий было связано с содержанием мобилизационных мощностей. Государство выделяло из бюджета не больше пяти процентов на их содержание и, по большому счету, отказалось от каких-либо обязательств перед заводами. Зато признавало и требовало нарастающую налоговую задолженность и соответствующие штрафы и пени.

Ситуацию на ЗЭМе стабилизировал экспорт. И сегодня экспортная направленность является единственным выходом для наших оборонных предприятий, тем более для танковой промышленности, где минимальный госзаказ существует лишь для того, чтобы сохранить потенциал, профиль и кадры предприятий. Экспортные поставки начинаются с середины 1990-х годов.

Первым контрактом стал Омский – на поставку танков Т-80У в Грецию и Корею. Затем Харьковский контракт – на поставку танков Т-80 (Т-84 «Береза») в Пакистан. Наконец, объемный Курганский заказ – на поставку электрооборудования для БМП-3 по договору с Арабскими Эмиратами и Кувейтом. Эти контракты обеспечили заводу Электромашин нормальные финансовые поступления.

О том, что стояло за пакистанским контрактом, следует сказать отдельно. Этот контракт был последним в сотрудничестве с Харьковом. Украина еще только начинала разрабатывать свое электрооборудование, и поэтому в пакистанских поставках шли наши комплекты. «Электротехническая самостоятельность» Украины начиналась еще в советскую эпоху. В самом начале 1990-х годов на ЗЭМ пришел госзаказ – изготовить контрольно-испытательное оборудование. ЗЭМ это сложнейшее задание выполнил – и испытательные стенды ушли на Украину со всей необходимой технической документации. С распадом СССР у завода Электромашин появился конкурент. Кто тогда лоббировал интересы Харькова в Москве – неизвестно. Харьков – один из крупнейших промышленных центров, соперничать с которым очень сложно. Впрочем, решения «не в пользу России» тогдашним советским правительством принимались сплошь и рядом. Не все удачно шло и с Курганским контрактом – в 1998 году он был существенно пересмотрен. Подлил масла в огонь и августовский дефолт, резко увеличивший рублевую массу. К 2000 году работа по курганским контрактам была завершена.

Что касается подписания Нижним Тагилом в апреле 2001 года знаменитого Индийского контракта, то его можно назвать настоящей сказкой для ЗЭМа. Подобные контракты для таких предприятий, как ЗЭМ, бывают один раз в жизни…

Сложную и драматичную историю 1990-х годов можно назвать «поиском методов выживания». Было много ошибок, неразберихи, провалов. Но обвинять кого-либо я бы не стал. Тогда формировалась новая система работы, и первые шаги не могли быть идеальными. Нужно сказать, что и акционирование на ЗЭМе прошло достаточно нормально, в отличие от того же агрегатного завода, где спешка с акционированием привела к тяжелым последствиям.

Завод Электромашин не торопился – процесс акционирования шел уже под федеральным контролем в соответствии с программами приватизации. Может быть, поэтому ЗЭМу удалось избежать «акционерных войн», которые сотрясали в то время не одно предприятие. Сегодня работа ОАО «Электромашина», как и многих других предприятий оборонно-промышленного комплекса, строится от контракта до контракта. Это данность, с которой нужно считаться. Главная задача – сделать как можно безболезненным период между контрактами, не допуская резких падений. Этого можно добиться лишь постоянным поиском гражданских заказов и разработок, работой по другой тематике с сохранением общего профиля завода…

 

Из воспоминаний Жданова Александра Кондратьевича

* * *

На заводе Электромашин все люди замечательные – и это сказано без преувеличения. Сам характер завода как уникального производства предопределял это. Я пришел на завод в 1969 году – принимал трудовую эстафету у Владимира Наумовича Портнова, ветерана завода, пришедшего на ЗЭМ в годы войны мальчишкой.

Начинал я свою работу вместе с Б.А. Штребелем, прекрасным инженером. Мы с ним сразу сработались, вместе поднимали цеха, часто работали в связке.

В 1970-е годы завод стал активно строиться. Были введены в строй два уникальных цеха – гальванический и цех цветного литья под давлением. В литейном цехе работал Виктор Владимирович Прокопец, легендарный человек, мастер, начальник цеха. Он каждого рабочего знал по имени и за каждого стоял горой. Цех тогда был на высоте. В 1980-х годах литейный цех выпускала в год более 1100 тонн цветного литья: алюминиевые сплавы, бронза, и считался одним из лучших в министерстве.

Гальванический цех с момента его основания вел Иван Федорович Бочкарев, человек старой закалки, для которого завод был смыслом всей жизни. Иронично можно разделить людей на две половины: одни несут с завода, другие – на завод. К последним и относился И.Ф. Бочкарев.

Нельзя не вспомнить отличную службу главного механика, тем более если ее возглавляют такие люди, как Борис Федосеевич Иванов. По цехам он проходил с любовью – к каждому станку, к приспособлению, к прессу. Страсть к оборудованию у него врожденная. Это помогало решать сложные задачи. Мало кто на заводе достигал такого уровня мастерства и знания техники. Он очень многое сделал по модернизации производства и техническому перевооружению завода.

Долгое время работал на ЗЭМе Главным энергетиком Фаяз Фаллигулович Самигуллин. При нем и его усилиями завод Электромашин построил свою подстанцию. Теперь у соседей можно было не запитываться. Электроцех возглавлял долгое время отличный специалист Николай Васильевич Смирнов. Он работал до последнего времени, и даже будучи инвалидом не хотел оставаться в стороне от завода.

Многие на ЗЭМе помнят Леонарда Евдокимовича Белозерского, который прошел путь от слесаря до заместителя начальника цеха. Кроме того, он запомнился как страстный охотник, который организовал охотничье хозяйство при заводе. Люди были замечательные. Сегодня, может быть, таких уже нет.

Многие на заводе помнят Петра Петровича Шайтанова, силу его характера. Однажды во время испытаний разорвало стенд. К нему никто не мог подойти – была возможность еще одного взрыва. Нужно было что-то решать. Тогда Петр Петрович говорит мне: – Давайте я пойду. Аварию все равно кому-то устранять нужно. К тому же я вам молодого специалиста вырастил, справится с моей работой, если что… К счастью, все обошлось, и авария была устранена.

Нельзя не сказать доброе слово и о главном бухгалтере завода Григории Георгиевиче Усынине. Очень честный человек, он не пропадал все время за бухгалтерскими бумагами – приходил в цеха, собирал начальников цехов и проводил с ними занятия, обучая, как наладить, к примеру, учет ценных металлов.

Многое сделал для завода Главный метролог Николай Васильевич Горбачевский. Он был из тех людей, которые выделяются делом, а не словом. Вообще, его запомнили очень неразговорчивым – скажет четыре слова за день, и то ладно. Но именно он обеспечил завод электроизмерительными и радиоприборами. ЗЭМ может гордиться и своими семейными династиями: династией Графов, династией Шниткиных.

На заводе работало много замечательных женщин-руководителей. Так, и сегодня работает в автоматном цехе Раиса Григорьевна Романенкова. Яркий начальник цеха, она провела модернизацию, осваивая новые станки-автоматы. Передавая ей автоматный цех, Леонид Петрович Шниткин не ошибся – угадал ее волевой и сильный характер, ее способность вступаться за людей, невзирая на начальство. Да и сам автоматный цех славился не только передовиками производства, но и идеальной чистотой – не было ни лужицы масла на полу, ни одной ржавой проволоки.

Большим уважением пользовалась Тамара Георгиевна Ивановская, председатель завкома. В ней не было ни тени страха перед начальством, ни желания ему угодить. Она занималась распределением жилья и старалась делать это справедливо. Помню, как однажды я подал заявление на приобретение машины – и получил отказ, так как совсем недавно переехал в новую квартиру. Не все же должно доставаться одному…

На ЗЭМе выросло много талантливых специалистов. В трудные времена российских реформ, при обвале экономики, ни один зэмовец, даже перейдя на другое предприятие, не пошел ниже своего уровня. Работа на ЗЭМе была лучше любой рекомендации.

* * *

В силу своего характера, закрытости, сложности изделий и многообразия производств, завод Электромашин диктовал и характер отношений между людьми. Заводчане – добрый и дружный народ, всегда готовый к взаимовыручке. Но и от человека требуется проявить свой характер.

На ЗЭМе была своя традиция «пробовать на зуб», тем более молодых специалистов, приходивших «со стороны». Начальник отдела кадров Николай Прохорович Сенников, прекрасно знавший коллектив завода, даже шутил по этому поводу:

– Не ходи на ЗЭМ, если родственников нет… Но люди приходили – и оставались на десятилетия…

* * *

Определенную закалку давала советская система хозяйствования, где царем и богом был план. За невыполнение плана начальников цехов «казнили» достаточно быстро – в этом смысле, время было достаточно жестокое. Мне, к примеру, пришлось получить выговор за то, что цех малых серий недодал всего одну позицию из 80-ти под танк Т-72. От выполнения плана зависело, получит ли коллектив премию. Особенно сложно приходилось на сборке – это конечный этап. Приходилось просить людей остаться поработать, вызывать на субботу или воскресение. К слову сказать, люди прекрасно понимали ситуацию, и никто не отказывал.

* * *

Заводская работа – работа тяжелая. Самым сложным был, пожалуй, штамповочный цех, шумный, травмоопасный. Это сегодня принципиально изменилось оборудование, и штамповочное производство приобрело высокотехнологические станки. Но тогда в штамповку идти не хотели или пытались отработать определенное время и перейти в другой цех – сменить «черные халаты» на белые. Остается удивляться, как, к примеру, женщина, работница цеха, перекладывала за день 12 тонн деталей!..

* * *

В истории завода 1970-80-х годов важнейшими событиями стали постройки корпусов. Был настоящий праздник, когда, к примеру, гальванический цех переехал в новый корпус. О старом подвале, где который вечно затопляло и где зелень лезла из стен, теперь можно было забыть. Забылся и паровоз, который подавал пар в гальванический цех – завод выстроил новую котельную.

Строили мастера. Я до сих пор поражаюсь тому, как выкладывали кирпичную трубу котельной. Старые мастера не пользовались отвесом – стелили доску и ногами проверяли, нет ли перекосов. Кирпич подымали вручную с помощью лебедки.

Особым событием стала работа по проекту танка Т-72. Считаю, что эта машина и тогда являлась верхом танкостроения, и сегодня остается уникальной. В начале 1970-х годов мы называли Т-72 «истребителем танков». На нем устанавливался автомат заряжания, который позволял делать шесть выстрелов в минуту. Т-72 шли большой серией и поставлялись в социалистические страны. Работникам завода Электромашин приходилось тогда ездить в Тагил вахтовым методом – сдавали по 250 танков в месяц, испытывали, прогоняли, бросали машины в бассейн. Позднее целой вехой станет и работа над БМП.

 

СПРАВКА. Жданов Александр Кондратьевич. На заводе электромашин – с августа 1969 г. в ОГК инженер– исследователь. С 1970 г. – руководитель группы. Занимается модернизацией оборудования, усовершенствованием балансировочных станков.

В мае 1973 г., как одаренный инженер, переводится в сборочный цех начальником бюро настройки новейшей системы противотанкового управления снарядом («Пума»). Активно занимается совершенствованием системы, разработкой и внедрением методов ее контроля. В декабре 1973 г. назначается начальником техбюро сборочного цеха,в феврале 1975 г. – зам. начальника цеха по производству, а в февралё 1976 г.– начальником сборочного цеха. Обладает большими организаторскими способностями и исключительным умением ладить с людьми. Продолжает лично заниматься решением сложных техническим задач, является одним из авторов нового решения технологической наработки стартеров – «безмашинной гонки», принимает активное участие в серийном внедрении противопожарной системы Т-72.

Награжден правительственным орденом «Знак почета». В октябре 1981 г., как перспективный инженер, переводится в службу Главного технолога – зам. начальника ТО, с октября 1981 г. – начальником ТО. Успешно руководит коллективом свыше 300 человек конструкторов и технологов. Занимается внедрением системы управления огнем Т-80;электрооборудованием БМП-2, БМП-3; разработкой, внедрением и совершенствованием методов испытания готовой продукции, механизацией и автоматизацией процесса изготовления печатных плат, передачей лицензированной технологической документации на производство Т-72 в Индию.

Особое внимание уделяет налаживанию серийного выпуска продукции стартерно-двигательной группы: малоинерционных двигателей для спец. техники, коллекторных двигателей для эл. бытового инструмента и эл. бытовой техники, асинхронных эл. двигателей для эл. бытовой техники. В декабре 1987 г., как грамотный специалист, назначается первым заместителем главного инженера – главным технологом производственного объединения «Электромашина».

Под его руководством успешно проходит организация производства РЭА вновь введенного корпуса микросборки. С января 1991 г. Александр Кондратьевич – главный инженер производственного объединения, с июня 1998 г. – технический директор – первый заместитель Генерального директора ОАО «Электромашина». По его предложению осуществлен перевод отопления завода на собственные тепловые источники (годовая экономия-10 млн. руб.), внедрено новое оборудование на базе полиграфической техники для изготовления рабочих фотошаблонов печатных плат (Затраты снижены в 2,5 раза, сокращены сроки подготовки в 6 раз). Под его руководством реализация контракта с ОАЭ по 4 линии ремонта принесла доход 100 млн. руб. Разработан порядок и организация ремонта загарантийной спец. техники на предприятиях и непосредственно в войсках в т.ч. в Чечне. За 2000 г. восстановлено 749 изделий в войсках, что позволило восстановить 296 объектов бронетехники, из которых 106 в Чеченской республике; 620 изделий восстановлено на предприятиях – это 140 объектов бронетехники.

С 1998 г. объем ремонта увеличивается в 6 раз. Александр Кондратьевич лично сотрудничает с учеными по темам специфики производства: с НИИ ГИРИКОНД (г. Санкт-Петербург) разработаны современные технологии изготовления фотоприемников для датчиков пожарных систем спец. техники, совместно с академиком Савицким А. Л. (г. Магнитогорск) получены промышленные образцы асинхронных компенсированных двигателей, выпускаемых на ОАО «Электромашина», непотребляющих реактивную мощность с повышенным К.П.Д. Работает в постоянном контакте с головными предприятиями отрасли: «Уралвагонзавод» г. Нижний-Тагил,КМЗ г. Курган и т.д. За время работы на предприятии большое внимание уделяет обучению молодежи. В коллективе предприятия пользуется заслуженным авторитетом. В настоящее время непосредственно руководит выполнением контракта по поставке изделий и документации на Т-90 в Индию.

Александр Кондратьевич является Ветераном труда СССР и «Ветераном труда ЗЭМ». За успехи в соцсоревновании, за внедрение новой техники, поставку продукции на экспорт имеет 107 поощрений от Министерства оборонной промышленности и руководства завода.

 

Из воспоминаний Земских Марии Степановны

* * *

Я пришла на завод Электромашин в 1940 году. Это был чудесный завод, устроиться на него было трудно. Я попала ученицей обмотчицы, и то благодаря тому, что до меня на завод уже устроилась мама. У меня тогда было 2 курса педагогического училища, и меня считали одной из самых образованных в цехе.

Война не была неожиданностью. По меньшей мере, я уверена, что все те, кому положено было знать о готовящейся войне, о ней знали. Я в этом убедилась на своем примере. Обмотчики должны были учиться шесть месяцев, я же освоила работу за два месяца и хотела поступить в техническое училище в Мытищах. Стала отпрашиваться о начальника цеха. Он не разрешал, я настаивала. Наконец, он не выдержал, отозвал меня в сторону и сказал:

– Завод получил новые заказы, потому что будет война. Не отпущу, не проси…

Еще накануне войны на заводе организовали специальные отряды ПВО. У нас проходили учения, объявлялось казарменное положение и т.д. В отряды ПВО брали только молодежь – 16-18 лет. Старше не брали.

С начала войны в цехах установили кровати, за каждым звеном установили свой участок дежурства. Первая настоящая тревога была 22 июля. Мы, молодые, дежурили на крыше; лето, тепло, светает – как будто и нет никакой войны. Тревогу уже отменили, как вдруг раздался оглушительный взрыв. Нас тогда взрывной волной скинуло с крыши. Благо, были металлические козырьки – за них и удержались. С тех пор уже не смотрели на дежурство на крыше романтически…

* * *

Очень близко дыхание войны москвичи почувствовали не в октябре, как это обычно рассказывают, а еще в середине сентября. Нас тогда первый раз отправили копать окопы. Я жила тогда за городом. В середине сентября вдруг замер транспорт, остановились трамваи. Вся Москва была затемнена – ни огонька, ни лампочки. Рассказывали, что в Химках немцы выбросили первый десант, но его тогда моментально ликвидировали. По Москве прокатилась волна паники. Потом выступил Булганин, председатель Моссовета, человек, чрезвычайно много сделавший для обороны Москвы. Он говорил твердо, уверенно, успокоил людей.

По ночам центр города охранялся дирижаблями. Это было достаточно страшное зрелище. Вокруг огромных дирижаблей были натянуты сети. Мы, дежуря на крыше, не раз представляли себе, как в эти сети попадаемся. Кроме окопов, мы рыли щели под убежища.

Однажды произошел трагический случай. В нашем цехе работала табельщицей девушка Клава, очень красивая, неугомонная, веселая. Когда я после ночного дежурства спустилась в цех, мне сообщили, что она погибла – во время тревоги немецкая бомба попала как раз в щель. Вместе с Клавой погибло еще 300 человек…

Немцы постоянно бомбили Химкинский мост. А мы как раз жили на том берегу. Добирались на поезде. Однажды, когда мы уже проехали 2-3 станции и подъезжали к мосту, откуда ни возьмись вынырнул немецкий бомбардировщик и пошел на нас на бреющем полете. Сразу же заработали зенитки. Мы тогда прижались друг к другу, у нас перехватило дыхание. Поезд набирал скорость, и лишь когда проскочил мост, мы ахнули и перекрестились.

Однажды ехали с мамой на работу. На станции Петровско-Разумовская поезд остановился. Оказалось, что во время бомбежки разворотило железнодорожные пути. Нам пришлось около двадцати километров добираться пешком. Естественно, мы опоздали. После этого нас домой уже не отпускали. Самым страшным оказался октябрь. Возникла странная паника – люди с котомками шли по городу, не зная, куда и зачем идут. Поезда не ходили, выехать было невозможно. Снова по радио выступил Булганин, успокоил москвичей, сказав, что на подходе новые свежие части с Урала и Сибири. Затем началась эвакуация. Мне было тогда 17 лет…

* * *

В эвакуации, естественно, было сложно. Прежде всего, с жильем. Поначалу мы жили прямо на заводе. Потом нам дали ордера на подселение. Пошли по квартирам – не пускают. Пошла сама искать жилье в поселок – снять за плату. В одном из домов нас приютили – взяли «на кровать». Лишь после войны мы получили первые 12 метров.

Обмоточный цех – цех женский. Мы переписывались с фронтовиками. Одна из девушек даже вышла замуж по переписке. Он приехал в Челябинск, и мы сыграли на заводе комсомольскую свадьбу.

Во время войны меня втянули в комсорги. Парторгом был тогда Е. Сосунов. Я помню, как пришла на первое собрание в ленинский райком. Там все такие солидные сидят, я против них – пигалица. К тому же одета плохо. В Челябинск приехала в одних туфлях – удивляюсь, как ноги не отморозила, когда разгружали оборудование. Я стала ходить на собрания в заводских «бутсах» – обувь для работы в цехе; на мне старая юбчонка, жилетик.

Наконец, не выдержала и пришла к секретарю райкома – был такой, Пирожок Николай Кириллович.

– Не хочу быть комсоргом…

– Тебе же народ это доверил, – говорил он, – у тебя все получится…

Я выходила от него тогда почти в слезах – по длинному коридору. Он присмотрелся ко мне и все понял. Не успела дойти до завода, как меня вызывает М.А. Мороз и говорит:

– Ты что, не можешь нормально сказать, как ты одета? И затем выделил мне ордер на замечательное крепдешиновое платье…

* * *

У послевоенного ЗЭМа было много проблем. Конечно, не могло пойти на пользу то, что завод переходил из одного ведомства в другое; эта министерская чехарда длилась достаточно долго.

Нашим заводом также занималось несколько проектных институтов. В частности, институт Трансмаш разрабатывал необходимые производственные нормативы. Между тем, новые проекты завода были не слишком удачными. Многое зависело от руководства завода. Директором ЗЭМа был назначен Бакулов, человек достаточно спокойный, мягкий. Но в коллектив он, к сожалению, не вошел, хотя ему и удалось не допустить сокращения кадров на заводе.

Недолго после войны работал и главный инженер Яковенко. Это был очень грамотный специалист и вместе с тем очень замкнутый человек. Впрочем, много позднее, в 1956 году, мы с ним случайно встретились в Москве в ЦУМе. Большой, здоровый, он меня сразу крепко обнял, обрадовался. Мы разговаривали часа три – он обо всех расспрашивал, интересовался заводом…

Удивительным человеком был Георгий Александрович Санин. Не только отличный главный технолог, очень грамотный инженер, но еще и коммуникабельный и интересный человек. Через Санина прошли многие – он вырастил достойную инженерную смену.

Сложным человеком был Лазарь Андреевич Михайлов, который пришел на завод в начале 1950-х годов главным инженером. Пришел по разнарядке партии, и, как я узнала много позднее, его оторвали от разработки ядерного оружия. Михайлова на заводе побаивались. Неподготовленным к нему лучше было не подходить. Его главным и удивительным качеством является желание во всем разобраться досконально. Никто на заводе так глубоко не разбирался в технологии, как он.

* * *

У нас на заводе было много ярких людей. И многих хочется назвать. Так, в штамповочном цехе на больших прессах работали Анна Комарова и Мария Овчинникова. Они рубили большой якорь. И качество выдавали всегда отменное. Надо сказать, что с таким прессом и здоровые мужики не всегда управлялись. Оборудование было английским, чуть нажмешь – и пресс идет самоходом. Отсюда, конечно, и травмы. Аня и Маша буквально творили на этих прессах чудеса. Они вдвоем обеспечивали почти всю программу завода по якорям.

Начальником штамповочного цеха был Ермилов, человек достаточно жесткий по характеру, но справедливый, и за своих работников стоял горой. В цехе также работали старший мастер Чуркин, на доделке – Мария Пупкова, очень отзывчивый человек.

В механическом цехе во время войны начальником был Тайлер. На заводе многие помнят его историю любви к Юдифи Фишман, заводскому фельдшеру. В цехе работали мастера-москвичи: Рыжков (в отделении крышек), Шалыганов (отделение валов).

Отделение корпусов возглавил молодой Иван Коваленко – он уже пришел с челябинской Фатеевки. В 1960-е годы он станет начальником цеха.

В автоматном цехе заметный след оставили Василий Иванович Володин, Александр Волков (они обучили многих молодых рабочих), Кузьма Ветров, Алексей Яковлевич Федорченко (позднее он возглавил совет ветеранов завода). На доделке работали Мария Матвеевна Кузнецова и Ирина Семеновна Денисенко.

Для обмоточного цеха, бесспорно, очень многое сделала Мария Никоновна Токарева, прекрасный мастер. Позднее она вернется в Москву и станет депутатом Моссовета. Она воспитала очень многих заводчан. Дятлова, Филатова, Макосейчук, Кравцова – это ее ученицы.

Возглавлял цех Михаил Осипович Сагалов, душа-человек. С ним было легко работать. К тому же Сагалов был великолепный оратор – когда нужно было заставить людей дополнительно поработать (а авралы на заводе случались), он говорил такие речи, что отказать было невозможно. На сборке отличался В. Портнов. Его комсомольско-молодежная бригада по сборке реле-регуляторов одной из первых на заводе получила звание «фронтовой». Затем, после войны, он стал мастером, пошел учиться – всегда стремился к знаниям.

Остался в памяти и москвич Александр Халитов – он работал «на закрытии» и уже сдавал продукцию непосредственно военным. На стартерах работали Леонид Фомин и Василий Копылов. Это были два сборщика-виртуоза…

* * *

В 1946 году меня выбрали в завком. С тех пор, помимо основной работы, приходилось выполнять множество других дел – по организации условий труда, социально-бытовых условий, по организации досуга. Много было проблем с жильем. Но под лежачий камень вода не течет.

Активно «выбивать» деньги под строительство жилья завком начал уже при Китаеве. Я тогда сама ходила к председателю совнархоза. Написала даже большое письмо, под которым поставили свою подпись многие рабочие нашего завода. В совнархозе разговор вышел тяжелый. Председатель прочитал письмо и сказал:

– Я по той же земле хожу, что и вы, – и замолчал.

– Что, и все?

– Все…

Но средства мы тогда все же получили – на строительство дома на улице Батумской…

От организации досуга тоже оставалось желать лучшего. Спасали, конечно, спортивные мероприятия – мы всегда ходили на стадион Сельмаш болеть за нашу футбольную команду. У самого же завода не было ни своего стадиона, ни клуба, ни красного уголка. Торжественные собрания с подведением итогов проводили в семьстроевской столовой…

Однажды прихожу к Китаеву и говорю:

– Может быть, хватит нам сидеть на месте. Мы же ничего, кроме задворок Ленинского района не видим. Давайте поедем «за границу» – в оперный театр. Там и проведем торжественное собрание.

Директор согласился и отправил меня к главному бухгалтеру. Главбухом был Георгий Георгиевич Усынин, отличный специалист. Он все делал по букве закона, и я побаивалась, что он не согласится на «непредвиденные расходы». Но он уступил. Мы тогда взяли автобусы и выехали в город. В оперном театре все прошло замечательно – награждения, подарки, концерт. Народ радовался, словно действительно за границей побывал…

* * *

Завод Электромашин очень многим отличался от других заводов. Прежде всего, он выделялся своей дисциплинированностью.Ни разу не было, чтобы кто-нибудь, к примеру, без дела шатался по цехам. Соблюдение порядка требовал и режимный характер завода. У нас на заводе собрания были настоящими – не для галочки. Никто за углом не шушукался, если нужно, все высказывалось в глаза. И спорили на собраниях до хрипоты. Зато принятые решения обязательно выполнялись.

Во многом это заслуга коллектива москвичей – и до войны ЗЭМ отличался дружным коллективом. Тяжелые годы еще сильнее сплотили его. Дружба у нас всегда ценилась, ценится и теперь…

 

Из воспоминаний Николая Тимофеевича Куимова

* * *

Я пришел на завод Электромашин в 1954 году после окончания семилетней школы. Пришел в экспериментальный цех учеником строгальщика и затем фрезеровщика. Помимо работы на заводе пришлось учиться в вечерней школе. В 1961 году поступил на вечернее отделение ЧПИ. Вуз закончил в 1967 году и получил специальность инженера-механика.

Моя заводская судьба связана с отделом Главного технолога, куда я был переведен еще в марте 1964 года, в пору своей учебы в институте. На заводе осваивались новые изделия, увеличивалось производство, и поэтому требовались люди инженерных специальностей. Я начинал работать в группе технологов, курировавших механосборочные цеха. Руководила группой Татьяна Тимофеевна Зазуля. Позднее, уже в 1970-х годах, я назначался начальником технического бюро по механообработке, заместителем начальника технического отдела. В 1987 году был назначен начальником Технического отдела.

* * *

В основе любого производства лежит технология. Это прописная истина, аксиома. Поэтому особое внимание всегда уделяется технологическим службам. В 1960-х годы отдел Главного технолога, позднее Технологический отдел, развивался особенно активно в связи с широкой номенклатурой изделий по новым машинам – танкам Т-64 и Т-72. Совершенствовалась и структура Технологического отдела. В частности, отдел имел два подразделения – непосредственно технологическую службу и конструкторское бюро.

В структуре технологического бюро определялись основные производства: механообработка, штамповочное и сборочное производства, группа испытаний, гальваническое производство, термическая обработка. В состав техбюро входила и копировальная служба. Несколько технологов занимались вспомогательным производством – например, деревообработкой под изготовление тары и упаковки. В техбюро была и группа изменений, которую курировала Нина Павловна Сирота. В задачу группы входило оперативное внесение тех или иных изменений в технологию, устранение ошибок, которые неизбежны в любом производстве.

Конструкторское бюро занималось проектированием необходимых приспособлений, станочных линий, стендов. Кроме того, существовали группы по мерительному и режущему инструменту, по штампам. В 1962-63 годах была создана литейная группа, которая осваивала литье под давлением.

При отделе Главного технолога была и своя химическая лаборатория. Техническое бюро возглавлял Иван Николаевич Корляков. На него было возложено не только руководство. В частности, он являлся и своеобразным «референтом» Главного технолога, собирал весь необходимый материал к отчетам или докладам.

Конструкторское бюро ОГТ возглавлял Петр Петрович Шайтанов, человек необычайно интересный, эрудированный, замечательный конструктор, чьей страстью были стенды. Кроме того, им спроектированы многие приспособления на заводе.

С 1964 года Главным технологом был легендарный Евгений Алексеевич Егоров, москвич, проработавший на ЗЭМе не одно десятилетие. Его заместителем, отвечавшим за механообработку, сборочное производство и КБ, был назначен Юрий Федорович Криушов. Он долгое время работал в ОГТ, был начальником цеха нестандартного оборудования, и многим запомнился как справедливый и твердый руководитель. По меньшей мере, если он что-то задумал и мог доказать свою правоту, то шел в этом до конца, пока идея не получит своего воплощения.

Другим заместителем Е.А. Егорова был Алексей Павлович Теплов, выпускник металлургического горного института, имевший не только знания по специальности, но и знания фундаментальные. В его ведении находились гальваническое и термическое производства, лакокрасочные покрытия, химическая лаборатория.

В Техническом отделе в разное время работали замечательные и интересные люди, грамотные специалисты. Немало сделал для бюро испытаний Борис Георгиевич Сосунов. Очень сильной была сборочная группа под руководством Николая Александровича Насеченко, выпускника Харьковского техникума. Группу технологов по автоматному цеху возглавлял Александр Матвеевич Матвеев, прекрасный специалист, автор многочисленных технических разработок, новатор. Кроме того, он долгое время возглавлял на заводе Добровольное спортивное общество и был заядлым туристом, обошедшим почти весь горный Южный Урал. У истоков освоения технологии литья под давлением стоял прекрасный инженер Владимир Иванович Векшин. Группу технологов обмоточного цеха возглавляла Лидия Васильевна Чертухина, которая позднее стала ведущим специалистом. Над проектированием штампов работал Владислав Константинович Юрасов. Значительный вклад в ритмичность производства и качество изделий внесла технолог Валентина Михайловна Макарова – в ее руках находился режущий и мерительный инструмент.

О технологах ЗЭМа можно рассказывать много. Но главное, с первых же дней своей работы я не мог не почувствовать той особой атмосферы, которая царила в отделе. Это была атмосфера дружбы и взаимовыручки, которая была идеальной. Нас многое связывало, и не только работа. Так, залогом хорошим дружественных отношений в коллективе стала помощь сельскому хозяйству (сейчас на современных предприятиях такого нет, и, может быть, напрасно). Как начиналось лето, на завод приходили всевозможные разнарядки – столько-то людей отправить в такой-то совхоз. Были и разовые выезды, которые мы особенно любили. Выезжали по 80-100 человек. Причем, никогда не брали еду каждый на себя, не кусочничали. Обычно закупали все вместе продукты, брали с собой два столовых бачка, а уже на месте готовили на всех. Любимые повара были своими – Нина Павловна Сирота и Лидия Ивановна Белявская.

Объединяли людей и всевозможные субботники, работа на строительстве жилья или новых корпусов, различные спортивные мероприятия. Очень многое зависело от позиции Главного технолога. Можно сказать, что технологической службе ЗЭМа повезло – и Главный технолог Всеволод Иванович Передков, и сменивший его Е.А. Егоров, затем Б.А. Штребель и А.К. Жданов не давали технологов в обиду.

Действительно, на производстве возникает много проблем, которые нужно решать. Но попросту сваливать все ошибки на кого-нибудь, наказывать и «сталкивать» человека – это было не в характере ЗЭМа. Особый настрой в работу ТО внес Бруно Альбертович Штребель. Он ознаменовал собой смену поколений. Отдел Главного технолога, который одно время как бы «затих», словно получил второе дыхание и приобрел уверенность в перспективных направлениях работы. Александр Кондратьевич Жданов пришел в тот момент, когда начался очень большой объем работ.

Действительно, в 1980-е годы изделия шли уже целыми системами, очень сложными, требующими различных технологий производства. Было много недоработок, которые выявлялись в ходе производства, много вносилось конструкторских изменений, на что требовалось время. Помню, как А.К. Жданов в самом начале работы в должности уж слишком сократил сроки на выполнение технологических заданий. Руководитель сборочной группы Николай Александрович Насеченко тогда почти в сердцах произнес:

– Да вы что, Александр Кондратьевич, завалили нас совсем! А ведь в каждом случае нужно внимательно разобраться. Спешка в технологии ни к чему хорошему не приведет…

* * *

В истории завода Электромашин в 1960-80-е годы есть немало важных, поворотных вех. Начиная с середины 1960-х годов, когда завод получил свою строку в бюджете министерства, начинается активное строительство новых корпусов, оснащение цехов современным оборудованием. Стоит сказать, что нас в этом не обижали, и Министерство выполняло многие наши заявки.

Большим технологическим прорывом на ЗЭМе можно назвать приобретение первых механообрабатывающих станков с числовым программным управлением. Первые такие станки – СФ-16 – установили в 1-м механическом цехе. Станки почти год стояли без работы – они были совершенно новыми по технологии, мы ходили вокруг них: как работать, с какой стороны подойти. Тогда к нам на завод был направлен опытный инженер-технолог Михаил Иванович Токарчук, хорошо знавший основы программирования и сам принимавший участие в проектировании таких станков. С его приходом и началось освоение нового оборудования.

Конечно, не все шло гладко. Мы специально летали в Ижевск, в технический институт, разрабатывавший станки с ЧПУ, чтобы на месте ознакомиться с методикой составления программ. К тому же долгое время на ЗЭМе не было своего записывающего комплекса. Учились на ошибках. Так, при первом же испытании полетела фреза. Стали выяснять причину – оказалось, что в программе не было учтено торможение. Кроме того, определенную сложность вызывало и то, что разные институты и станкостроительные предприятия выпускали «свое оборудование», свои программы, которые не совмещались друг с другом. Впрочем, унифицированные системы все же появятся позднее. Но в любом случае, если бы не станки с ЧПУ, нам пришлось бы организовать целых три механических цеха взамен одного.

Новое оборудование приходило и в автоматный цех – многошпиндельные станки, токарно-револьверные. Автоматчики подолгу корректировали программы, переналаживали станки, прежде чем добиться высоких результатов. Еще одним технологическим прорывом можно назвать приобретение заводом в 1960-70-х годах специализированных станов. Таким был стан профильной прокатки для валов, позволивший резко повысить производительность труда; замечательным для своего времени оказался стан клиновой прокатки, оставлявший минимальные припуски под механическую обработку.

* * *

Высокий технологический уровень завода нужно было доказывать каждый раз. Еще со времен совнархозов практиковался «перевод изделий» с одних предприятий на другие – с требованием срочно внести необходимые изменения и освоить. Так на ЗЭМ попал очень сложный преобразователь ПТВ-1100. Его пытались изготавливать в Миассе, затем на ЧТЗ, но каждый раз безуспешно. Нам пришлось с этим преобразователем изрядно помучиться.

Тем не менее изделие было освоено. Эта работа имела и «политическую подоплеку». В 1960-е годы, к примеру, завод Электромашин был мало известен и не принимал активного участия в областных хозяйственных связях. После освоения этого изделия авторитет завода – теперь уже в пределах области, а не только Министерства – возрос в несколько раз.

По материалам http://raritet-chel.ucoz.ru


Поделиться в социальных сетях:
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Facebook
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир


При использовании опубликованных здесь материалов с пометкой «предоставлено автором/редакцией» и «специально для "Отваги"», гиперссылка на сайт www.otvaga2004.ru обязательна!


Первый сайт «Отвага» был создан в 2002 году по адресу otvaga.narod.ru, затем через два года он был перенесен на otvaga2004.narod.ru и проработал в этом виде в течение 8 лет. Сейчас, спустя 10 лет с момента основания, сайт переехал с бесплатного хостинга на новый адрес otvaga2004.ru